Скорми его сердце лесу - Богинска Дара

Во рту мед, а в животе игла

Меня ждали.

Стража у ворот, к которой я подошла, вскинув подбородок. Госпожа Сато в главном павильоне, с прилипшей к губам улыбкой и невыразимой печалью в глазах. Амэя, живая и здоровая на первый взгляд, но с бледным лицом. Девушка подошла ко мне и, не подняв рук, уткнулась в грудь, расплакалась. Я перебрала ее гладкие волосы и прижала к себе, закрыв ее спину отяжелевшими от дождя рукавами.

– Не бойся. Я рядом. Теперь я тебя не оставлю.

После того, как она выплакалась и рассмотрела меня, на лице у служанки появилось беспокойство.

– Госпожа… На вас кровь! Вы ранены?!

– Это не моя кровь.

Да не ври. На руке – твоя. Не так ты неуязвима, как думаешь.

Но я не обнаружила раны от клинка. Наверно, кожа стянулась, когда мое тело вернуло свой облик. Чтобы проверить догадку, я посмотрела на свою ладонь, которой удерживала лезвие Аки в волоске от своего горла, – рука была гладкой и без следов. Даже шрама не осталось. Словно это все правда был сон о волшебном лесе, где звери ходят на двух ногах и говорят с тобой голосами спокойными и влекущими.

Глазеющие юдзе больше меня не беспокоили: ни их скользкие шепотки, что тянулись следом за мной, ни их липкие взгляды из-за приоткрытых дверей. Госпожа Сато взмахнула веером, не проронив ни слова, но Амэя научилась понимать ее немые приказы. Она была хорошей служанкой, умела это. Вот и теперь – молча повела меня в комнату, и это была не та комнатенка с дырявым полом и одним вонючим одеялом на двоих. Помещение делила надвое красивая перегородка, на бумаге, зажатой между искусно вырезанным деревом, цвел лотос.

Амэя протянула мне знакомую черную шкатулку. От старости лак на ней потрескался, но журавли и гинкго все еще были прекрасны. Я приоткрыла ее: на омамори с надписью «Дзидзи» лежала шпилька, которую подарил мне отец.

– Я сохранила ее, – прошептала Амэя, и я благодарно улыбнулась.

Она помогла мне отмыть грязь с тела, пока я рассказывала ей то, что узнала: о предательстве дяди и о том, зачем я нужна Хэджайму. Она сжалась от звука его имени, а от воспоминания о Тоширо, к которому была неравнодушна, и вовсе покачнулась и едва устояла на ногах. Следом она рассказала все, что с ней было. Как к ней дважды заходил Хэджайм. Как она лежала, а он просил ее сказать эти странные, непонятные слова. Как он пришел потом снова, а наутро зелье рассеялось и он ударил ее… Я взяла ее ладони в свои руки, и мы вместе опустились на пол, где она плакала, и плакала, и плакала, пока не уснула.

– Моя бедная, – тихо прошептала я, боясь потревожить ее сон. Моя верная, отважная Амэя, о которой я так преступно редко вспоминала. Наверно, я плохой человек.

«Брось. Ты видела ее лицо каждый раз, когда умывалась. Как можно скучать по человеку, который постоянно с тобой?»

Не оправдывай меня, пожалуйста.

В дверь осторожно поскреблись. Я сместила Амэю со своих колен на татами, укрыла одеялом и лишь затем приоткрыла дверь.

– Госпожа Сато.

– Я могу зайти? Нам надо поговорить.

Я обернулась на спящую изможденную служанку и покачала головой. Вернулась в комнату, взяла первое попавшееся хаори и накинула его на плечи. Закрыла за собой дверь.

– Прогуляемся, если вы не против.

Вспомнив о приличиях, я поклонилась ей.

– Спасибо, что присматривали за Амэей.

Старая лисица опустила ладони на мои предплечья, заставив разогнуться.

– За это не благодарят. Пойдем же.

Мы вышли в сад, где полуголые глицинии сплетались ветвями с алыми кленами и вечной священной сливой. Тропинка была выложена серыми камнями, сухими по центру и потемневшими от влаги по краям. Сад заворачивал за главный павильон, в обратную сторону от бань, откуда звучал звонкий женский смех. Прохлада окутывала нас тусклой осенней вуалью.

Я не знала, о чем спросить. Что Хэджайм сделал с Амэей? Мне было это понятно. Вернется ли он? Конечно вернется. Его трупа не было в Море Деревьев. Что еще? Может, Амэя вернула свое лицо раньше, и поэтому Хэджайм приказал напасть на лес? Он не отличается сдержанностью. Но кто ему сказал, что я спряталась там?

