Цикл романов "Молодость короля Генриха" - Понсон Террайль
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Нанси провела герцога к потерне и с облегчением перевела дух, когда Гиз скрылся из виду.
Выйдя из потерны, Генрих задумчиво направился берегом реки. Не успел он пройти несколько шагов, как на него наткнулся какой- то закутанный в плащ субект.
– Невежа! – крикнул герцог, забыв, что он в неподходящем для подобного окрика костюме.
Но окликнутый насмешливо сказал:
– Я был уверен, что встречу ваше высочество по выходе из Лувра, а потому вот уже добрых четверть часа поджидаю вас!
– Рене! – крикнул герцог.
– Да, ваше высочество, он самый. Но как нехорошо с вашей стороны до такой степени не доверять мне! Вы убежали от меня через окно, тогда как я более, чем когда-либо, предан вам!
– Но ты запер меня!
– Да, для безопасности.
– Ну, я знаю, что ты не задумаешься продать меня за грош, да и не меня одного, а кого угодно…
– Ваше высочество, я пробыл целый час у королевы-матери, и пусть меня Бог поразит вот на этом самом месте, если я обмол вился хоть словом о пребывании вашего высочества в Париже!
– А, так ты был у королевы-матери! Значит, ты видел и принцессу Маргариту тоже?
– Нет, принцессы я не видал, но…
– Постой, милый друг, как же ты мог не видать Маргариты, раз королева ночует теперь у дочери?
– Да кто вам рассказал такую ерунду?
– Нанси.
– Нанси – дура, которая позволила себе посмеяться над вашим высочеством!
– Рене!
– Да посмотрите сами вот на те окна. Видите, как сквозь ставни льются полоски света? Вы сами должны знать, что эти окна принадлежат к апартаментам королевы-матери. Так почему же они освещены, если королева не находится у себя?
– Но что же все это значит, Рене?
– Это значит, что другой человек вытеснил из сердца принцессы ваш образ!
– Ты лжешь! Я убью тебя, подлый клеветник!
– А между тем такой человек существует на самом деле! Каждый вечер он прокрадывается к принцессе и уходит от нее лишь после двенадцати…
– Так покажи мне его! Скажи, кто это! – крикнул герцог, дико вращая глазами и хватаясь за пояс, где должна бы висеть шпага.
– Вот, ваше высочество, наденьте мою шляпу и ппащ и при цепите себе мою шпагу…
– Давай!
– Затем идите туда: видите, там светится слабый огонек? Это – кабачок Маликана. Там сидит ваш соперник. Его зовут сир де Коарасс!
Герцог схватил шляпу и шпагу и бросился к кабачку. "Этот человек заплатит мне своей жизнью!" – думал он.
XXVIIГенрих и Ноэ занимались воркованием – первый с Саррой, второй – с Миеттой, когда в дверь кабачка кто-то сильно посту чал. По характеру стука можно было сразу понять, что это стучит не какой-либо запоздавший пьяница, а человек, сознающий за собой право стучать во всякое время. И Ноэ встал. чтобы открыть дверь.
В комнату вошел бледный человек с горящим взором. Он остановился посредине зала, посмотрел на обоих молодых людей, на Сарру, которую он принял за мальчика, и на Миетту. Затем он сказал:
– Господа, кто из вас сир де Коарасс? Генрих встал, сделал шаг навстречу незнакомцу и сказал с учтивым поклоном:
– Это я!
Герцог тоже сделал шаг ему навстречу, поклонился с изяще ством человека хорошей породы и сказал:
– Я не имею чести быть известным вам, но уверен, что вы кое- что слышали обо мне!
– Не могу ли я узнать ваше имя, сударь?
– Я скажу вам его только с глазу на глаз.
– В таком случае выйдем на улицу, сударь,- ответил принц, который сразу понял, что дело идет о вызове на дуэль.
Он взял свою шляпу и мимоходом кинул ободряющую улыбку маленькому беарнскому пареньку, который сильно побледнел при этой сцене. Ноэ хотел встать и выйти вместе с принцем, но Генрих сказал ему:
– Оставайся на месте! Если ты понадобишься мне, я кликну тебя!
Генрих вежливо пропустил герцога вперед и вышел вслед за ним на улицу. Ночь была очень темной, но в нескольких шагах от кабачка стоял зажженный фонарь; туда и повел лотарингский принц своего соперника.
Принц Наваррский последовал за незнакомцем и остановился вслед за ним в кругу света, бросаемом фонарем. Тогда принц Лотарингский обернулся и сказал:
– Меня зовут Генрих Лотарингский, герцог Гиз! От неожиданности Генрих Наваррский даже отступил на шаг.
Но он сейчас же справился со своим волнением и, вежливо поклонившись, сказал:
– Приветствую вас, ваше высочество!
– Сударь,- продолжал герцог,- правда ли, что вы каждый день ходите в покои принцессы Маргариты и пользуетесь ее взаимностью?
