Цикл романов "Молодость короля Генриха" - Понсон Террайль
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– О, теперь я не боюсь Рене,- ответила Сарра,- потом я объясню тебе все, а сейчас. Бога ради, бежим туда!
Так и случилось, что Сарра появилась в комнате принца. На вопросы Генриха и Ноэ, изумленных ее неожиданным появлением, она рассказала все, что с ней случилось.
– Черт возьми! – крикнул Ноэ.- Рене совершил небезвыгодное дельце!
– Да что же мне было делать с сокровищами Самуила Лорьо? – ответила Сарра.
– Ну, положим,- пробормотал Генрих,- для таких вещей всегда можно найти применение!
– Мой ребенок умер! – ответила Сарра, покачав головой.
– Все равно, чтобы меня черт побрал! – рявкнул Ноэ.- Все равно, я не допущу, чтобы Рене вступил во владение этими сокровищами!
– Я поклялась! – заметила Сарра.
– И мадам Лорьо совершенно права,- сказал Генрих, хитро подмигивая в то же время товарищу, как бы желая сказать: "Ты уж не беспокойся, мы все это устроим!".
Миетта скромно сидела в углу комнаты и потупилась, так как чувствовала на себе страстные взгляды Ноэ.
Амори уступив свое место у кровати Генриха Сарре, подошел к окну, выходившему на улицу, затем стал подзывать девушку знаками к себе и наконец тихо произнес:
– Миетта!
Девушка покраснела, но подошла и опустилась рядом с Ноэ на подоконник.
– Милая Миетточка,- сказал Ноэ,- я очень рад, что с Саррой не приключилось никакой беды…
– О, разумеется! – ответила Миетта.
– Но клянусь тебе, что вместе с тем я'был бы очень доволен, если бы ее сейчас не было здесь!
– Но почему? – изумленно спросила Миетта.
– Неужели ты не понимаешь? А ведь это так просто!
– Ах, поняла!- сказала вдруг Миетта.- С минуты на минуту может приехать принцесса Маргарита. Или, по крайней мере, Нанси. И она увидит Сарру… А Сарра любит принца.
– Еще бы!
– Но и принцесса тоже любит его!
– А он любит их обеих!
– Ну вот! – сказала Миетта, скандализованная сказанным Ноэ.- Как же это возможно любить одновременно двух женщин?
– Я не говорил, что он любит их одновременно; он любит их по очереди. Но дело не в том, как это возможно, а в том, что сейчас нашей единственной покровительницей является принцесса Маргарита, и если она встретит здесь соперницу, то, будучи оскорблена в своей любви, может перейти на сторону наших врагов!
– Это совершенная правда! – в ужасе сказала Миетта.- Сарра непременно должна уйти отсюда! Пойду попробую как-нибудь удалить ее!
Ноэ и Миетта отошли от окна и подошли к принцу, который нежно держал в своих руках руку Сарры. Надо полагать, что Миетта придумала что-нибудь очень гениальное, но что именно – это так и осталось неизвестным, потому что не успела она открыть рта, как в дверь постучались и на пороге появилась камеристка принцессы Маргариты.
Увидев, что Генрих держит в своих руках руку Сарры, Нанси недовольно сморщила брови, хотя Сарра по-прежнему была одета в костюм беарнского мальчика.
Заметив недовольный взгляд Нанси, Миетта и Ноэ почувствовали, что их пробирает легкая дрожь.
XXXIIМы оставили герцога Гиза в комнате принцессы Маргариты. Долго простоял герцог в состоянии полного отчаяния, пока наконец не понял, что ему окончательно нечего здесь делать. Он в последний раз оглядел комнату, в которой столько раз был счастлив прежде, а затем, подойдя к столу принцессы и отыскав там перо и кусок пергамента, набросал следующие строки:
"Прощайте, принцесса! Возвращаю Вам Ваши клятвы… Любите кого любится. Я прощаю Вас! Генрих".
Положив записку на видное место, он вышел из комнаты, подавляя последний вздох.
Из Лувра он прямо отправился в лавочку Рене. Герцог был очень бледен той нервной бледностью, за которой скрывается сильное бешенство, но его взгляд был спокоен, и губы кривила грустная улыбка.
– Рене! – сказал он.- Я уезжаю из Парижа и хотел бы повидать тебя перед отъездом.
– Ваше высочество, поверьте…
– Я хотел видеть тебя, потому что скоро, как я и надеюсь, события объединят нас так же, как они объединили нас в этот вечер… Сир де Коарасс едва ли умрет; он молод…
– Черт! – с яростью крикнул Рене.
