Дитя Феникса. Часть 1 - Барбара Эрскин

На помощь ему пришла Маргарет, сестра Элейн.

«Пришли ее ко мне, – написала она в письме. – Я уже говорила и прежде: свежий воздух Даунса вернет ей здоровье».

Джон показал Элейн письмо и улыбнулся, заметив внезапное оживление в ее глазах, когда она глянула на него.

– Мне можно принять приглашение?

– Конечно, можно. Проводи лето с сестрой, а потом осенью мы вернемся в Фозерингей вместе.

Он не высказал мысли, пришедшей ему в голову: «А потом, Элейн, ты станешь моей женой по-настоящему».

Замок Брамбер, Суссекс. Июль 1232

Когда Элейн проехала мосты, охранявшие замок Брамбер с холма, в лучах летнего солнца он показался Элейн очень большим и богатым; Брамбер высился на берегах одного из рукавов реки Адур. Расположенный в шестидесяти милях от Лондона, большой замок царил над этой областью Суссекса и смотрел на набережные, где кипела работа и швартовались несколько судов, пришедших сюда во время прилива. На расстоянии мягкие очертания холмов Даунса терялись в мареве солнечного света.

Элейн бросилась в объятия Маргарет, и после бурных приветствий та наконец высвободилась из объятий сестры. Высокая, рыжеволосая, как и Элейн, энергичная Маргарет заражала Элейн своим возбуждением.

– Идем, я познакомлю тебя с моим Джоном. – И она повела ее к крепостной башне.

Джон де Броуз, двадцатипятилетний мужчина, который был всего на год старше жены, ждал наверху лестницы.

– Леди Хантингтон, – промолвил он и, наклонившись, официально поцеловал ей руку, а затем выпрямился и дружелюбно улыбнулся ей.

Сердце Элейн почти остановилось: те же глаза, тот же поворот головы. Он так походил на своего покойного кузена Уильяма, что от неожиданности она едва не потеряла дар речи.

– Элейн? – Маргарет взяла ее за руку. – С тобой все в порядке? Иди сюда, я познакомлю тебя с мамой Джона, Матильда, леди де Броуз. – И она вложила руку Элейн в руку дамы, стоявшей позади Джона. – Мама, это моя знатная младшая сестра!

– Я рада, что ты навестила нас, моя дорогая. – Матильда де Броуз улыбнулась. Ее обрамленное белоснежным покрывалом лицо было еще не старым, а глаза – темными и живыми. Тепло обняв Элейн, она взяла ее под руку со словами: – Пойдем в дом и выпьем прохладительного, а потом можешь сплетничать с сестрой, сколько пожелаешь!

– А у тебя приятная свекровь, – скромно сказала Элейн, как только леди де Броуз оставила их наедине. – Я боялась, как бы она меня не возненавидела.

– Возненавидела тебя? – Маргарет удивленно воззрилась на нее.

– Кузина твоего мужа, Изабелла, винит меня в смерти сэра Уильяма. – Элейн, поникнув, стояла перед своей сестрой, сняв мягкие перчатки для верховой езды.

– Но почему? – Маргарет задумчиво посмотрела на нее.

Теперь была очередь Элейн удивляться.

– За то, что я застала их в постели. – Она с вызовом подняла голову. – Это ведь я сказала обо всем отцу.

– Понятно. – Маргарет задумчиво закусила губу. – Я так плакала, когда узнала, что папа посадил маму в тюрьму. Она была ему всегда так верна, так покорна. И в любви тоже. Было трудно поверить, чтобы она была способна на что-либо подобное. Конечно же, в этом виноват Уильям, должно быть, это он так очаровал ее.

Она слегка наклонилась и поймала руку Элейн.

– У Уильяма де Броуза было мало друзей в Брамбере, Элейн, так что тебе здесь нечего бояться. Его отец Реджинальд завладел наследством Джона, а Джон и его мать много лет боролись, чтобы вернуть его. После смерти дедушки и бабушки Джона, когда семья была восстановлена в правах, король вернул земли де Броуза дяде Джона, епископу Гилу, поскольку Джон был еще малолетним и находился под опекой отца Мэтти. Но после смерти епископа король их передал Реджинальду, а не законному наследнику Джону. Это было несправедливо. – Она состроила гримасу. – Но как бы то ни было, на сегодня довольно разговоров о семье. А теперь познакомься с моим сыном, Уиллом. – Она вновь обняла Элейн. – Подумать только, ему почти девять! Я чувствую себя такой старой оттого, что у меня такой взрослый сын и наконец выросла моя малышка сестра!

А выросла ли она? Тем вечером Элейн сидела в комнате, которую отвели ей и ее горничным в большой сторожевой надвратной башне крепости, и внимательно всматривалась в отполированный металл зеркала, вынутого Лунед из ее ларца.

В тот день Джон де Броуз встретил ее, едва она вышла из большого зала после обеда. Он взглянул на нее с тяжелой улыбкой.

– Я и не думал, что у Маргарет такая красивая сестра, – мягко произнес он, – и как только лорд Хантингтон мог отпустить вас?

– Мой муж ожидает приезда короля в Вестминстер. Он встретит меня там, – вспыхнула Элейн.

– Вот как. – Джон насмешливо осмотрел ее. – Тогда он глупец. Если бы вы были моей женой, я бы с вас глаз не спускал. – Он мягко, но твердо положил руку ей на плечи. Она нервно сглотнула, непривычная к такому откровенному флирту, отчасти смущенная, отчасти возбужденная его вниманием.

Сэр Джон, как и его кузен, сэр Уильям, был мужчиной хорошего сложения, сильным, мужественным, полным энергии. Внезапно Элейн привиделся любовник ее матери, склонившийся над ее телом, и она закрыла глаза, почувствовав легкое головокружение от противоречивых и странных чувств, овладевших ею.

Он заметил ее колебание, почувствовал легкую дрожь, охватившую ее с приливом воспоминаний.

– Вам плохо? – Он снял руку с ее запястья и подставил ей локоть. Сквозь шелковую ткань рукава она почувствовала силу и тепло его пальцев.

– Со мной все в порядке. Где Маргарет? – Голос Элейн казался странно безжизненным.

Он улыбнулся.

– Она чуть отстала и идет вместе с мамой. Или вы боитесь оставаться наедине со мной? – поддразнил он ее, и она вновь покраснела.

– Конечно, нет…

– Я вижу, мне следует держаться подальше от вас, маленькая сестрица. – В его тихом голосе чувствовалось восхищение. – Вы почувствовали свою силу соблазнительницы и теперь собираетесь испробовать ее на мне.

Не обращая внимания на ее протест, он взял ее под руку, и они остановились, ожидая, когда из залы выйдут его жена и мать.

Интересно, он и вправду считает ее красивой или только дразнил ее? Элейн встала перед зеркалом так, чтобы лучше разглядеть лицо. Она увидела пару больших зеленых глаз с темными ресницами и широкими раскосыми бровями, носик, вздернутый, как у ребенка, но уже свидетельствовавший о сильном характере; на скулах играл румянец. У нее была длинная, тонкая и белая шея, скрытая вуалью, широкий и гибкий рот, готовый то рассмеяться, то рассердиться. Элейн нахмурилась и заметила, что становится хуже видно; затененная комната за ней погрузилась в темноту, и нечеткое отражение в зеркале ее не показывало, однако в сумраке она заметила какое-то движение. Отложив в сторону зеркало, Элейн обернулась. В комнате была только Лунед, низко склонившаяся над сундуком и убиравшая какие-то вещи. В углах комнаты никого не было.