Хозяин теней. 3 (СИ) - Екатерина Насута

что революция изначально была совсем не народною.

Что народу-то с большего плевать, кто там на троне.

А вот тем, кто у трона, власти хочется. И здесь, зуб даю, здесь от там оно не сильно отличается.

— Не знаю, — дед ответил не сразу. — Василь не любил, когда кто-то совал нос в его науку. А мне это не казалось важным.

— Врата, ведущие на изнанку другого мира?

Действительно. Херня какая.

— Звучит… врата. Это не врата. Это так… лазейка, в которую не всякий протиснуться сдюжит. Добытчиков не проведёшь. Не выживут. Надолго не останешься. Там и нам-то… нехорошо. А твари такие водятся, что и дюжина охотников не совладает. Туда и ходили-то за чёрною водой.

Ещё и вода.

М-да.

— Что за она?

— Родник. Врата открываются. Развалины, — дед прикрыл глаза. — Старые колонны числом шесть. Некоторые обвалились наполовину, ещё одна оплавлена. Белые. Там нет иных цветов. Белый и чёрный. Но эти — белее мрамора. И крепче алмаза. Сколь ни пытались отбить хоть пылинку, не выходило. Они в землю врастали. Земля сухая. Спёкшаяся, что камень. Тоже пробовали бить, но не вышло. В самом центре круглый камень с дырой. А из него вода сочится. Чёрная.

Что-то мне это напоминает. Как там, на острове Буяне…

— Вода… яд. Капли хватит, чтобы убить человека. Даже дарника. Особенно дарника. Чем сильней дар, тем скорее подействует.

Ага, спрашивать, как и кто это выяснял, думаю, не стоит. Поэтому просто киваю с очень важным видом.

— Охотникам же сил прибавит. Тимофея… выпаивали ею, когда… и меня…

— А запас?

— Нет, — дед усмехнулся криво, на одну сторону. — Не хранится. День-два и всё… только там… взять…

— Как отец запечатал ту тварь?

— Не он… не мог он! Не мог!

— Тихо, — я взял деда за руку. — Может, и не он. Может, этот самый друг, который Воротынцеву перо подсунул. И другие штуки. Может, отец не знал.

Наверняка, не знал, что именно внутри, потому как не совсем же он отмороженный. И случившееся явно его шокировало. И заставило уйти в подполье, ломая чью-то игру.

Но с другой стороны… чем он думал?

Умник, мать его.

Ему сунули что-то… камушек? Шкатулочку? Да хоть зажим для галстука, но с предложением поместить туда, куда доступ был лишь у Громовых. А он и рад стараться.

Или…

Или не он? Что я знаю о других? Ладно, Тимоха с Танькой выпадают из круга подозреваемых в силу возраста… или? Просто спуститься и поставить чего-нибудь в центр ледяного камня мог и ребенок.

Ладно, с ними позже поговорю.

Надеюсь.

Но…

А если кто-то другой? Тоже не понимавший, что делает? Ладно. Тут гадать можно до морковкина заговения. Но факт, что принести вниз какую-то штуку, не понимая её значения, мог в принципе любой из Громовых. Зачем? Дело другое. Старшие бы подумали, а вот кто помоложе…

Или штуку не приносили, а тварь привязали с той стороны?

Или ещё что.

— Т-ты… не б-бросай их, ладно? — дед нарушил вязкое течение мыслей. — Не бросай.

— Да не брошу. И тебя не брошу…

— Тут оставь. Тёрн укроет… он всегда…

— Чего?

— У Громовых нет склепа. Обычай. Мёртвые помогают живым. Тёрн примет. Всех.

— Ты пока жив.

— Уже нет. Не трать… и не лезь в это дело. Теперь я понял. Список… ты попросил, я дал. И думал… имена… пресёкшиеся рода. Они не оборвались. Они есть. Просто ушли. Умнее Громовых. Лучше отказаться от имени, но сберечь кровь. И вы так сделайте. Увези. Смени. Другое имя… пусть просто живут. Пусть… будут счастливы. А мне пора… я и так… задержался.

Вот, вот не надо мне!

Понятия не имею, как говорить с умирающими и как отговаривать их умирать.

— Дед…

— Тихо, — произнёс он прежним тоном, не допускающим возражений. — Соплей не надо. А так… я прожил куда дольше, чем давали. И Дымки нет. За годы… срастаешься. Пока жива тень, жив и Охотник… пока жив он… ясно?

Куда уж яснее.

— Я и так в долг… она больше была, много больше. Но последние лет пять меня держала. А теперь вот сгорела… так-то береги свою.

Своих.

У меня теперь, выходит, две жизни? Или одна, но на троих разделённая.

— Сопли не распускайте. Думай лучше. Просто исчезнуть не получится. Узнают, что жив…

— Как?

Там, по ощущением и пепла-то не осталось, не то, что тел.

— Договор. О помолвке. На крови и слове. Раз не отменился, то, значит… если повезет, не сразу вспомнят. Вряд ли Анчутков решит новый скоро заключить. А так-то только если направленно проверять.

Это хорошо.

— Но потом будут…

Потом и сам я их поищу. Главное в игре в прятки что? Главное, знать, кто на самом деле сейчас водит.

Глава 22

Купеческое товарищество «Посконников и товарищи» принимает отроков обоего полу возрастом от 10 лет для работы на прядильных станках англицкой мануфактуры. Обязательны здоровье, телесная крепость, расторопность и сообразительность. Грамотность приветствуется.

«Уездный вестник»

Он всё-таки умер, упёртый старик.

Взял вот просто и перестал дышать. Я и не заметил. Я задремал, скорее даже провалился в болезненный муторный полусон-полуявь, когда вроде и слышишь, и понимаешь всё, что происходит вокруг, но при этом сам пребывая где-то там, в стороне.

Я лежал.

На одеяле, которое раскатал Метелька. Рядом с Татьяной, всё ещё беспамятной. С ними всеми… лежал и пытался что-то там спланировать.

Не месть.

Просто хоть что-то… а потом всё-таки уснул по-настоящему. Ненадолго. А когда проснулся, то понял, что дед уже всё. И не только я понял. Метелька сидел рядом с телом, обнимая себя за ноги, и раскачивался влево-вправо.

— Не так ты представлял жизнь благородного человека? — сипло спросил я, добравшись до Татьяны. Она дышала. Как-то даже активнее, что ли? Губы вон приоткрылись и ресницы даже будто подрагивали, а это не надо. Руки её… тряпки, Метелькой намотанные, пропитались, что мазью, что сукровицей. И надо бы сменить, да…

— Не так, твоя правда, — он вздрогнул и очнулся. — Где мои перины, где моя посуда серебряная…

— В жопе, — я переполз к Тимохе. Вот не знаю, что с ним не так, вроде и дышит, и пульс ровный, но ощущения… не те ощущения. — Как и мы.

— В полной, — согласился Метелька. — Дед… всё.

— Вижу.

— Тихо помер. Хорошо.

Наверное, с его точки зрения это и вправду была хорошая смерть. Но до чего же не вовремя. Я злился. Именно.

Не мог ещё подождать.

Немного.

Я же не справлюсь один! Кто я? Мальчишка, который в местных реалиях только-только