– Да, он не умрет, и потому должен настать день, когда мы с ним встретимся лицом к лицу…
– Господи! – с глубочайшим презрением сказал Рене.- Какойто Коарасс, провинциальный дворянчик…
Герцог сморщил брови, а затем, желая как-нибудь объяснить, почему именно сир де Коарасс казался ему, герцогу, достойным противником, и при этом не выдать тайны действительного имени мнимого "мелкого дворянчика", сказал:
– Он беарнец и олицетворяет в моих глазах Наварру. Выслушай меня как следует, Рене! Наступит час, когда католики и гугеноты разделятся на две враждебные партии. Я не знаю, кто будет вождем последних, но клянусь тебе, что с сегодняшнего дня я проникаюсь непреклонной ненавистью к кальвинистам и стану их безжалостным истребителем!
Не желая вступать в дальнейшие объяснения, герцог пожал руку Рене, переступил порог лавочки и исчез в ночном мраке.
Через час после этого он скакал по направлению к городу Нанси, унося в глубине своего сердца смертельную ненависть к Генриху, будущему королю Наварры, добившемуся любви Маргариты, которую он, Генрих Гиз, так любил.
Роман III ПОИСКИ КРАСАВИЦЫ НАНСИ
IКороль Карл IX в великолепнейшем настроении возвращался в Лувр из Сен-Жермена, где ему удалось затравить десятирогого оленя.
Королева Екатерина ехала рядом с ним, окруженная придворными. Король сиял, королева-мать улыбалась с довольным видом.
Для того чтобы король был в таком счастливом настроении, требовалось удачное сочетание трех обстоятельств. Во-первых, король должен был провести спокойную ночь без приступов мучившей его сердечной болезни. Во-вторых, нужен был такой удачный охотничий день, во время которого собаки ни разу не сбились со следа. И в-третьих (что было труднее всего), королева-мать должна была забыть излюбленные рассуждения о политике и религиозных разногласиях.
На этот раз все эти обстоятельства счастливо сочетались, а благодаря этому Карл IX из угрюмого, сумасбродного государя превратился в любезного, готового к всепрощению и снисхождению человека.
В тот момент, когда королевский кортеж подъезжал к дворцу, королева-мать склонилась к Карлу IX и сказала:
– Благоугодно ли будет вашему величеству принять меня сегодня вечером?
– С восторгом, ваше величество.
– В таком случае я буду в вашем рабочем кабинете между восемью и девятью часами. Мне придется сделать вашему величеству важное сообщение.
Карл IX нахмурился и произнес:
– Уж не собираетесь ли вы снова говорить со мной о политике?
– Нет, ваше величество.
– Ну так приходите,- сказал король, облегченно переводя дух,- мы поиграем в ломбр.
– С удовольствием!
– Жалко только, что этот бедняга Коарасс находится в печальном состоянии…
– Что такое? – спросила королева вздрагивая.
Рене был в Лувре этим утром, но по особым причинам не счел нужным рассказывать королеве о встрече с герцогом Гизом и проистекших из нее последствиях.
– Сир де Коарасс играл очень хорошо в ломбр! – продолжал король.
– "Играл"? Но разве он умер?
– Нет, хотя ему и немногим лучше этого. Вчера он поссорился с кем-то в кабачке и получил удар шпагой в грудь!
– Вот как? – сказала королева, глаза которой загорелись мрачной радостью.
– Мне так жалко этого беднягу! – продолжал король.- Я очень любил его. Он был выдающимся охотником, отличным игроком и крайне приятным собеседником!
– Вот именно о нем-то я и хотела поговорить с вашим величеством.
– Неужели? Ах да, мне что-то говорили, что он занимался колдовством и даже сделал вашему величеству ряд удачных предсказаний. Это правда?
– Сегодня вечером я подробно остановлюсь на этом! Сказав это, королева-мать соскочила с седла и быстро поднялась в свои апартаменты, тогда как король с трудом удерживал улыбку, словно напроказивший паж.
Принцесса Маргарита уже поджидала его в кабинете.
– Ну что? – спросил Карл IX.
– Дело сделано! – ответила Маргарита.
– Он тут, рядом?
– Да.
– Как он выдержал перевозку?
– Отлично.
– Мирон видел его?
– Мирон ручается, что через несколько дней сир будет здоров.
– Великолепно!
– И если вы, ваше величество, и впредь не откажете ему в своем покровительстве…
– О Господи! – сказал король.- Это будет не так просто.Маргарита вздрогнула. – И мне придется иметь дело с нашей доброй матушкой. Она улыбалась мне весь день, ну а ты знаешь, когда она улыбается…
– В воздухе пахнет кинжалами и ядом! – договорила принцесса.
– Не волнуйся, милочка, мы будем сильными и хитрыми! Карл IX поцеловал сестру и направился к дверце, которая вела в маленькую комнатку, примыкавшую к его рабочему кабинету. В этой комнате лежал сир де Коарасс, у изголовья которого сидели Мирон и Ноэ.
