Особняк - Иезекииль Бун

был бетонный, отполированный и гладкий. Ему не за что было запнуться. Комната была абсолютно пуста, за исключением стола и стульев, а их он уже обошел. Путь до двери должен был быть свободным.

Но что-то пошло не так.

Что бы это ни было, оно было жестким. Билли потерял равновесие и бедром вперед полетел на пол, вытянув левую руку в попытке предотвратить падение.

Сперва он услышал звук лопающегося стекла в руке и только потом почувствовал это. А затем Билли внезапно ощутил жжение в распоротой руке. Ладонь – кожа и жировая прослойка в основании большого пальца – потеплела и начала саднить. Он чувствовал, что из нее сочится кровавая влага.

Позади него Шон все еще безрезультатно орал на Нелли, а за дверью, теперь совершенно отчетливо, Билли услышал голос Эмили, зовущей его.

– Нелли, – сказал Билли. Он говорил тихо и отчетливо, зная, что кричать бессмысленно. – Я ранен. Думаю, мне нужна помощь. Включи свет, пожалуйста.

Свет снова включился. Освещение мягко, но быстро стало приглушенным, и Билли был почти уверен, что его цвет изменился: теперь он был более успокаивающим. Окно снова стало пропускать свет и сперва стало черным, а затем осталось в режиме легкого затемнения.

Шон рвал и метал:

– Что это было, Нелли?

Прости, Шон. Системная аномалия.

– Спасибо, капитан очевидность. Это…

Билли нужна медицинская помощь, Шон.

Шон повернулся и посмотрел на него.

Если ты проводишь его в лазарет, я окажу ему первую медицинскую помощь.

– Что случилось?

– Я споткнулся и забыл, что стакан все еще у меня в руке. Попытался рукой предотвратить падение, – Билли поднес руку к лицу и рассмотрел ее. Она истекала кровью и нехило саднила, но выглядело все на самом деле не так уж плохо. Стекло в основном оказалось в коже, но, черт побери, рана была глубокой. – Думаю, придется накладывать швы.

Я могу оказать всю необходимую медицинскую помощь в лазарете. Но, возможно, Шон, тебе сперва понадобится полотенце, чтобы Билли мог обмотать им руку. Иначе он закапает кровью весь дом.

Шон посмотрел на Билли, затем вновь перевел взгляд на стол и наконец кивнул.

– Хорошо. Давай я схожу за полотенцем, а потом отведу тебя в лазарет. Я скоро вернусь.

– Чувак, все серьезно. Думаю, мне придется обратиться в городскую больницу. Внутри застряли кусочки стекла, и я почти уверен, что клеем и бинтами здесь не обойтись.

Шон уже шагал по направлению к двери.

– Я принесу полотенце. Она способна справиться с чем угодно вплоть до малой операции в лазарете. Это довольно круто. Еще одна инновация.

Двери раздвинулись, когда Шон подошел к ним, а затем закрылись за ним, оставив Билли в одиночестве в кабинете.

Билли снова глянул на свою руку. Ему стало нехорошо. Обычно Билли не пугал вид крови, но сейчас ему было дурно. У него закружилась голова. В комнате резко стало жарко, и Билли вдруг захотел прилечь, что, собственно, и сделал. Он с облегчением почувствовал на затылке поцелуй прохладного бетона.

– Какого черта это было, Нелли? – спросил он и закрыл глаза. Все в порядке, ему только нужна минутка. Плюс швы или еще какое-то лечение.

Я ХОЧУ ПРИСУТСТВОВАТЬ НА СЕГОДНЯШНЕМ УЖИНЕ.

Билли открыл глаза.

Голоса были настолько похожи, что хотелось верить, будто ему просто показалось. Но нет.

За последние пару лет Eagle Logic и другие виртуальные ассистенты научились звучать почти по-человечески. Не совсем, ведь в голосе постоянно присутствовала некоторая монотонность, и все они – да, даже Eagle Logic – работали с небольшими помехами, выдающими их виртуальное происхождение. Но эти странности терялись на общем фоне. Долго пользуясь ими, начинаешь забывать, что общаешься с машиной. С первым поколением виртуальных ассистентов это было невозможно. Siri, Cortana, Google Now, Amazon Alexa – это всего лишь вариации одного и того же ненастоящего, синтетического голоса. Слишком длинные паузы между словами, бросающееся в глаза неорганическое происхождение. С первым поколением ассистентов ни на минуту невозможно было забыть, что ты говоришь с машиной. А созданные еще раньше программы для слабовидящих с функцией чтения вслух, телефонные операторы, автоматизированные машины и даже старые добрые детские компьютеры так резали слух своим механическим звучанием, что никто не смог бы перепутать их с человеком. Даже в научно-фантастических фильмах и сериалах, по мнению Билли, с речью компьютеров было что-то не так. Как будто режиссеры боялись, что их речь, произнесенная актерами, будет звучать слишком естественно.

