Моя жизнь среди евреев. Записки бывшего подпольщика - Евгений Сатановский

Конечно, антисемитизм антисемитизму рознь. Рихард Вагнер евреев не просто не любил – он их на дух не переносил. Но от Эйхмана и Гиммлера отличался сильно. Хотя бы тем, что не только лично никого не убивал, но и никому не приказывал это делать. Вдохновлял многих – это правда. Но сам в геноциде не замешан. Говорить о том, что антисемитизм укрепляет еврейское самосознание и заставляет евреев и их государство постоянно находиться в тонусе, можно только до определенной черты. За которой смерть. Погромы. Конфискации. И, в конце концов, расстрельные рвы, газовые камеры и печи крематориев. В качестве окончательного решения еврейского вопроса. Шесть миллионов погибших. Минимум. В том числе миллион детей. Так что спасибо за тренировку. Как-нибудь в другой раз.

Именно поэтому евреи уезжают из стран, где антисемитизм поднимает голову. Будь это очередная волна бытового антисемитизма в Европе, где руководство его не поддерживает, по крайней мере, пока. Или государственный, как в странах Латинской Америки, тесно связанных с Ираном и арабскими монархиями. Опыт им подсказывает, что лучше не ждать развития событий. Поскольку ничего хорошего нигде и никогда это развитие евреям не сулило и вряд ли посулит.

Плюсом всего этого для евреев является только наличие Израиля в качестве единственного страхового полиса, на который в минуту опасности можно будет положиться. Не идеального. Но уж какой есть. Что характерно и для бывших стран социалистического содружества. Ксенофобия и шовинизм самого дурного толка оказались заразной болезнью. Включившей в сферу эпидемии республики бывшего СССР, в том числе крупнейшую среди них, Россию. Где, несмотря на колоссальный урон, который она потерпела от фашистов в ходе Великой Отечественной войны, на всей территории возникли структуры откровенно фашистского толка. Хотя и не всегда действующие исключительно против евреев. Кого бы только это могло порадовать.

Фашизм в России – начало большого пути

Евреи в России, несомненно, последние в очереди на погром. Их далеко не все любят. Но, судя по опросам, не любят их так же, как татар. То есть в России они совсем уже почти свои. И не любят их тоже как своих. Иногда демонстративно. Но не первых. Куда больше не любят кавказцев. В том числе из собственно российских автономий. Выходцев из стран Центральной Азии. Цыган. Прибалтов. Китайцев. Западников. Особенно американцев. Мусульман – всех, чохом. Всех нерусских как категорию. Особенно негров и арабов. А также лиц, изящно именуемых чурками. От чукчей до якутов. И прочих молдаван.

Не та внешность, акцент, цвет кожи – все. Иногда, в периоды обострения споров за газ и Крым, очень не любят украинцев. Страна победившего пролетарского интернационализма оказалась на поверку страной всеобщей ксенофобии. Поскольку, если кто-то полагает, что в российских национальных республиках сильно любят русских, он крупно ошибается. И это не о Северном Кавказе. Точнее, не только о нем. Так что евреи, несмотря на анекдоты, крики о жидомасонском заговоре, засилье и сионистах на всех углах, на самом деле все-таки последние в очереди на погром. Что не означает большого еврейского счастья оттого, что эта очередь вообще существует.

«Погром», как и «водка», слово русское. Хотя в польском и украинском тоже присутствует. Но в мировую интернациональную лексику вошло именно из русского языка. Так же, как «спутник», «перестройка» и несколько других. Куда более отвечающих национальной гордости великороссов. При том, что из песни слова не выкинешь. Погром для всего мира – примета именно Российской империи. Со всеми ее национальными окраинами. И применялся далеко не только к евреям.

Желающие могут почитать свидетельства очевидцев про Благовещенский погром. Когда в разгар Боксерского восстания местное русское население расправилось с местными же китайцами. Не исключая женщин и детей. С которыми покончило с особенным успехом. Невзирая на попытки людей поприличнее, из числа образованных и совестливых, китайцев защитить и некоторых даже спрятать. Причем, что характерно, православное исповедание никого из «ходей» не защитило.

Опять-таки распространенные в эпоху шовинистического угара, как назвали это время в преддверии Первой мировой войны советские исторические книги, погромы немцев. Немцы эти в России жили к тому времени лет по сто-двести минимум. За нее воевали. Работали на совесть. И вообще наполовину отстроили то, что Петр Великий полагал своим детищем: Россию молодую. Включая флот, академию, гимназическую школьную систему и коммерц-коллегию.

