Библия Раджниша. Том 4. Книга 2 - Бхагван Шри Раджниш

им должно быть выделено собственное государство. А если вы им его не даете, то почему вы согласились дать свое государство мусульманам?

Завтра парси запросят: «Мы хотим, чтобы Бомбей был нашей собственной независимой страной». Безусловно, они создали Бомбей и они в Бомбее являются всем. Они абсолютно правы: у них другая религия, полностью чуждая. Сикхизм, в конце концов, родился в Индии; парси пришли из Ирана — они верят в Заратустру. Им необходимо отделиться в суверенное государство на религиозной основе.

Христиане — третья великая религия: индусы, мусульмане, христиане, — и в двух штатах большинство населения христиане. В Керале восемьдесят процентов населения христиане; почему бы и им не иметь свое собственное государство? В Ассаме они требуют создания самостоятельной страны, Нагалэнда, потому что все коренные жители Ассама приняли христианство.

Скоро и джайнизм запросит: «Хотя нас и немного, — скажут они, — все же мы религия и одна из древнейших религий, возможно, самая древняя в мире. Нам нужно свое государство, пусть даже маленькое; но нам нужна своя страна».

И если религия может стать причиной для разделения страны, то почему такой причиной не может стать язык? Я думаю, что это намного важнее. Ведь так было. Когда Индия была разделена, Пакистан тогда состоял из двух частей: одна часть с одной стороны Индии, Пенджаб и Синд, а другая с другой стороны, Бенгал. Это была необычная страна, состоящая из двух частей, отстоящих друг от друга на две тысячи миль.

Но вскоре на языковой основе Бангладеш стал самостоятельным государством. Его жители мусульмане, и Пакистан — мусульманское государство; но в Пакистане говорят на трех языках: пенджаби, синди и урду, — а бенгальцы говорят на бенгали. Они говорят: «У нас другая культура, у нас другой язык, и мы не можем, чтобы над нами доминировали небенгальцы».

В конце концов началась война, и они разделились. Это произошло на языковой основе. А Индира Ганди для того, чтобы ослабить Пакистан, поддерживала Бангладеш, потому что если станет два государства, Пакистан станет слабее, он станет вполовину меньше.

Сегодня в Индии тридцать языков, основных языков, и каждый язык занимает такую территорию, какую может занимать целая страна. Германия, Англия, Италия, Франция — это небольшие страны по сравнению с лингвистическими группами в Индии. Например, тамилы: Мадрас имеет территорию и население намного большие, чем обе Германии вместе взятые. Махараштра по размеру как две Англии.

И все тридцать языков имеют настолько большие территории и население, что каждый может образовать свое государство. Если вы не понимаете языка друг друга, зачем продолжать насильно держать их вместе?

Смотрите: прошло сорок лет, а в Индии так и не решили, какой язык будет государственным — как можно это решить?

В конституции записали, что национальным языком будет хинди, но есть еще двадцать девять соперничающих языков. И странная вещь: все готовы в качестве государственного языка признать скорее английский, чем любой из индийских — по той простой причине, что английский будет чужим для всех, но ни один индийский язык для этого не приемлем.

Потому что если хинди станет государственным языком, то те люди, чьи матери говорят на хинди, будут иметь совсем другой вес в политике. Другие, которые будут вынуждены учить хинди, никогда не будут достаточно подготовленными, чтобы стать национальными лидерами, премьер-министрами, президентами, — это будет очень трудно.

И это так, потому что до сих пор все премьер-министры были из провинций, говорящих на хинди. Вся власть остается в руках людей, говорящих на хинди. Так что остальные двадцать девять языковых групп навсегда останутся рабами.

Рано или поздно они захотят отделиться; они уже говорят об этом — Ассам и Пенджаб уже просят независимости. Скоро их примеру последуют и остальные.

А бедность в стране продолжает все больше и больше расти. Раджив отлично знает, что его младший брат Санджай Ганди пытался ввести принудительный контроль над рождаемостью, а в результате из-за его упрямства… и это можно сделать только принудительно. Как долго можно убеждать индийцев о пользе контроля над рождаемостью? Они одни тем временем составят все население Земли.

Вы будете продолжать их убеждать, а они будут продолжать размножаться.

К концу этого столетия каждый четвертый человек земли будет индийцем. Сейчас по народонаселению Индию немного опережает Китай, но к концу столетия Китай будет далеко позади. Дело в том, что в Китае контроль над рождаемостью был введен насильственно — в основном с помощью армии. Убеждение здесь не поможет.

Санджай так и поступил, но не нашел поддержки, да ему это было и не по силам, затея эта провалилась. И не только сама идея провалилась, из-за этого Индира потерпела поражение на выборах — три года она не была у власти.

Теперь Раджив не может снова повторить подобную ошибку; он не может навязать контроль над рождаемостью. Но без принудительного контроля страна обречена на вымирание… в течение десяти лет умрут миллионы индийцев, просто умрут от голода.

Все эти проблемы… На что я хочу обратить ваше внимание, так это на то, что все эти проблемы вышли на первый план, а Раджив о них совсем не говорит. О чем он говорит… Это просто лозунги, с которыми он победил на выборах — победил с большим превосходством.

Никогда раньше… ни его мать, ни дед по материнской линии — эти могущественные люди Джавахарлал и Индира, — никто из них не имел такого большинства, как он. Он может ничего не делать.

Восемьдесят пять процентов членов парламента — его сторонники.

В двух провинциях выборы не состоялись — в Пенджабе и Ассаме — из-за непрекращающихся народных волнений. Если бы эти провинции участвовали в выборах, то на стороне Раджива было бы более девяноста процентов членов парламента. Нельзя себе представить более подавляющего большинства… можно ничего не делать!

Но он ничего не говорит о назревших проблемах, потому что говорить о них опасно. Он раздает обещания. Он победил на выборах только своими обещаниями типа: «Я хочу привести мою страну в двадцать первый век», — если выживете! Я не думаю, что бы кто-нибудь напомнил ему: «Если вы выживете, вы захотите привести страну в двадцать первый век».

А как насчет двадцатого века?

Люди такие доверчивые. На них произвело