Vita Nostra. Собирая осколки - Марина и Сергей Дяченко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ты устала, – объявил Валя, делая вид, что держит все под контролем. – Отдохни… Паша, давай ты.
Через несколько секунд он в ужасе понял, что Пашка вообще не понимает, как сопрягать упражнения в цепи. Как если бы ребенка попросили нарисовать птицу – и тот по отдельности, в строчку, изобразил бы перо, клюв, коготь, куриное рагу…
– Так, – сказал Валя, стараясь казаться невозмутимым. – А что тебе Портнов говорил на индивидуальных?
– Не помню. – Пашка пожал плечами. – Ругался.
– Ну, ничего, – сказал Валя после паузы. – Я тебе сейчас объясню…
Впервые с того дня, как у него в ухе появилась сережка, и появился запрет на самостоятельные упражнения, и Алиса стала заложницей – впервые с того дня Валя сам, без преподавателя позволил себе войти в упражнение. Вот же как просто – абстракции развиваются, сменяют друг друга, текут; сейчас Пашка ухватит принцип – и сделает сам. Ведь с Алисой получилось отлично, хоть Валя тогда не осознавал…
При мысли об Алисе Валя сбился. Пашка смотрел исподлобья:
– Объясняй.
То есть он ничего не понял. Измененная реальность, в которую Валя входил с легкостью, для Пашки оставалась закрытой. Как и для Вали совсем недавно.
– Читай вслух условие, – сказал Валя, пытаясь выиграть немного времени на раздумья.
Пашка поиграл желваками, но спорить не стал:
– «Последовательно проделайте упражнения с первого по девятое, не допуская пауз и внутренних прерываний».
– Делай вот так, – сказал Валя уверенно. – Первое… А потом… сразу… второе. Понимаешь?
Пашка подышал, будто собираясь нырнуть, и вошел в первое упражнение, самое простое. Валя не видел, но чувствовал, как Пашка проходит одну мысленную метаморфозу за другой; первое упражнение закончилось, теперь надо было…
Пашка сорвался. Остановился. Поморщился. Поглядел на Валю:
– И что?
Ева сидела у стола, обхватив себя за плечи руками, тупо смотрела на страницу учебника, и Валя заметил: страница заметно коробилась, когда-то вымокшая и высушенная. Как в учебнике Алисы. Как, наверное, во всех учебниках, которые выдают здесь студентам: это слезы.
Валя думал. У него, наверное, пар готов был повалить из ушей, так он думал. День, когда Алиса вышла из кольца… Опять Алиса, да что это, повсюду она. День, когда Физрук остановил время, мяч замер в воздухе и застыл за окном дождь…
– Сейчас, – сказал Валя еще увереннее. – Я вам сейчас… подскажу.
Он встал посреди комнаты. Сколько там было приседаний, двести? Две тысячи?!
И он начал сгибать колени и вставать, как заводная игрушка. Ведь так и получилось когда-то с Алисой. Физическим усилием он откроет доступ Пашке и Еве в свое информационное пространство; он, наверное, выглядел смешным в этот момент. Но на их лицах не было ни капли веселья.
И Валя мысленно начал длинную цепочку упражнений. Он проделывал изменения с четырехмерными и пятимерными фигурами, снимал с них проекции, сопрягал с воображаемыми объектами и снова деформировал. Он молчал, и в комнате слышались только его сопение, тяжелое дыхание Пашки и прерывистое – Евы. Реальность дробилась, ломалась, из-под грубой материи проступали смыслы, становилось темнее, темнее…
И новые очертания проявились из темноты.
Валя увидел развалины черного города, как проекцию абсолютного и безжалостного и совершенно нечеловеческого. У него подвернулась нога, и он грохнулся на пол.
* * *Пашка валялся поверх одеяла, закинув руки за голову. Батареи остывали, потрескивая. Плохо будет, если отключат отопление, а то вон как воет ветер снаружи…
Артур сидел на кровати. Чемодан и рюкзак стояли у его ног – Артур вернулся жить в прежнюю свою комнату номер шесть.
