Генерал-фельдмаршал светлейший князь Михаил Семенович Воронцов. Рыцарь Российской империи - Оксана Юрьевна Захарова

европейской роскошью и вкусом. При Воронцове Одесса хорошела год от году. Набирал известность Одесский театр, в котором можно было услышать лучших европейских исполнителей. Славились рестораны, причем не только французские, но и русские. Благоустраивались и другие города региона.

В конце 1844 г. М. С. Воронцов был назначен главнокомандующим отдельным Кавказским корпусом и наместником Кавказским с оставлением в прежних званиях и должности.

По воспоминаниям современников, это назначение вызвало буквально смятение и переполох в Одессе. «Трудно вообразить, какую суматоху произвело это назначение в кругу служащих; все захотели служить при наместнике; бедному утомленному старику не давали ни отдыха, ни прохода военные и гражданские чины»[425]. С шести часов утра до шести вечера М. С. Воронцов принимал доклады, различные записки. Одних просьб об адъютанстве было около двухсот. Помимо опытных служащих, находившихся с ним долгие годы, М. С. Воронцов хотел привлечь на Кавказ образованных молодых людей. На Кавказе под началом М. С. Воронцова служило немало замечательных и незаурядных людей: Г.В. Абах, Е.Л. Вердеревский, И.И. Иосилиани, В.В. Кочубей, А.Ф. Крузенштерн, Я.П. Полянский, В.А. Соллогуб, Н.В. Ханыков, И.А. Бартоломей, Г.Г. Гагарин, А.М. Дондуков-Корсаков, И.И. Ходзько. Так постепенно складывалось понятие «чиновник Воронцовской школы», сохранившееся на долгие годы и после смерти М. С. Воронцова. Об этой школе мы поговорим немного позже.

Отношения М. С. Воронцова с представителями центральных органов власти

Я не придерживаюсь никакой партии, кроме партии моего Отечества; я русский, и только русский.

Граф М. С. Воронцов

Генерал-губернаторы 20—30-х гг. XIX в., назначаемые на этот пост, конечно, были заинтересованы в создании собственного административного аппарата, но не могли не знать при этом, что при их предшественниках уже сложился и действует аппарат чиновников, знания и опыт которых необходимо использовать. Положение генерал-губернаторов осложнялось тем, что им подчинялись несколько губерний, в каждой из которых губернатор имел свой административный аппарат.

Генерал-губернатор приступал к выполнению своих обязанностей, уже имея собственный план действий, от его административных способностей зависело, сможет ли он соединить свои представления с намерениями гражданских губернаторов, продолжить начатое предшественниками и одновременно подготовить почву для собственных начинаний.

Одним из ярких примеров участия М. С. Воронцова в административно-политическом управлении подчиненного ему региона является его деятельность в Бессарабской области.

Как было сказано выше, с первых дней пребывания в Одессе в должности генерал-губернатора Новороссийского края и наместника Бессарабской области М. С. Воронцов занимался приемом бесчисленных прошений и жалоб по различным вопросам. Придерживаясь установленного правила лично знакомиться с ходом дел на управляемых территориях (чему М. С. Воронцов останется верен на протяжении всей государственной службы), преодолев 160 верст за 13 часов, генерал-губернатор Новороссии и наместник Бессарабии в сентябре 1823 г. прибывает в Кишинев. В Кишиневе М. С. Воронцов и его подчиненные принимают сотни жалоб от просителей, заполнивших графскую квартиру. «Не могу вам описать всех тех мерзостей и беспорядков, которые мы нашли по всем частям. Законы в бездействии; финансы в запустении и без отчетности; народ в угнетении; полиция же «деспотствует»; варварство на каждом шагу»[426].

Как таковая канцелярия М. С. Воронцова еще не существовала, но для продуктивной работы в столь сложной ситуации он распределяет обязанности между служащими следующим образом: Бруннов занимается проблемами судебных мест, Марини – вопросами переселенцев из Прута; Лонгинов разбирается с жалобами на полицию. «Я (Лонгинов. – О. 3.) привел в трепет всю здешнюю полицию. Много рассказывать все происходящие от нея злоупотребления и мерзости. Немногие достойны простого отрешения, но очень многие попадут под суд» [427].

Резкой критике подвергаются действия в первую очередь вышестоящих чиновников начиная с Инзова, который, по словам Лонгинова, ограничивался ведением обыкновенных бумаг, не вникая при этом в суть проблемы. Подобную характеристику заслужил и губернатор Катакази.

Ф.Ф. Вигель отмечал в своих воспоминаниях, что со времени присоединения Бессарабской области к России заметную роль в местной администрации играл вице-губернатор Крупенский, распоряжавшийся казенными средствами как собственными, при попустительстве Бахметева и Инзова. С приездом М. С. Воронцова он должен был оставить службу и расплатиться имением за «неосторожно сделанные казенные займы»[428]. На место Крупенского был назначен Херсонский вице-губернатор В.В. Петрулин, бывший в свое время адъютантом у герцога Ришелье. По словам Вигеля, Петрулин был чрезвычайно честным, добродушным человеком, отличавшимся особой работоспособностью. По просьбе М. С. Воронцова Петрулин сразу после прибытия посетил Вигеля для знакомства с будущим сослуживцем. Таким образом, один из первых визитов М. С. Воронцова в качестве наместника в Бессарабию завершился отстранением от должности представителей местной администрации и назначением на их место новых людей.

Об этих действиях М. С. Воронцов был обязан сообщать в Петербург.

Новый полномочный наместник Бессарабии докладывал министерству, что земское полицейское управление вверенной ему области находится в весьма расстроенном состоянии, что большинство действий управления противозаконны, а злоупотреблениям нет предела. Причем меры, принимаемые высшим начальством для улучшения создавшегося положения, подчеркивал М. С. Воронцов, бесполезны, так как избираемые дворянством исправники и заседатели весьма ненадежны[429], что, по его мнению, выражалось в халатном ведении дел (отсутствии отчетности), незнании законов и русского языка (последнее было особенно важно ввиду приближавшихся сроков переселения в Бессарабию 20 000 казенных крестьян из малоземельных губерний)[430].

Со дня вступления М. С. Воронцова на пост наместника Верховный совет отстранил от должностей за различные преступления двух исправников и нескольких заседателей.

В своем донесении наместник утверждал, что он противник не только напрасных, но и в целом любых перемен, исключая необходимые изменения в управлении. При этом М. С. Воронцов замечал, что не желает посягать на привилегии подданных любого сословия и состояния, но в данной конкретной ситуации он просит принять меры для полезного развития доверенного ему края[431]. Он предлагал назначить в земские учреждения местных жителей Бессарабии, отличавшихся своей надежностью. Мнение М. С. Воронцова было признано справедливым, однако управляющий Министерством внутренних дел считал, что выборы на государственные должности в Бессарабии не оправдали ожиданий правительства ввиду малочисленности и бедности местного дворянства. По мнению министра, именно последнее обстоятельство служит причиной отсутствия необходимых нравственных правил у лиц, выбранных из среды дворянства Бессарабской области на государственные должности [432].

Таким образом, начало деятельности М. С. Воронцова на посту наместника ознаменовалось его прямым вмешательством в дела политического и административного управления в Бессарабской области. Причем подобные решения выносились на рассмотрение правительства лишь после внимательного изучения М. С. Воронцовым и его администрацией каждого вопроса.

29 февраля 1828 г. утверждается Положение для управления Бессарабской областью[433].