– Ваше высочество,- ответил Генрих,- согласитесь, что этот вопрос несколько неожидан…
– Отвечайте! – крикнул герцог Гиз.
– А если я отвечу, тогда что?
– Если мне соврали, я накажу лгуна; если мне не соврали, я накажу вас!
– Простите, ваше высочество,- спокойно ответил Генрих Наваррский,- я нахожу что вы принимаете со мной слишком высокомерный тон!
– Что такое-е?
– Вы воображаете, что говорите с каким-нибудь мелким дворянчиком, и позволяете себе возвышать голос! Герцог Гиз дерзко рассмеялся в глаза Генриху.
– Тысяча извинений! – насмешливо сказал он.- Я не знал, что Коарассы принадлежат к числу принцев крови.
– Разрешите мне предложить весьма естественный вопрос: под каким именем скрываетесь вы в Париже?
– А вам какое дело?
– Мне большое дело. Судя по всему, нам придется вступить в бой. Так вот представьте себе, что мне удастся тяжело ранить вас. Так что же, прикажете мне постучать в соседний дом и ска зать: "Там лежит раненый герцог Гиз, подберите его"?
– Сударь! – поспешно сказал герцог.- Я думаю, что имею дело с человеком чести! Но я только тогда дам вам доказательство своего уважения, которое заключается в том, чтобы скрестить с вами шпагу, если вы клятвенно обещаете мне не выдавать моего инкогнито!
– Даю вам честное слово: что ни случится, я не назову вашего имени!
– Отлично! – сказал герцог, становясь в позицию.
– Одну минутку, ваше высочество! Я тоже должен попросить вас дать мне такое же обещание!
– Разве в Париже вас зовут не сиром Коарассом, а иначе?
– Нет, в Париже-то меня именно и зовут так, но это не настоящее имя. И чтобы доказать вам, что для меня не такая уж большая честь скрестить с вами шпагу, я должен иметь ваше слово, чтобы потом раскрыть вам, кто я такой.
– Сударь! – ответил герцог.- Какое бы имя вы ни носили, клянусь не раскрывать его никому!
– Отлично! – улыбаясь, сказал Генрих.- В таком случае начинайте, братец!
– Что такое? Ваш… братец?
– Ну да, двоюродный, разумеется! Меня зовут Генрих Бурбонский, и я рассчитываю стать королем Наварры! – медленно сказал Генрих, принимая осанку знатного человека, имеющего дело с человеком низшего ранга.
– Так вот как! – сказал герцог.- Значит, мы с вами еще более враги, чем я предполагал, кузен!
– О да,- ответил Генрих Наваррский,- у нас соперничество простирается на многое: на любовь, политику и религию!
– Следовательно,- ответил герцог, становясь в позицию,- у нас достаточно оснований помериться силами!
– Я в восторге, что мне представился случай к этому! – ответил Генрих, обнажая шпагу и тоже становясь в позицию.
Казалось, что у обоих Генрихов был один учитель фехтования, так как оба они восхитительно обращались с оружием. Они бились уже более четверти часа, и никто из них не был ранен. Но, фехтуя, они не забывали, подобно героям Гомера, и словесного поединка, обмениваясь следующими фразами.
– Не понимаю вас, дорогой братец,- сказал Генрих Наваррский,- вы любите принцессу Маргариту и хотите сделать из нее какую-то герцогиню!
– Это только временно, дорогой братец,- с ироническим смехом ответил Генрих Гиз, шпага которого извивалась подобно змее,- а в будущем – посмотрим!
– А я вот непременно хочу сделать ее королевой! – продолжал Генрих.
– Да ведь ваше королевство меньше моего герцогства,..
– О, оно еще увеличится, братец!
– За счет Франции или за счет Испании?
– За счет и Франции, и Испании, может быть.
– Однако, братец, у вас изрядный аппетит! – сказал герцог.- Я не удивлюсь, если в один прекрасный день вы начнете подумывать о моем добром городе Нанси!
– Да я и так о нем подумываю! – ледяным тоном ответил Генрих Наваррский.
В тоне его голоса было что-то, заставившее герцога вздрогнуть, и в этот момент Генрих Наваррский прямым ударом ранил его в плечо. Герцог яростно вскрикнул и ответил квартой, которой ранил Генриха Наваррского в предплечье.
– Есть еще человек, который тоже будет подумывать о городе Нанси, братец! – ядовито заметил герцог Гиз.
– Разве? Кто же это?
– Наваррская королева, братец!
Генрих вспыхнул, бешенство овладело им. И этот момент стал роковым для исхода поединка: он открыл грудь, и шпага герцога молнией поразила его.
Принц вскрикнул и упал на землю.
– Если он умер, тем хуже для него,- пробормотал герцог Гиз.- Если только ранен – тем хуже для меня. Но принц Лотарингский никогда еще в жизни не бил лежачего! – И герцог направился к кабачку Маликана.
