<4D6963726F736F667420576F7264202D20D4E8EDCFEEF0F2C0F0F2F3F02DD2EEEAE8EE2E646F63> - Admin

«Гарибальдей» - шесть восьмидюймовок (для лентяев и несведущих - 203 мм) и одно орудие в

10 дюймов. Для противодействия же четырнадцати шестидюймовкам итальянцев, оставался

главный калибр британца - четыре новейших орудия в десять дюймов, с увеличенной

начальной скоростью снаряда. А высокая скорость снаряда - это и более высокая дальность, и

лучшая точность огня... При этом британец был быстрее, да еще и лучше бронирован. Он мог

просто расстреливать оба корабля противника с дистанции, с которой его четырем орудиям

могло ответить только одно, а у детищ итальянского кораблестроения не было бы даже шанса

сблизиться. Даже бой двух "итальянцев" против одного британского корабля был почти

наверняка проигрышным. При встрече же "пара на пару" экипажам аргентинцев можно было

сразу запевать "Аве мария", и открывать кингстоны.

У политиков обоих государств хватило мудрости сесть за стол переговоров, выплатить

фирмам строителям неустойку, и обоюдно отказаться от покупки кораблей. Больше трения

между Аргентиной и Чили до войны не доходили. Увы, примеры подобной государственной

мудрости можно в истории человечества пересчитать по пальцам, не снимая ботинок...

А никому не нужные, уже готовые корабли попали на "свободный рынок"... Сейчас

«Фусо», заказанный Чили и выкупленный у Англии Японией, гвоздил своими орудиями по

«Памяти Корейца» и «Витязю», заказанным когда то Аргентиной, выкупленных у Италии

Японией, украденных на полдороги наглым «Варягом», и теперь ведущими бой под русским

флагом... Но - "сколько веревочке не вейся, а конец близок". Созданные для уничтожения друг

друга корабли, а также их японский и русский экипажи, сейчас именно этим и занимались. За

исключением двух русских офицеров, их виккерсовского орудия и его прислуги…

***

В носовой башне «Памяти Корейца» товарищи прапорщик Диких и лейтенант Тыртов

были обоюдно недовольны друг другом. Совершенно наплевав на подбитый «гальюн» они

пытались достать концевой броненосец Того – «Асахи». Учитывая, что до этого по ходу боя

по нему кроме их «Корейца» в разные моменты "работали" и «пересветы», и «Сисой» с

«Севастополем», и «Святители», ему приходилось не сладко. Но пока этот корабль вполне

оправдывал высокую репутацию своих строителей. Построенный в 1900-ом году на верфи

Джона Брауна в Англии исполин в пятнадцать тысяч тонн был одним из лучших в мире. А с

поправкой на то, что его команда имела реальный боевой опыт, наверное, просто лучшим.

Под градом русских снарядов, доставшихся ему от «Трех Святителей» и «Сисоя» во

время боя на контркурсах, а так же нескольких десятидюймовых «подарков» с «Памяти

Корейца», любой другой броненосец, любого другого флота мира уже или затонул бы, или как

минимум вышел из строя. Но «Асахи», несмотря на выбитую недавно кормовую башню,

снесенную на половину вторую трубу, взрыв в носовых казематах левого борта, упавшую до

четырнадцати узлов скорость и принятые почти полторы тысячи тонн воды, упорно, хотя и

постепенно отставая, шел в строю японских главных сил. В момент отворота Того от русской

линии, командир броненосца, капитан первого ранга Ямада, без пяти минут контр-адмирал,

украдкой от подчиненных даже облегченно вздохнул – он надеялся, что теперь у его корабля

появился шанс...

- Мы выпустили уже почти сорок снарядов, и что? - снова начал Тыртов, не отрываясь,

впрочем, от дальномера, - еще час - полтора такой стрельбы, и все! Можно сидеть курить до

конца боя, те снаряды, что в бывшем погребе противоминного до конца боя к нам не

перетащить. А результат? По «Идзумо» - в молоко. Ну, в задницу «гальюну» разок врезали, и

то без видимых серьезных последствий. Да этому вот еще мостодонту раза три вкатили, и

что? Опять потушился, холера, и идет себе, как ни в чем не бывало!

- Слушай, Дмитрий Дмитриевич, ну что ты хочешь чтобы я тебе доброго ответил, -

выцеливающий в прицел «Асахи» Диких был недоволен стрельбой башни не меньше

командира, но из принципа с ним не соглашался, - мне что сплавать к Того и спросить у него,

куда мы попали? Так он сам не знает, какой снаряд от кого прилетел! И вообще, броненосцы,

это вам не «Якумо». Тут шкура другая.

