КОМ-3 (Казачий Особый Механизированный, часть 3) - Ольга Войлошникова

изрядно больше, чем мог поднять дирижбандель. Но это выяснилось уже экспериментальным путём. Сигара просто отказывалась взлетать, пока треть цветов не была оставлена около станины.

Серго буквально зубами выгрыз у Витгенштейна право управлять дирижаблем. Со словами:

— Нарекаю тебя — «Летучий корабль»! Земля прощай, в добрый путь! — он гордо залез за рычаги управления.

Кстати, рычагов оказалось всего ничего. Прав был Иван: тут бы каждый разобрался. Кривая ручка набора или снижения высоты, рули поворота да рычаг «вперёд-назад». Оно понятно: небось, диверсантам особо сложные манёвры и нету необходимости выполнять. А вот систем тросов для быстрого спуска оказалось всего две.

— Кто спускаться будет? — деловито поинтересовался Витгенштейн. — Иван как жених — это понятно. Чур вторым я буду! Мне ещё невесту очаровывать! А ты, Илья, уже женатик. Как думаешь, Серго?

— Я, за штурвалом, мнэ нэкогда думать!

— Петя, — я душевно приобнял Витгенштейна, — а ты на вот этих хренях хоть раз спускался?

Пётр задумчиво пошевелил ногой тросы.

— Нет. А что, это так сложно?

— Ну… инструктаж перед вылетом час идёт, потом ещё практические занятия, — Иван из-за плеча Петра подмигнул мне. — А что ты хочешь? Иначе сильно большой процент разбившихся при десантировании. Вот помню в Сирии…

— Ладно-ладно, я понял! Не надо мне тут армейских баек затирать. Значит, буду бомбо… нет, цветометателем!

— Молодец! — похвалил Великий князь. — Садись Илья, будем ремни подгонять.

Сигара диверсионного дирижабля рывком поднялась в ночное небо. Серго что-то напевал не по-русски, орудуя рычагами управления, Пётр тыкал пальцем вниз, указывая дорогу, а мы с Иваном готовили сбрую.

— Ты, Вань, главное — раньше времени вот это кольцо не дёрни, а то вместо жениха получит Маша симпатичную, пахнущую коньяком лепёшку!

— Типун тебе на язык! Я вообще, пока ногами землю не почувствую, ничего дёргать не буду!

— Вот и славно. Пе-етя!

— Чего орёшь? Тут и так нормально слышно.

— Скоро уже?

— А вон, уже огни показались, минут пять…

— Серго, ты не отвлекайся! Значит, в два прохода пролёт сделай. Сначала цветы сбросим, потом нас с Ильёй спустишь.

— Харашё! — Багратион кивнул, не отрываясь от рулёжки.

Внизу приближались огни охотничьего домика.

— Ну что? — Витгенштейн деловито положил руку на рычаг сброса. — К метанию букетов готовы?

Иван, наряженный в десантную обвязку, с торжественным лицом дал отмашку:

— Начинай!

В подбрюшные люки было видно, как целое облако парашютиков ухнуло вниз, рассыпаясь, расползаясь всё шире и шире. Представляю, как это должно было быть красиво с земли — с неба медленно опускаются цветы… Сотни парящих букетов!

Серго под тихий стрёкот мотора развернул дирижабль, и мы с Иваном вывесились под брюхом дирижабля.

— Поехали! — под треск замедлителей мы медленно поползли вниз. Иван так вообще — с двумя букетами в каждой руке. Романтика, блин горелый!

Только вот Серго немного ошибся с высотой. И, наверное, именно это нас и спасло. Лично я успел увидеть только с визгом разбегающиеся от подсвеченной голубой линзы бассейна женские фигурки в полосатых купальных костюмах, как в нас полетело. Что полетело? Да всё! Вообще всё! Воздух пронзили несколько пулемётных очередей. Нас с Иваном качнуло. Я врезался в князя и вцепился в него рукой, уже на автомате поставив щит, в который немедленно врезалась огромная ледяная сосулька. По-любому — Дашкина работа!

— Валим! — от громового рева Сокола у меня заложило уши.

Но щит я держать не перестал. Поскольку по нам, болтающимся под дирижаблем, били со всех сторон. Сама сигара-то высоко, да и не видно её толком в ночном небе. А мы тута. Ага, как мишени на верёвочке. Очередное ледяное заклинание оказалось сбито летевшим в нас же огненным шаром. Брызги воды и шипение пара на несколько секунд скрыли нас, а потом мы вынырнули прямо перед пологой крышей охотничьего домика. Тросы проволокли меня по черепице и больно треснули о каменную трубу.

— Вверх! Вверх давай!!! — Еще один бешеный крик Ивана, и нас рывком, прямо с черепицы крыши, дёрнуло в небо.

Вслед полетели пулемётные трассера и заклинания. Сука, много заклинаний! Видимо, Бог, хранящий идиотов и пьяниц, был сегодня на нашей стороне, ибо наш совместный с женихом щит так ничего и не пробило.

Трещащая лебёдка затягивала нас с Иваном вверх. Заволоклись мы обратно в люк — лежим, отдуваемся. Пронесло ли, нет ли — непонятно. Машинку трясёт, как в лихоманке. И чую, скорость набирается. Вдруг — дрыг — дирижабль заложил крутой вираж. Хорошо, люк уже прикрыли! Так бы, как пить дать, туда снова и выкатились.

— Петя, чего там у вас? — прохрипел князь. Бат-тюшки, никак, голос сорвал?

— Нормально всё уже! Просто Серго, волколак наш пилотажный, хотел прям в универ лететь.

— Гениально! — нервно засмеялся я. — Там бы нас точно поджарили.

— Не говори… — просипел Великий князь. — Там такая защита… Это тебе не дамочек в домике охранять!

— Скажите спасибо, что у вас есть умный я, — не преминул похвалить себя Витгенштейн. — Братцы, а это, вообще, что было?

Иван сел прямее, с удивлением посмотрел на мято-жёваный букет в своей руке и бережно отложил его в сторону:

— Я так подозреваю, что охрана наш парашютный сюрприз восприняла предельно серьёзно. Как угрозу. Ну и… невесты наши и гости к стрельбе подключились.

— Кстати, господа, — Витгенштейн хохотнул, — такой пикантный момент! Вы оценили купальные костюмы?

— Петя, тьфу на тебя! — отмахнулся Иван. — Чуть жопы не поджарили, а ты про купальники… Реально, не до этого было! Знаешь, когда ты болтаешься на верёвке, как эта мексиканская пиньята, а по тебе лупят все кому не лень… Кстати, — он приосанился и протянул мне руку, которую я автоматически пожал, — спасибо, Коршун, опять ты мне жизнь спас. Если б не щит, та сосулина меня бы проткнула. Чёт затупил я.

Я свой поступок с этой точки зрения не рассматривал, поэтому не нашёлся, что ответить, кроме как:

— Да не за что. Будь здоров, не кашляй.

И тут Петро вдруг разразился залпом романтического настроения:

— Знаете, братцы! Я когда на вас сверху смотрел, когда сквозь сполохи и дым этот…

— Пар, Петя, пар это был, — просипел Иван. — Там кто-то… и я, кажись, знаю, кто!.. в нас гигантским снежком запулил, а его огнём сбили.

— Не