Счастливая звезда (Альтаир) - Владимир Немцов

- Не притворяйтесь! Подумаешь, несчастье! Но краска, видимо, стойкая...

Усиков был совершенно обескуражен. Что это? Злая шутка? Или просто издевательство? Он старался вести себя по-мужски солидно, как Митяй, и спокойно заявил, что ему не нравится испытывать стойкость краски на своей физиономии.

- Дело вкуса. - Девушка поддерживала этот серьезно-шутливый тон. - Видела, как вы пускали пузыри в малиновом сиропе.

- Неправда! На палубе никого не было.

- Я смотрела из окна каюты на ваш благородный поступок.

Сквозь пудру на лице у Левы проступили мелкие капельки пота. Сложная история! Главное все еще оставалось неизвестным: как пассажирка к нему относится? По-дружески? Или смеется? Поступок называет благородным. Но разве поймешь по тону, ставится это слово в кавычки или нет? А она уже забыла о поводе, послужившем началом ее знакомства с Левой, и разговорилась. Выяснилось, что работает она в лесной авиации, следит за охраной лесов в одном из районов Северного Казахстана. Дело это очень любит, хотя ей и приходится трудновато. Дожди, ветры, туманы, необозримые лесные пространства, где в плохую погоду, даже пользуясь приборами, можно заблудиться...

- Значит, вы "воздушный лесник"? - сразу определил Лева ее профессию и конфузливо спросил: - А как вас зовут?

- Довольно сложно! Сплошное жужжание. Но я не виновата, родители этого не учли. Вот и зовусь Зинаидой Зиновьевной. Не правда ли, странное сочетание?

- Мне нравится, - искренне сознался Лева. - Если бы я имел право, то... называл бы вас сокращенно: Зин-Зин. - Он покраснел, но тут же вспомнил про свою защитную окраску и успокоился.

- Ну-ка, скажите еще раз.

- Зин-Зин... - пролепетал Лева, чувствуя себя очень глупо.

- Разрешаю, - милостиво согласилась она. - Забавно!

Усиков облегченно вздохнул. Теперь осталось назвать себя, что он и сделал незамедлительно.

На палубе показался Журавлихин. Он оделся потеплее, из-под отворотов синего пальто торчали концы шерстяной клетчатого шарфа. Лева обрадовался. Женечка почти здоров, аккуратно причесан и даже весел.

Так оно и было. Женя вначале лукаво смотрел на млеющего Левку, затем не мог удержаться от улыбки, наблюдая, как тот церемонно раскланивался перед незнакомой девушкой.

- Это ваш друг? - спросила Зина у Левы, чуть заметно кивнув головой в сторону Журавлихина.

- Не откажусь, - признался Лева и крикнул: - Женечка, мы тебя ждем!

- По-моему, я не выказывала нетерпения и никого не ждала.

- Только потому, что вы еще не знали Женю, - попробовал отшутиться Левка. - Вот он перед вами, студент-третьекурсник Женя Журавлихин.

Зина сухо кивнула ему головой. Лева похвастался изобретенным именем Зин-Зин. Однако разговор не ладился. Если Усиков вызвал, интерес Зины своим вчерашним поступком, потом рассказом о краске, то Женя казался ей чересчур обыкновенным, даже скучным. Напрасно Лева старался рассеять это впечатление, намекал на изобретательские способности Женечки, подчеркивал какие-то особые достоинства его характера, прежде всего мягкость и доброту, Зина вяло поддерживала разговор.

К счастью, Лева вспомнил, что пора уже бежать в каюту - наступало время передачи "Альтаира".

Женя и малознакомая ему девушка остались вдвоем. Он был заинтересован ею, понравилась, правда неизвестно чем. Голос, например, красивый, глубокий, задушевный какой-то... И Женя подумал, что было бы приятно услышать от Зины свое имя, не обремененное длинным отчеством, - оно часто удлиняет расстояние между людьми. Очень жаль, что ей ничего не известно, чем он живет, чем дышит. Женя раздумывал, не рассказать ли о себе все хорошее и все плохое. Ведь в наше время не могут существовать "таинственные натуры", человека надо видеть сразу. Причем это не должно быть вызвано особой проницательностью, человеческая душа, если нет в ней злобы и зависти, всегда открыта для друзей.

Журавлихин не соглашался со многими ребятами, что только с близкими друзьями можно говорить откровенно. Перед ним сидит его сверстница, девушка с открытым, ясным лицом. На скромном костюме блестит комсомольский значок. У нее интересная и смелая профессия. Явно выражено отношение к поступкам людей, в чем Женя убедился из рассказа Левы о том, как Зин-Зин первой подошла к нему. Почему же - если она, конечно, не воспротивится - не рассказать о себе? А как хорошо, когда знаешь своего собеседника, его мысли, желания, мечты!

- Как вы думаете, Зин-Зин, полезно это или нет? - медленно, словно выискивая особенно точные слова, начал Женя. - Если человек, считая большинство окружающих за своих друзей, при первой встрече с кем-нибудь из них подробно рассказывает о себе? Этим он как бы облегчает сложную задачу узнать друг друга. Скажем, в дороге встретились два человека. Они даже симпатизируют друг другу. Ведь бывает же так? Каждому хочется познакомиться ближе. Уходят часы на осторожные вопросы, положенные по этикету, или, вернее, кем-то выдуманной условности. А чего проще - взял бы да и рассказал о себе...

Зина нетерпеливым движением поправила волосы на затылке и спросила:

- Хотите показать на примере?

- Если вас интересует.

- Мысль довольно оригинальная. - Зина улыбнулась уголком рта. - Но, извините, мне скучно читать анкеты. Это страшно! Ведь по вашему проекту, если его представить в развитии, каждый пассажир будет раздавать соседям по купе отпечатанную под копирку автобиографию. "Родился в тысяча девятьсот таком-то году. Учился там-то"... - Она рассмеялась и укоризненно взглянула на Женю.

А он даже в мыслях не мог допустить, что Зин-Зин так зло высмеет его искренние убеждения, касающиеся, говоря официальным языкам, совершеннейшей необходимости устранения нелепых условностей в общении между людьми.

- Конечно, бывают эгоистические натуры, которые мало интересуются человеком, - вскользь, так между прочим, промолвил Журавлихин и вдруг оживился: - Вы не знаете профессора Набатникова? Едет на нашем теплоходе. Так вот он говорит, что нет ничего интереснее изучения человека. А сам он физик.

- Кто же против этого спорит! Я тоже хочу изучать людей, но не по анкетам, а в жизни, по их поступкам и поведению. Мне нравится открывать в человеке его лучшие душевные свойства... Ведь они не всегда бросаются в глаза. Настоящие люди скромны.

- Спасибо за напоминание, учту на будущее. - В голосе Жени почувствовалась обида.

- Оставьте свою персону в покое, - примирительно сказала Зина. - Я говорю о принципе, а не о личности. Предположим, из вашего рассказа я узнала, где вы родились, где учились. Мы молоды, поэтому и биографии наши похожи, как две капли воды. Когда заполняешь анкету, иной раз обидна бывает: ведь чуть ли не в каждой графе приходится ставить коротенькое слово "нет".