Отдельно добавим сюда освоение ими диких земель, присоединенных к империи Екатериной Второй. В качестве немецких колонистов. То есть людей физического труда. При случае самостоятельно отбивавшихся от окрестных туземцев и прочих лихих людей. Которых вокруг было пруд пруди. Роль этой категории российского населения в формировании национальной элиты была не просто большой – колоссальной. Включая царствующую семью. Генералитет. И прочее дворянство. За что они и получили, как только началась война. Разумеется, исключительно от бунтующей черни. По крайней мере, судя по сообщениям газет.

Вообще, судя по сообщениям отечественных газет, многое в стране происходило из-за этой самой мифической бунтующей черни. Которая, как показывает простой анализ погромов за несколько десятков лет, мгновенно исчезала с горизонта, когда на ее пути появлялись регулярные подразделения, служащие властям. Если только эти подразделения не шли разгонять самооборону, наскоро сколоченную теми, кого толпа собиралась громить. После чего погромы и бесчинства люмпенов и патриотов приобретали варварские масштабы, насмерть хороня репутацию руководства страны.

То есть не бином Ньютона: если местные или центральные власти не хотят погрома – погрома не будет. Если провоцируют, поддерживают или дают понять, что сочувствуют погромным настроениям, – будет непременно. Это аксиома. Которая верна для всех стран и всех эпох. Хоть для Малайзии и Индонезии в отношении китайцев. Хоть для Занзибара и Сьерра-Леоне в отношении арабов. Хоть в Восточной и Южной Африке касательно выходцев из Южной Азии – Индии, Пакистана или Бангладеш. Для Турции: вспомним про ее греков и армян. Для США, где ирландцам и китайцам много чего досталось. И, разумеется, для России.

Причем специально всего того, что в результате случается, никто не добивается. Пресса хочет справедливости. Социальной, национальной и какой угодно другой. В связи с чем выбирает жертву и начинает на нее притравливать население. Радио и телевидение с этим справляются еще успешнее. Ну, а эпоха Интернета внесла свои коррективы. Собрать погромную толпу в рамках стандартного флэш-моба можно легко и эффективно. Была бы цель. Исполнители найдутся. Характерно, что власть всегда и во все времена полагает – иногда справедливо, иногда нет, – что, разжигая страсти в отношении кого угодно, она сама вне опасности. На самом деле, какая для жителей «застенка», как называет столичный бомонд московский Кремль, угроза, если масса начнет ненавидеть мигрантов? Американцев? Агентов влияния Запада? Или какую-то другую группу, которой не повезло оказаться в черном списке?

Пусть выйдет пар – потом управлять страной будет легче, полагает очередное поколение правительственных идиотов. Не понимающих главного. Власть только тогда власть, когда она осуществляет закон и порядок. В классическом варианте шерифа из голливудских вестернов. А если она этого делать не может или не хочет, значит, в стране власти нет. И тогда закон – тайга, медведь – хозяин. Именно потому, когда в стране торжествует серость, к власти приходят черные. В смысле цвета не столько формы, сколько идеологии. Которая может иметь сколько угодно оттенков. Например, представляя собой не абсолютный тоталитаризм, а ограниченный. Или не затрагивая ту или иную этническую категорию. Вот Гитлер евреев уничтожал под корень, а Муссолини и Франко своих не трогали. И Сталин до определенного времени не трогал. А когда собрался – помер. Очень вовремя для евреев.

Фашизм в России – еще недавно словосочетание немыслимое. После такой войны, какой была Великая Отечественная. Битвы под Москвой. Ленинградской блокады. Сталинграда. Курска. Взятия Берлина. Оказалось, черта с два. Очень пришелся ко двору. И дело не в «Семнадцати мгновениях весны» и романтике папаши Мюллера в исполнении Броневого. И не в эстетике формы, оружия и снаряжения. И тем более не в невинном хобби исторических реконструкторов и коллекционеров, на которых вся новомодная система борьбы с фашизмом и сосредоточилась.

Даже в советскую эпоху день рождения Гитлера праздновали. Находилось довольно много народу, который это, как сказали бы сегодня, прикалывало. Правда, находилось и достаточно много народу, который прикалывало этих, праздновавших, бить. Как среди гопников, так и среди интеллигентов. И в массе своей население на слово «фашист» реагировало автоматически. Кулаком в глаз. Что служит плохим началом для дискуссии. Но замечательно ее заканчивает. Или, как говорил помянутый выше А. Островский – не классик-драматург, а отказник: «какое начало, такое и кончало».