Воскрешение - Денис Юрин

– Нет, спасибочки, я как-нить сам уж управлюсь! – в знак отказа покачал головою Аламез. – Чужакам ни в делах, ни в бою не доверяю, да и сбежать одному сподручней. Никто под ногами не мешается. А вот насчет деньжат ты прав! Пущай до вечера кошель у тя полежит. На встрече деньги мне не понадобятся, а вот после нее зайду, несколько монет на расходы отсыплю…

– Как знаешь, дело твое, – пожал плечами Фанорий и закончил разговор в своеобразной манере, то есть просто-напросто встал и удалился на кухню, даже не кивнув собеседнику на прощание.

Глава 8

Преподобный отец Арузий и его компания

Неприятности начались сразу, как только Дарк покинул таверну. Не успел он пройти по довольно оживленной в этой время дня улочке на юг и тридцати шагов, как натолкнулся на патруль. Неизвестно, чем привлек внимание бдительных стражей порядка скромный монах, одиноко бредущий среди мирской суеты и размышляющий о высоких небесных материях, но только солдаты его обступили сразу и, не утруждая себя формальными расспросами, тут же попытались приступить к обыску.

Естественно, их намерения так и остались намерениями. Заподозренный в чем-то плохом служитель святого Индория проявил завидную прыть и метким ударом ноги ниже кирасы уложил на мостовую первого же представителя закона, протянувшего к нему руки. Поскольку на ноге мнимого служителя Небес был добротный, тяжелый сапог, а не легкая сандалия, удар получился весьма действенным, и практически именно он решил исход скоротечной, абсолютно не кровопролитной схватки.

Выронив алебарду и согнувшись в три погибели, пораженный в самое дорогое ему место стражник упал прямо под ноги в тот миг как раз шагнувших вперед сослуживцев. Спонтанно образовавшаяся на мостовой куча из стали и плоти интенсивно шевелилась, скрежетала доспехами и на несколько голосов чертыхалась, чем привлекла внимание обомлевших прохожих, еще никогда в жизни не видевших такого чудного зрелища. Изумление горожан было настолько велико, что все до одного, как по команде, открыли рты, но ни один из них не засмеялся, по крайней мере пока Аламез стоял на мостовой.

Одному из стражей все же удалось избежать незавидной участи товарищей, которые пока еще не стали, но вот-вот должны были стать всеобщим посмешищем. Он находился по другую руку от упавшего первым, и досадное недоразумение, постигшее всех остальных, не помешало счастливчику исполнить долг. Но ему помешал подозреваемый, круговым движением сбросивший руку стражника со своего плеча, вывернувший ее и так резко рванувший вверх, что под стальным налокотником солдата что-то хрустнуло. Не прошло и секунды, как по округе пронесся протяжный вой, какой издают лишь собаки да волки на чарующую их чем-то луну.

Не став дожидаться, пока диковинное, многочленное и стальнопанцирное чудовище вновь превратится в доблестных, но не очень ловких блюстителей порядка, Дарк поспешил ретироваться, поскольку ему и силы нужно было беречь, да и неприязни к ревностно исполнявшим свой долг солдатам он не испытывал. Правду народ говорит: «Удачный бой – бой, которого удалось избежать; а лучший враг – враг, от которого удалось убежать!»

Не размышляя, правильно ли он поступает иль нет, а полностью положившись на инстинкты, Аламез подбежал к ближайшему дому и по стене стал быстро подниматься наверх, благо что кладка была неровной, в ней имелись щели и немало выступов, за которые можно было ухватиться руками и даже опереться на них ногами. К тому моменту, когда оконфуженные стражники вновь оказались на ногах, Дарк уже ступил на крышу. На том преследование и закончилось, практически так и не начавшись. В тяжелых, сковывающих движения доспехах солдаты не отважились повторить тот же трюк, да и если бы среди них и нашелся смельчак, то подъем по стене отнял бы у него слишком много времени и беглец, конечно же, успел бы скрыться.

Пробежавшись по нескольким, примыкавшим друг к дружке вплотную крышам, Аламез спрыгнул вниз, избрав для приземления большую мусорную кучу, находившуюся по другую сторону сплошного ряда домов. Как оказалось, от залежей никому не нужного барахла и нечистот тоже бывает польза, лишь бы в них не нашлось парочки-другой ржавых штырей или обломков досок, торчащих зазубренными остриями вверх. Но, к счастью, прыжок моррона завершился успешно: при падении он не поранился и ничего себе не отбил, а то, что почти вся одежда оказалась в слизи гниющих объедков и тошнотворно пахнущих рыбьих ошметках и куриных потрохах, нисколько беглеца не смутило. Роба на нем обладала воистину волшебным свойством, она легко и быстро сама отчищала с себя разного вида и разной степени прилипчивости грязь.

Оказавшись на безопасном удалении от места происшествия и окончательно убедившись, что «сторожевые псы» закона не такие уж хорошие «гончие», Аламез перешел на неспешный шаг и продолжил свой путь на юг. Когда небольшие душевные волнения улеглись, Дарка одолели сомнения. Теперь, спустя несколько минут после неприятного события, ему уже не казалось столкновение с патрулем случайным. Стражники набросились сразу, даже не окрикнув, как будто были точно уверены, что он не монах. Они его поджидали, а может, шли в таверну, чтобы схватить его там. Выходило, что на него донесли, но только непонятно, кто: то ли Фанорий, так и не отказавшийся от мечты присвоить его деньги; то ли прислуга, перепуганная до полусмерти его эффектным утренним появлением? Если это были грязные происки алчного старика, то Аламез правильно сделал, отказавшись от сопровождения верных ему людей. Вполне вероятно, что в случае схватки они ударили бы нанимателю, то есть ему, в спину, а возможно, подученные корчмарем, и сами спровоцировали бы начало резни. Когда же моррон отказался от их услуг, старый интриган, должно быть, послал шустрого мальчонку-посыльного за стражей, решив избавиться от доверителя чужими руками, да еще и цинично получить за его голову приличное по меркам Старого города вознаграждение.

Это предположение казалось Аламезу весьма правдоподобным и разумным. Конечно, роба монаха – не ряса священника, и за ее ношение каторга не полагалась, тем более что пожертвований самозванец не собирал и крамольных проповедей не читал. Однако оружие, которое под ней непременно нашли бы, означало бы смертную казнь, притом лютую, долгую и изощренную. Даже если лжемонаху каким-то чудом и удалось бы незаметно избавиться от меча и ножа, то кошель с золотыми все равно остался бы у подлого старика. После публичной порки на тюремной площади бессознательное тело нарушителя отволокли бы к городским воротам и сбросили бы в ров. Он уже никогда не появился бы в Альмире.