Своя дорога - Галина Ли

 Хорош, ничего не скажешь. Только не больно-то похож на мирную и безобидную птичку – любому хищнику клювом нащелкает. А если клюва не хватит, то лапами наподдаст, вон какие крюки отрастил.

 Да, не тянет народ сирин на несчастных беззащитных страдальцев. Не знай я, что это мой товарищ, первым бы потянулся за оружием! Так, на всякий случай. Не мудрено, что люди до сих пор их боятся.

 Взлетал Агаи тяжело, и, кажется, с помощью колдовства. Иначе чем объяснить внезапный порыв теплого ветра, который ударил в распахнутые крылья оборотня?

 Воздушный поток подхватил массивное тело, и птица начала подниматься вверх по широкой спирали.

 Отлично. Теперь у нас есть дозорный. Со зрением, насколько я помню, дела у него обстоят хорошо.

 Высоко над нашими головами кружила огромная птица и указывала дорогу.

 Пока все было спокойно. Вампиры, несмотря на угрозу князя, в пределах видимости не показывались. Теперь малышка постоянно ехала со мной.

 Казалось, мы минуем остаток пути без приключений, но ближе к вечеру сирин неожиданно вырвался далеко вперед и пропал на час или два. Я уже начал тревожиться, когда черная точка снова появилась среди низких, похожих на высокие башни облаков.

 Птица резко пошла на снижение, села почти у самых лошадиных морд. Ее линии тела словно поплыли, перья стали втягиваться, и через минуту перед нами предстал вымотанный, запыхавшийся и сильно встревоженный волшебник.

 Не дожидаясь вопросов, он выдохнул:

 – Плохо дело! Нам придется искать другое место для ночлега!

 – А с тем что случилось? – хмуро осведомился я.

 Новость неприятная. Нашу последнюю ночь в пустоши планировалось провести в доме колдуньи, баловавшейся черной магией и вынужденной в свое время бежать от цепких лап правосудия на край света. По словам Унна, женщина охотно предоставляла убежище редким путникам, не даром конечно.

 – Сгорело, одни угли да печная труба остались, – мрачно ответил сирин, не сводя с меня взгляда.

 Он словно надеялся, что ему скажут "Не бойся, ерунда, тут есть еще местечко".

 Увы, это была не ерунда. На десятки верст вокруг – ни одного укрытия.

 Я слез с лошади, спустил на землю девочку, давая ей возможность размять ноги, сел рядом с сирин и развернул карту. Нам предстояла нелегкая задача – найти надежный схорон.

 – Я тут немного полетал, – выговорил приятель, с трудом переводя дыхание. – Искал что-нибудь подходящее. Вот в этом месте, – оборотень ткнул пальцем в карту, – большая балка. Одна ее сторона сплошь скалистая. По дну течет небольшая речушка. Дно – каменное, с обеих сторон доломитовые склоны. Я низко пролетал, но, кажется, там есть небольшая пещерка, в которой можно завалить вход.

 Эх, не люблю я каменных нор, только делать все равно нечего. Не на деревья же лезть. Наши лошади не белки и даже не собаки. А пешком далеко не уйдешь. Решено, пусть будет овраг или балка.

 – Веди, – кивнул я сирин, усаживаясь в седло.

 Волшебник торопливо натянул штаны и рубаху и забрался на свою лошадь.

 Если мы переживем эту ночь, значит, боги на нашей стороне.

 Это была не пещера. Только пролетающей мимо птице она могла показаться таковой. Всего лишь низкий неглубокий грот с нависающим козырьком сводом. И вход слишком широкий. Если мы тут остановимся – нам конец. Если уйдем – тем более конец.

 Мысли вращались в голове с быстротой гончарного круга. Я пытался нащупать выход из тупика. Ясно, что отсюда мы не уйдем. Худо-бедно, а три стены, пол и потолок здесь имеются. Дело за последней стеной. Ее можно сложить из камня. Дерево тоже подошло бы, да только некогда за ним по склону бегать вверх-вниз, да еще и рубить. Камни, те хоть под рукой. Это при условии, что Агаи сумеет скрепить их колдовством.

 – Агаи, сложишь стену из камней?

 Сирин тоскливо огляделся:

 – Попробую, только сил у меня почти не осталось. Устал с непривычки.

 Ничего, жить захочешь – выдержишь.

 Дальше дело заспорилось: мы с Танитой и малышкой таскали камни, а сирин укладывал их один на другой, нашептывая заклинания и чертя на каждом знаки. Булыжники, словно обмыленная водой глина, липли друг к другу, поднимаясь все выше и выше.

 Мы очень спешили, и все равно отпущенное время истончалось, просачивалось между пальцами, оставляя нас один на один с предстоящим кошмаром. А ведь возведением стены не обойдешься – требовались дополнительные заклятия, иначе первый же сильный монстр разнесет эту кривую загородку в пыль.

 Прошло еще немного времени, и балку накрыла ночная тень.

 Все! Больше за камнями уходить нельзя! Ничего, мы принесли достаточно. Должно хватить.

 Я принялся закидывать булыжники в грот через выросшую ограду.

 По моему приказу Агаи оставил у самой стены небольшой проход шириной чуть меньше дверного проема. Его мы замуруем в последнюю очередь.

 А небо все больше темнело, расцвечиваясь яркими звездами. Наконец, протяжный вой первого охотника заставил меня бросить камень на землю и взять в руки оружие.

 – Теперь все внутрь, – приказал я остановившимся товарищам. – Делайте то же самое, но с той стороны, а я посторожу.

 Агаи уставился на меня с выражением великого ужаса на лице и прошептал:

 – Не успеем, да?

 Столько отчаянья было в этих словах, что я понял – еще чуть-чуть, и парень ударится в панику.

 – Все. Будет. Хорошо. – четко разделяя слова, ответил я, стараясь погасить страх сирин фразой, в которую сам плохо верил.

 Осталось выложить последние ряда два, а вот замуровать вход мы точно не успевали.

 – Дюс! – окликнула Танита.

 Я посмотрел на девушку, ее глаза с вытягивающимся в щель вертикальным зрачком горели злой зеленью.

 – Перекидывайся! Человеком ты не устоишь!

 Рош-мах тоже поняла – вход не закроется.

 Сдурела девка... Я-то перекинусь, да вот только кто из вас после этого уцелеет?! Разве что Морра. Хотя...

 Решение, на которое меня натолкнули слова кошки, пришло внезапно.

 – Агаи, докладывайте последний ряд, а потом начинай колдовать. Я останусь здесь. И не смейте даже близко ко мне подходить! Слышите? Тебя, Танита, это тоже касается!

 Больше я не поворачивался. Как только торопливый стук складываемых друг на друга камней сменился монотонным бормотанием волшебника, я закрыл глаза и сконцентрировался на глубоко спрятанном теплом огне. Опыта сознательного превращения у меня не было, пришлось подчиниться интуиции. Без особой надежды на отклик я позвал затаившийся огонь, и он послушался – разгорелся, разросся, согревая плоть, пробуждая срытую силу. Знакомое чувство на миг заполнило все мускулы, а потом кровь побежала быстрее, хрустнули раздвигающиеся кости, и я услышал, как рвется ткань рубашки.