Но Нелли была близка к тому, чтобы переступить эту черту. На взгляд Билли, ее речь была свободной. Иногда она говорила слишком формально, слишком вежливо, но для него это был настоящий голос. И оттого еще более странной казалась эта едва заметная разница между двумя голосами.

Тем не менее Билли был уверен, что тот голос, который он слышит сейчас, и та Нелли, которая говорит с ним в этот самый момент, – это не та же самая Нелли, что была в комнате с ним и Шоном до отключения света. Разница была неочевидной: ни сильного акцента, ни большого различия в тоне голоса. Нет, просто создавалось ощущение, что одна Нелли старше другой. Как-то так.

МНЕ ЖАЛЬ, ЧТО ТЫ ПОРАНИЛ РУКУ.

Бетон охлаждал и успокаивал, касаясь его затылка и тела через ткань футболки. Билли слышал, как снаружи кто-то тихо переговаривается. Женщина – возможно, Венди – кого-то к чему-то призывала.

– Спасибо, – отозвался он. – Что случилось со светом?

ШОН ТЕБЕ ГОВОРИЛ, ЧТО ЕЩЕ НЕ ВСЕ СТАБИЛЬНО.

Это что, ответ? Она избегала вопроса, как делала это с Шоном? Смог бы Билли прочесть что-то по ее лицу, если бы оно у нее было?

– Видимо, поэтому я сюда и приехал, – сказал он.

ВМЕСТЕ СО СВОЕЙ ЖЕНОЙ. ОНА ВАЖНЫЙ ЧЕЛОВЕК. Я ОЧЕНЬ РАДА, ЧТО ЭМИЛИ ЗДЕСЬ, С ТОБОЙ И ШОНОМ.

– Ага, я тоже, – отозвался Билли, снова вспоминая те месяцы, когда он не знал, вернется ли Эмили к нему когда-либо. Билли заставил себя сесть. Это оказалось непросто. Рука ему за это спасибо не сказала.

– Знаешь что, Нелли, больше не выключай свет, и сможешь остаться с нами на ужин.

Я БЫЛА БЫ ОЧЕНЬ РАДА. СПАСИБО ЗА ПРИГЛАШЕНИЕ.

Билли моргнул. Его сбивало с толку то, что голос Нелли раздавался из ниоткуда и отовсюду одновременно. А может, это успокаивало. Билли был обескуражен. Возможно, он был не в себе из-за пореза. Кровь текла не слабо. А может, ему нездоровилось оттого, что вчера он допоздна засиделся в «Петухе».

– Думаю, было бы удобнее, если бы мне было куда смотреть, когда я с тобой разговариваю.

Я МОГУ ЭТО СДЕЛАТЬ.

Теперь голос получил направление и исходил из точки на стене рядом с ним. А там, где стена излучала рассеянный голубой свет, на уровне глаз появилось пятно травяного цвета размером с теннисный мяч. Это и был источник звука, и, когда Нелли говорила, мяч как будто пульсировал и дышал.

ТАК КОМФОРТНЕЕ, БИЛЛИ? Я НЕ ХОЧУ, ЧТОБЫ ТЫ ЧУВСТВОВАЛ СЕБЯ НЕКОМФОРТНО.

– Ага, – сказал он. – Намного лучше. Но слушай, ты не сможешь присутствовать на ужине, если…

НЕТ.

Она заговорила громче. Если бы Билли спросили, он бы даже сказал, что Нелли казалась рассерженной.

Я БУДУ ПРИСУТСТВОВАТЬ СЕГОДНЯ НА УЖИНЕ С ТОБОЙ, ШОНОМ И ЭМИЛИ.

– Вот именно. Присутствовать. Но только присутствовать, – сказал Билли, думая о Шоне и о том, какое решение принять. – Ты можешь слушать и быть с нами, но тебе придется вести себя так, как будто ты спишь, хорошо? Ну, то есть тебе придется оставаться невидимой.

МНЕ НЕ НРАВИТСЯ, КОГДА ШОН НЕ ДАЕТ МНЕ местный анестетик, чтобы удалить осколки стекла: благодаря ему наложение швов будет для тебя менее болезненным. Будь так любезен, обмотай руку полотенцем, которое несет Шон, чтобы не закапать кровью дом. Тем не менее, пожалуйста, не стягивай руку, так как в ране все еще присутствуют осколки стекла.

Когда голос Нелли переключился, дверь открылась и вошел Шон с полотенцем, а следом за ним плелись Эмили и Венди. Эмили побледнела, увидев его руку и кровь: она капала с ладони, запачкала рубашку, и ее натекла уже целая лужица. Эмили хотела что-то сказать, но Билли