Генерал-фельдмаршал светлейший князь Михаил Семенович Воронцов. Рыцарь Российской империи - Оксана Юрьевна Захарова

Далее М. С. Воронцов предупреждает, что не принимает сторону ни одной из конфликтующих сторон, и просит А.Н. Муравьева впредь отправлять свои жалобы на имя министра юстиции, минуя М. С. Воронцова. На просьбу о смещении А.Н. Муравьева с должности Воронцову последовал сначала отказ, причем в одном из писем Муравьев сообщает, что М. С. Воронцов «должен быть в бешенстве, ибо ему никогда еще ни чем не отказывали»[443]. В итоге это дело завершилось назначением Муравьева в 1837 г. Архангельским губернатором. Как мы уже говорили, М. С. Воронцову было присуще стремление твердо идти к намеченной цели, добиваясь желаемого результата в любом вопросе.

Во время отсутствия генерал-губернатора его обязанности возлагались на управляющего Новороссийскими губерниями и Бессарабской областью. Так, в 1827 г. на эту должность был назначен Одесский градоначальник, тайный советник граф Ф.П. Пален, которому Фадеев дает следующую характеристику в своих воспоминаниях: «С его выдающимися способностями, отличным образованием, он мог быть прекрасным администратором, но по беспечности характера и предвзятому предубеждению, что в России, при том направлении и ходе дел, какое было вверху, – вообще делал мало, слишком мало»[444].

Ситуация с Ф.П. Паленом еще раз подтверждает мысль, что для административной работы, помимо глубокого и разностороннего образования, высоких нравственных качеств, требовались особые черты характера и заведомая предрасположенность к подобного рода деятельности.

В конце 30-х гг., во время отпуска М. С. Воронцова должность Новороссийского и Бессарабского генерал-губернатора исполнял П.И. Федоров, в обычное время занимавший пост Бессарабского военного губернатора, управляющего гражданской частью и Измаильским градоначальством. В отсутствие М. С. Воронцова в Одессе, как указывают современники, плелись против него инриги, центром которых было общество, собиравшееся в доме Л.А. Нарышкина. Многие знали, что негласно направляет эти интриги инспектор всей поселенческой кавалерии граф И.О. Витте. Военный губернатор Одессы и управляющий гражданской частью граф А.П. Толстой составил ежегодный по градоначальству отчет на имя Императора таким образом, что тот, сделав более 60 замечаний, передал его на обсуждение Комитету министров. Как пишет Н.Н. Мурзакевич: «Гроза готовилась разразиться сильная»[445]. Но, благодаря распорядительности и опыту в бюрократических вопросах Федорова, дело завершилось в пользу М. С. Воронцова. Была создана комиссия для разбора изложенных в отчете непорядков, и сообщено об этом правительству. Комитет министров не мог ничего предпринять против М. С. Воронцова, в то время как Толстой был вынужден оставить службу.

Однако недовольство некоторых членов Комитета министров было столь сильным, что занимавший до Толстого пост градоначальника Одессы А.И. Левшин сообщает М. С. Воронцову просьбу графа Строганова воздержаться от каких-либо просьб для Одессы или Новороссийского края, так как одно лишь упоминание имени М. С. Воронцова после истории с Толстым вызывает весьма негативную реакцию[446].

Эта история еще раз подтверждает существование весьма острой проблемы во взаимоотношениях между представителями генерал-губернаторской и министерской власти. Некоторые министры считали, что М. С. Воронцов пользуется чрезвычайно высокими полномочиями в Новороссии, превратив территорию края чуть ли не в собственное поместье[447]. Справедливости ради следует отметить, что столкновения между генерал-губернаторской и министерской властями происходили почти во всех регионах империи. Для М. С. Воронцова подобные отношения с министрами едва не закончились в 1827 г. отстранением его от должности. Уже будучи на Кавказе, М. С. Воронцов получил следующую характеристику сенатора К.Н. Лебедева: «Уважая Государя, он вовсе не уважает его министров. В нем много молодечества и желания польстить своему краю, хотя бы эта лесть краю и несовместна была с выгодами империи»[448]. Последнее утверждение весьма спорно, учитывая результаты деятельности М. С. Воронцова в подведомственных ему регионах, и то обстоятельство, что М. С. Воронцов считал эти территории полноправными составляющими государства, а не колониями.

«Все гг. министры знакомы с Россией по пересказам и донесениям», – писал старый боевой товарищ М. С. Воронцова И.В. Сабанеев. В 1828 г. он советовал А.А. Закревскому, назначенному министром внутренних дел, объехать внутренние губернии и Новороссийский край, чтобы познакомиться с народными чаяниями[449]. Сложные отношения с министерской властью были вызваны в основном тем, что генерал-губернатор был обязан о каждом своем проекте докладывать предварительно в соответствующие министерства, тогда как зачастую интересы края требовали немедленного его воплощения. В своих воспоминаниях (начиная с 1837 г.) В. Кокоров, перечисляя крупные «экономические провалы» этого периода, останавливается на проблеме трагического опоздания строительства железной дороги из Москвы к Черному морю, подчеркивая, что, когда был решен вопрос о Николаевской дороге, Воронцов и Кочубей представили проекты о сооружении линии от Москвы к Черному морю. Проекты не имели успеха, за медлительность в этом вопросе Россия расплатилась трагедией Севастополя.

В то же время министры могли вмешаться и в деятельность административного аппарата генерал-губернатора, отзывая из него чиновников, относящихся по роду деятельности к их министерству. Так, после слияния Киевского и Одесского округов путей сообщения его центр был переведен в Киев, и с 1 июля 1836 г. подобного округа в Одессе не стало. Благодаря настоянию М. С. Воронцова в Одессе остался инженер-полковник Морозов, причем содержание Морозова шло за счет казны города. Но край в целом был лишен помощи специалистов, и местные власти по любому поводу были вынуждены обращаться в центр. В 1837 г. М. С. Воронцов писал А.С. Танееву[450], что если нельзя создать в регионе округ со знающими чиновниками, то он просит за счет местной казны вызвать специалиста из Англии или Америки. Незадолго до этого, благодаря М. С. Воронцову, из Англии прибыл специалист, перешедший впоследствии во флотское ведомство. И в 1838 г. М. С. Воронцов писал Канкрину о необходимости прислать специалистов. В 1841 г. Фабр сообщал М. С. Воронцову, что К.Ф. Толь [451] на основе существующих постановлений отказывает в жалованье (ив целом в содержании) всем штаб-офицерам и обер-офицерам корпуса путей сообщения, находящимся в ведомстве М. С. Воронцова, и просил выдавать содержание за местный счет. Часть служащих пришлось сократить, что отрицательно сказалось на строительстве новых путей сообщения[452].

Следует отметить, что М. С. Воронцов предпочитал, если позволяли обстоятельства, направлять свои проекты прямо на имя Императора. Доказательством тому служит записка об учреждении корабельных школ и заведений вольных матросов в Петербурге и Херсоне [453]. Если же какой-либо срочный проект уже был отправлен в министерство, генерал-губернатор просил Императора утвердить его, как только тот поступит к нему на рассмотрение. Отчеты с результатами развития региона М. С. Воронцов отправляет на имя Императора[454]. Нельзя не заметить, что необходимость практически по любому