Возвращение капитана Виноградова (сборник) - Никита Филатов

На фоне Пушкина, как водится, снималось очередное не обремененное избыточным знанием семейство.

По идее, беляши следовало бы разогреть. Покупая их неподалеку от дома, Виноградов так и собирался поступить, но вода для бульона все не закипала – и в процессе метаний между ванной, балконом и холодильником Владимир Александрович как-то незаметно съел их.

Второе блюдо теперь на обед не планировалось…

Зато имели место: морщинистый помидор, немного лука, половина батона. В перспективе можно было заварить чаю, и даже с сахаром, но это потом, по обстановке.

Виноградов еще раз посмотрел в кастрюльку, вздохнул и поставил крышку на место. Сбегал в ванную, завернул кран и убедился, что свежая пресса находится там, где положено: рядом с раковиной.

Зазвонил телефон.

– Слушаю, Виноградов.

– Эго ты, Саныч?

– Нет. Это не я…

– А кто же? – искренне удивился собеседник. С чувством юмора у него всегда было не очень.

– Это мой автоответчик. Говорите медленнее, я записываю!

– Серьезно? – На другом конце линии замолчали, переваривая услышанное и собираясь с мыслями. – Да нет, это ты!

Владимир Александрович чуть-чуть послушал облегченный и радостный смех и решил, что грешно измываться над немощным:

– Рад слышать, Болик! Давно не звонил…

– Уезжали, Саныч. В командировку.

– Точно! – вспомнил Виноградов. – Вернулись, что ли, уже? Чего тогда так рано? Должны же были на месяц, нет?

– Ага! А пробыли – со среды до субботы…

Собеседника Владимира Александровича звали вовсе не Болик. Это кличка такая была у него на «Динамо» – Летающий Анаболик, за увлечение культуризмом и его химическими составляющими. Буквально за год-полтора, благодаря нечеловеческому упрямству, белковому питанию и всяческим импортным мерзостям, этот парень, отзывавшийся в зале на уменьшительно-ласкательное прозвище Болик, накачал себе такую мускулатуру, что анфас напоминал теперь фигу – с крошечной головой, теряющейся в развороте плеч.

Болик был милицейским прапорщиком, носил простреленный под Аргуном черный берет, и начальство обожало демонстрировать его иностранным гостям и проверяющим из министерства.

– И что случилось?

– Да ну, бардак!

Насколько понял Виноградов, дело обстояло следующим образом. Сводный отряд Главка и транспортников Северо-Запада прибыл на границу с некогда братской прибалтийской республикой. Для усиления и оказания профилактической помощи сотрудникам местной таможни… У мафии тоже, очевидно, бывают организационные срывы, поэтому толком к приезду такого количества «помощников» заинтересованные лица подготовиться не успели. А может, просто последствий недооценили – а зря!

В первые же сутки спецназ поставил на уши грузовую станцию. Потом – контрольно-пропускные пункты на автомагистрали. Перекрыли лесной массив и единственный мост через реку… В сводках для прессы замелькали данные о десятках задержанных с липовыми документами вагонов и цистерн – из России, и о целых арсеналах, изъятых при попытке ввезти их к нам. Одних таможенных пошлин за день поступало в казну столько же, сколько за последний квартал минувшего года!

А когда опергруппа с поличным поймала на взятке второе лицо в местной администрации, кто-то властный и потерявший терпение сдвинул брови: хватит! в конце-то концов…

И незадачливых «помощников» снова быстренько распихали по плацкартным вагонам, отправив в места постоянной боевой дислокации. В связи с изменением оперативной обстановки, как авторитетно разъяснялось в приказе.

– С оркестром провожали, Саныч! Поверишь? Сухой паек даже выделили…

– Здорово! – Болик был сильным, глупым и честным, Владимир Александрович любил его и не хотел обижать: – Поздравляю. Премию обещали?

– Уже списки поданы… А ты чего не восстанавливаешься? Сейчас должности появились, платят неплохо!

В его представлении неплохо было – это если хватает на мясо каждый день и пиво по субботам.

– Видишь ли… Ох, мать его так!

– Что случилось, Саныч?

На кухне шипела и плевалась вырвавшаяся из-под крышки вода:

– Суп убегает, чтоб меня! Перезвони, Болик?

– Конечно… Все, до связи!

Виноградов швырнул трубку на рычаг и зашлепал босыми ногами на место кулинарной аварии. Все оказалось не так уж плохо – пришлось только вывернуть переключатель до минимума и протереть поверхность плиты. Владимир Александрович высыпал в воду кубик куриного концентрата, помешал и, подумав, не стал закрывать варево крышкой.