– Она издевается, – тихо сказал Пашка. – Надо мной, над тобой. Над очкариком. Дает надежду – и отбирает… Я не удивлюсь, если она завтра опять подкатится со сладкими речами. А потом опять – мордой в дерьмо.
– Но зачем ей это надо?!
– Знать бы. – Пашка помолчал. – Ты не знаешь, что с Алисой? За что она так поступает с Валькой?
– Алиса сумасшедшая, – пробормотал Артур. – После того кольца. Я бы и сам рехнулся.
Ветер ударил в форточку, желая заглянуть на огонек. Задребезжало хлипкое стекло.
– Я бы хотел спалить Институт, – сказал Пашка.
Артур быстро посмотрел на дверь. И, будто устыдившись своей трусости, опустил голову:
– Я тоже.
– Что, если мы сожжем Институт раньше, чем они доберутся до бабушки и дедушки?
– Я тебе завидую, – сказал Артур.
– В чем?!
– Ты свободен, – сказал Артур. – Почему-то… после всего. А я нет.
– Если я свободен, – пробормотал Пашка, – если… Давай зови Еву.
– Зачем?!
– Затем, что мы сдадим этот зачет. И зажарим шашлыки на развалинах Института.
* * *Валя бродил по Торпе. Стемнело рано – и на улицах почти никого не было, только мелькали вдалеке припозднившиеся фары.
Ужасно задувал ветер. Валя затянул все шнурки на куртке, надвинул капюшон на глаза. Порадовался, что не надел линзы; очки хоть как-то защищали глаза, а что сквозь них почти ничего не было видно – так на что здесь смотреть?!
Интересно, какая погода сейчас в Индии? В Бангалоре, где папа с мамой?
Валя остановился напротив витрины. Многие магазины в центре еще работали – для кого? На огромном мониторе шла трансляция мировых новостей – космический полет, чемпионат мира по водному поло, фестиваль ледяных фигур… Повернувшись к ветру спиной, втянув голову в плечи, Валя смотрел на беззвучные кадры и не мог понять, что с ними не так.
Какая погода в Индии… А существует ли Индия на самом деле? Правда ли, что в Аргентине сейчас проходит чемпионат, а в Норвегии вырезают из льда пятиметровые фигуры? Что мешает этим кадрам на экране быть просто плоскими картинками?
Стоп-стоп, сказал себе Валя. Я переписываюсь с мамой, пока она в Индии. Допустим, мои письма фальшивые, их генерирует Александра. Но кто сказал, что письма мамы настоящие?!
Он сделал несколько шагов по направлению к Сакко и Ванцетти. Александра наверняка дома, и она разрешила ему приходить даже без приглашения. Ему прямо сейчас нужно задать ей несколько вопросов…
Валя остановился. Пришла очень страшная мысль: а что, если Саша ему просто врет? Во всем?
Саша, которая рассказывала, как познакомились его родители, и о молодых годах мамы. Александра Игоревна, которой он не доверял очень долго, а потом научился доверять так сильно, что разорвать доверие – значит разрушить мир. А нужно ли Вале знать, врет она или нет? Может быть, лучше не спрашивать?!
Он вернулся к витрине. «Вторые руки» – было написано на вывеске. «Винтажные игрушки, одежда, посуда, аксессуары. Радиодетали. Винил».
Прямо перед витриной стоял радиоприемник «Океан». Ровно такой же, как был когда-то у Валиного папы.
* * *За дверью комнаты номер шесть кого-то звонко ударили и вскрикнула девушка. Валя остановился, чуть не врезавшись носом в дверную филенку.
Что-то пробормотал Пашка. В голосе не было ни агрессии, ни удивления. Валя, преодолев первый шок, решил, что должен вмешаться.
Дверь была незаперта.
