Биарриц-сюита - Бронислава Бродская

есть оргазм!» – Женя не могла понять, как это было: приятно или нет? Разумеется, нет! Это было ужасно! Но Женя себя тут же успокоила, что потом все будет отлично. Девчонки говорили, что мужчина не должен в нее кончать, но Денис-то кончил… как же так? А вдруг… Об этом даже думать было невозможно, но с другой стороны, у Жени тоже теперь могут быть обычные женские проблемы… как у других. Может ей надо будет сесть на пилюлю. Она лежала рядом с уже негромко храпящим Денисом, у ей в голову приходили суетные, банальные мысли, ничего общего не имеющие ни с любовью, ни с экстазом близости.

Она подумала, что следует позвонить родителям, иначе они скоро ей сами позвонят. У них был уговор, чтобы она не выключала телефон. Быть вечно на связи, как на коротком поводке было неприятно, но Женя не могла с ними спорить, уж очень они оба начинали беситься, клялись, что они не будут звонить, беспокоить… Ах, Женя знала, что мать позвонит, и невинным голосом спросит, где она, когда собирается домой, во сколько придет. Пришлось вылезти из кровати. Ложь, которую надо сказать матери, уже сложилась в голове. Женя пошла в туалет и увидела на туалетной бумаге ржавые пятна крови. Литературная эрудиция услужливо подсунула ей частые описания белых простыней с кровяными пятнами, которые нарочно вывешивали на всеобщее обозрение, чтобы все убедились в девственности невесты. Женя улыбнулась: так или иначе, с этим было покончено, раз и навсегда. Можно было бы принять душ, но Жене не хотелось. Было зябко и больно там, внутри, казалось, что даже и кровь еще не остановилась. Потом она позвонила маме, сказала, что ночует у подруги, что у нее все хорошо, и завтра она придет не поздно. Папа что-то громко по ее поводу у мамы спрашивал, но Женя нажала на "отбой".

Ночь настала незаметно, Женя почувствовала свинцовую усталость. Она улеглась рядом с Денисом, накрылась теплым одеялом одним на двоих, придвинулась к нему, почувствовав его гладкую горячую кожу. Первый раз она проводила ночь с мужчиной, интересно, что она утром испытает проснувшись с ним в одной постели? Несмотря на усталость, сон к ней долго не шел. Денис ворочался во сне, стонал, всхрапывал, клал на нее руки и ноги, у него изо рта сильно пахло перегаром.

Женя не спала и все ее существо как бы раздвоилось: она стала женщиной, ее мужчина был строен, красив. Она с гордостью смотрела на его широкую, поросшую темными волосами грудь, на сильные руки с тонкими длинными пальцами. Лицо Дениса было помято, под глазами круги, но отросшая щетина придавала ему сходство с картинкой мужской модели из женского журнала. Вот с таким мужчиной ей хотелось бы быть. Он ее привлекал, ей даже снова захотелось почувствовать его тело на своем, всю его тяжесть, рельефные мышцы, колкую щетину, щекотавшую ей лицо. В ее компании таких вообще не было. С другой стороны, чему ей было радоваться? Она совсем не знала этого чужого парня, она с ним и двух слов не сказала. Он был пьян, груб, вульгарен. Между ними все произошло совсем не по тому сценарию, который она себе представляла, какая уж там красота, наоборот, прямо – свинство! Денис – свинья, животное, а она… Женя не находила слов, чтобы характеризовать свое собственное поведение. Кошка, дура, шлюха? Получалось, что он по пьяни использовал "евреечку", а она использовала его член, чтобы покончить со своей дурацкой неприличной невинностью. Плохо! А может так и надо. Она не знала, но смотреть на спящего Дениса ей было все-таки приятно. Незаметно Женя и сама уснула.

Денис проснулся часов в девять. Женя открыла глаза и сразу увидела в его взгляде недоумение. Он на нее пристально смотрел, и, видимо, решил сделать вид, что, все в порядке, хотя, скорее всего, даже и не помнил, кто она, и как оказалась в его квартире. «Если сейчас назовет меня по-имени – значит помнит» – подумала Женя.

– Привет, малыш. Ты мне водички не принесешь?

– Принесу. Будешь вставать? Может кофе попьем?

– Ой, нет, я пока не могу встать. Ну, правда… ничего не встает. Денис ухмыльнулся. А когда мы вчера легли? Поздно?

– А ты что не помнишь?

– Почему? Я помню… ты – классная. Напомни, как тебя зовут… или давай я угадаю…

Это было уже слишком. Обидно, глупо. Если бы папа ее сейчас видел!

– Да, ладно, не помнишь – и не надо. Меня зовут "малыш".

– Ой, лапуль, не обижайся. Я просто вчера много выпил.

Женя обиженно молчала, все еще ожидая, что он вспомнит или хотя бы вежливо попросит ее назвать свое имя еще раз, но Денис настаивать не стал. Было видно, что ему все равно.

– А… так, ну, как хочешь. Так ты мне воды принесешь, или нет? Свари себе, если хочешь кофе… и мне, заодно.

– Я тебе что слуга?

– Слушай, девочка. Ты что-то не понимаешь? Что ты от меня хочешь?

– Я ничего не хочу. Просто, я думала… ты....

– А ты не думай. Принеси мне воды… хотя, постой. Давай, еще раз! Тебе же вчера понравилось? Понравилось, я же видел.

– Ничего ты не видел.

Денис ни слова больше не говоря, довольно грубо навалился на Женю. Больно было уже не так сильно, но и удовольствие не приходило. Денис даже и не думал обращать на Женю внимания. Спать он уже не стал, лениво встал и пошел в душ. Женя смотрела на его голую мускулистую спину, рельефный крепкий зад, стройные длинные ноги. Из душа он вышел в обернутом вокруг бедер полотенце, чисто выбритый, порылся в шкафу, нашел чистое белье и рубашку.

– Знаешь, я раздумал кофе пить. Мне надо уходить. Спешу. Давай созвонимся, может сходим куда-нибудь. Женя молчала.

–Я не понял, что ты лежишь? Одевайся. Я спешу. Вставай, вставай. Мне некогда.

Это было неприкрытое хамство. Он с ней разговаривал, как с проституткой. А тогда… дал бы денег! А то и денег не дал. Это что же такое. Хотелось ему тоже что-нибудь хамское ответить, но она лежала голая под одеялом и ничего такого в голову не приходило. Женя поняла, что ей надо встать и уйти, но сейчас ей почему-то показалось неприемлемым при нем одеваться, она застеснялась своего пухлого с изъянами тела. Впрочем, Денис больше не обращал на нее внимания, сновал по комнате, уходил в кухню, потом стал возиться в передней. Женя подхватила свою одежду