Ответ подоспел быстрее, чем я подумала о вариантах.

– Я солгала им, – госпожа Сато остановилась на мостике, пересекающем небольшой ручей. – Когда «Слезы оборотня» развеялись, я сказала Хэджайму, что это не моих рук дело. Что, должно быть, вы сами нашли способ обмануть его, и что я видела, как ты скрылась в лесу, и посчитала, что тебя убили лесные духи. За это Хэджайм хотел убить Амэю, но я смогла отговорить его.

Это совсем не трогало меня. Кажется, я уже ничего другого не ожидала от обитателей внешнего мира, что лежал за границей Моря Деревьев. Люди, ханъё… какая разница. Все они одинаковые.

– Какой ценой?

– Ты знаешь, какой. Я обещала найти тебя и вернуть, но ты… Боги, зачем ты вернулась? – госпожа Сато понуро опустила голову. – Он вернется скоро. Может, завтра. Может, через несколько дней.

Хэджайму нужна была я. Моя кровь для его мерзкого темного ритуала. Это хорошо.

«Мы убьем его, правда? Осушим его вены! Порубим на кус-с-ски!»

Ах, как бы я хотела увидеть его лицо, когда он понял, что ошибся!

– Соль? Ты ничего не скажешь?

– А что говорить? Пускай приходит. Накрасьте меня, оденьте и приведите его в мою комнату.

Госпожа Сато повернулась ко мне и сощурила веки. Ее глаза стали совсем похожи на лисьи из-за глубоких морщин у уголков.

– Ты что-то задумала. Что-то нехорошее. Или я о чем-то не знаю? Где ты была все это время? Что с тобой случилось?

– Я жила в Море Деревьев, в обители лесных духов. Видела демонов, горную ведьму и Хозяина леса.

– Хозяина леса? – ее голос упал. Судя по беспокойству в ее глазах, кажется, она посчитала, что я повредилась умом.

Пускай думает так. Мне какое дело?

Я усмехнулась и отвернулась от нее, с интересом разглядывая свое отражение в ночном ручье. Так странно. Глаза эти светлые, почти белые. Слишком острый подбородок, узкое лицо и такой маленький темный рот. Мое лицо такое странное. Сколько времени я провела под чужой личиной? Месяц?

И сколько времени нужно, чтобы забыть себя?

«Довольно мало. Если ты хочешь этого. Ты хочешь этого?»

– Я не знаю, что происходит со мной, – призналась я, глядя в отражение с недоверием. – Кажется, что я исчезала из этого мира. Иногда я не узнавала себя. Теперь я не узнаю себя. Но все это неважно. Я вернулась.

– Вернулась, чтобы стать жертвой Хэджайма, – мрачно сказала госпожа Сато.

– Я вернулась защитить Амэю, – твердо ответила я, отвернувшись от воды. – Даже если это означает столкновение с самим Хэджаймом.

«Ты вернулась, потому что Джуро вышвырнул тебя. Ты ему не нужна. Будь у тебя милое личико Амэи, ты бы даже не посмотрела в сторону чайного дома».

Я думала, ты защищаешь меня. Теперь ты издеваешься надо мной? Если так – проваливай.

В ушах раздалось мерзкое хихиканье Кого-то Темного.

Госпожа Сато молча посмотрела на меня. В ее глазах промелькнуло что-то, что я не смогла однозначно определить. Чувства так сложны для понимания, когда у тебя самого внутри ничего нет.

– Соль, – ее голос прозвучал мягко, словно она пыталась донести до меня что-то важное, – ты изменилась. Ты стала сильнее, но твое сердце все еще ищет свое место. Не дай ему потерять свет. Не дай потухнуть своей доброте. Ты можешь выбрать свой путь, даже если вокруг тебя тьма.

«Не хватало нравоучений от старой юдзе».

Она легко, даже ласково коснулась рукава моего хаори, но я дернулась, увеличив расстояние между нами.

– Госпожа Сато. – Я подняла лицо, чувствуя, как болят мои скулы от злой усмешки, а слова жгут язык и першат в горле, так они хотят быть сказанными. – Ваше волнение о моем сердце неуместно. Я бы не стала доверять его вашей заботе. Ведь вы едва смогли позаботиться о моей служанке, и то в итоге солгали, чтобы выгородить себя.