Еще несколько минут – и можно будет садиться обедать… Вспомнив об еще одной обязанности, он живенько вернулся в комнату и набрал номер:

– Алле?

– Товарищ начальник? Это я, Виноградов.

– Где болтаешься? Почему с утра не позвонил?

– Не мог… а что? – С некоторых пор между Владимиром Александровичем и его боссом из агентства «Бастион-секьюрити» установились отношения, отдаленно напоминавшие почти равноправное партнерство. Все же зарываться не следовало:

– Есть какие-то приказания?

– Дело появилось. Как раз для тебя…

– А что такое?

– Ты где сейчас?

– Дома!

– Ладно, у меня сейчас люди… Освобожусь – перезвоню.

Прослушав короткие гудки, Виноградов задумался. Желудок, в принципе, на некоторое время умиротворился беляшами. Вполне можно было сначала помыться, а уж потом похлебать горяченького. Тем более, что если станут перезванивать… И Владимир Александрович решительно взялся за ручку ванной.

Обычно он предпочитал душ, но сегодня, после бурной милицейской ночи, хотелось расслабиться. Раздвинув серебряные клубы пены, потрогал на всякий случай воду и вскоре уже нежился в эмалированном квартирном водоеме, озабоченный лишь тем, чтобы не замочить ускользающий край утренней газеты.

Пресса, как всегда, несла чушь. Вообще, на взгляд Виноградова, ни на что другое она способна не была, и издания различались только характером пережевывания и степенью свежести этой чуши. Между печатными изданиями, радио и телевидением, видимо, шло негласное соревнование в непрофессионализме, продажности и косноязычии. При всем при том журналисты еще постоянно пытались лягнуть хозяев, друг друга и помочиться соседу в суп.

За редким исключением, разумеется, – но талантливые особи, сколько их ни выкорчевывай и ни поливай дихлофосом, то и дело заводятся даже там, где их не должно быть в принципе.

…Размышления плавно перекатились в космическую полудрему, прерванную серией звонков.

Телефон!

Кто-то назойливый все не вешал и не вешал трубку на том конце провода: семь, восемь, девять… пауза. Потом снова – очевидно, решили попробовать еще разок.

Вторая серия звонков была покороче, и Виноградов похвалил себя за несуетливое поведение – все равно не успел бы, а зазря нестись через всю квартиру в голом и мокром виде…

Б-р-р! Сломали кайф, гады. Все равно пора вылезать.

Владимир Александрович вымылся, вытерся и натянул на себя что-то сугубо домашнее. Вылил в тарелку ароматный куриный бульон, покрошил булки. Подумав, извлек из холодильника моментально покрывшуюся ледяной испариной бутылку с остатками «цитрона»…

Обед прошел в теплой, дружеской обстановке – тем более, что ссориться было просто не с кем. Разве что с телевизором, но Виноградов предпочел его просто не включать.

Вполне естественно – потянуло в сон. Но где-то чуть выше желудка посасывало, не давая достичь блаженства, не до конца атрофированное чувство долга: следовало отзвониться начальству.

Владимир Александрович набрал номер.

– «Бастион-секьюрити»! Здравствуйте.

– Леночка? Привет, это Виноградов.

– Добрый день, Володя… Ты откуда?

– А что?

– Руководство разыскивало.

– Я дома.

– Да? – В голосе секретаря послышалось довольно откровенное сомнение. – Я, вообще-то, перезванивала…

– Так я как раз ванну принимал!

– Хорошее имя – Ванна, – хихикнула Леночка, слегка подпорченная постоянным мужским окружением.

– Ла-адно… Соедини с руководством.

– Пардон! Изволили отбыть, буквально только что.

– Надолго?

– Не сказал. Менты какие-то из главка здесь сидели, потом они вместе и укатили.

– Ну и слава Богу! – Виноградову меньше всего хотелось сейчас срываться из дому и нестись сломя голову в контору. – Вернется – доложи, что я звонил.

– Будет исполнено.

– Целую!

Ладно, формальности соблюдены, чувство долга не подавало больше признаков жизни. Владимир Александрович стянул покрывало с кровати и совсем было уже собрался лечь…

Замер. Покосился на телефонный аппарат. Да, от этого негодяя можно было ждать любой пакости! Заверещит ведь, подлец, металлическим звонком, порушит сон, по-дурацки скалясь голодными рядами кнопок. И ладно, если по делу…