- По теории столь нелюбимой вами вероятности, - не упустил шанса поддеть товарища

более образованный Тыртов, - мы должны были уже попасть раз шесть-семь. А я видел

четыре… Вертикаль готова, как поймаешь бей!

- Выстрел! - почти мгновенно раздался отзыв отвечающего за горизонтальное наведение

Дикого, и после полуминутной паузы ожидания падения снаряда, во время которой тишину в

башне ни рисковал нарушать никто, - падения снаряда не наблюдаю. Ты видел?

- Нет, опять как в воду канул....

Ответ Тыртова был заглушен взрывом у башни очередной японской ответки. На самом

деле, с меткостью у единственной десятидюймовки Рудневской эскадры все было в порядке.

Проблемы были скорее с удачливостью. Бронебойные снаряды, попадая в японские корабли,

часто проходили навылет, снеся, например, кормовой мостик на «Асахи», и, чуть позже,

продырявив ему ют и выломав половину адмиральского балкона. Что в бою совершенно

безвредно и абсолютно не наблюдаемо с дистанции в несколько километров.

В завязке боя один из дальних выстрелов почти вывел из игры «Идзумо», попади он под

таким углом в палубу но... Промах в пять метров, при стрельбе с дистанции в шесть миль, это

накрытие. То есть прицел взят абсолютно верно, и корабль противника был вполне в эллипсе

рассеивания, но - все равно промах. Один из "не наблюдаемых" снарядов вывел из строя

кормовую башню на «Асахи», но на «Памяти Корейца» этого попадания не заметили. Зато

огонь «Фусо», на котором, похоже, справились, наконец, с управлением, начал доставать

русский корабль все больше. И вот его то замечали на русском крейсере все. Сначала подбило

кормовой мостик, а теперь, судя по начавшему поступать в башню дыму, на баке начинался

серьезный пожар.

- Господа бога душа мать, блудницу вавилонскую в койку со всеми апостолами! - судя

по выражениям Дикого для башни последнее попадание тоже не прошло даром, - Гидравлика

накрылась! Вручную я пока этого гада удерживаю, заряжайте быстрее, скорость наводки

совсем никакая, если сменим курс - не поймаю его снова! Как только угол выставишь сразу...

БАШНЮ ВЛЕВО!!!!

По рыку прапорщика, пара самых здоровых матросов башни начала с гиканьем вращать

тяжеленные маховики ручного привода. Но башня поворачивалась ужасно медленно, для

поворота с борта на борт на ручном приводе требовалось около шести минут, и «Асахи» вот-

вот неминуемо должен был выскользнуть из прицела...

- Выстрел! - перебил погоняющего уже истекающих потом матросов напарника Тыртов,

не отрываясь от визира..

Лейтенант торопился использовать как можно больше снарядов до того, как поломка

гидравлики окончательно выключит их из боя. На попадание при таком, с позволения сказать,

наведении он на самом деле не особо-то уже и рассчитывал. Но вдруг - да повезет...

- Падение!

- Ого... - Тыртов сперва не поверил своим глазам - все дневные труды, все месяцы

подготовки и десятки выпущенных в бою у Кадзимы и на учениях снарядов, все это было не

зря. И окупилось сторицей, когда казалось, что все шансы уже упущены, - Платон! Братцы,

вот теперь мы, кажется, ей Богу, попали...

На борту «Асахи», ясно видимая в прицелы и дальномеры, вспухала жирная клякса

черного дыма с багровыми прожилками выбивавшегося вверх огня. Там, на месте третьего

нижнего каземата левого борта, что-то взрывалось и горело. Вот вверх выбросило еще одну

высоченную шапку дыма, из которой что то разлеталось, поднимая вокруг корабля пенные

всплески, а в небо вонзился столб пламени, достигающий среза труб…

- Ура!!! Мы попали!!! У японца крен! Уже градусов десять на левую! - в голос завопил

лейтенант.

- Получи, зараза, - устало вытер лоб Диких, - если кто хочет посмотреть на дело рук

своих, ребята, - как зарядите орудие, можете сбегать на верхнюю палубу, глянуть. Такое вам

салажатам в жизни может больше и не увидеть. Мы на циркуляции, Дмитрий Иванович, -

пока не встанем на курс, я не знаю куда наводить, а вручную ворочать башню просто так

незнамо куда - без толку.

- Остаток снарядов – двадцать семь, заряжаем фугасным, бронебойных в погребе

осталось пять штук, пока побережем, - поддержал его Тыртов, не в силах оторвать глаз от