Тысяча молний в бензиновых лужах - Мария Сальватор
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Нам стоит поговорить начистоту, ты так не считаешь?
– Что ж, – ответила я, – давай поговорим.
Он еще немного постоял в тишине, наверное, даже не представляя, как лучше начать диалог.
– Если я потеряю тебя, – внезапно заговорил Картер, – значит, я потеряю радость в жизни. Потеряю огромную часть своей души. Потеряю свое сердце.
Я резко обернулась.
– Что? Что ты говоришь, Ильяс?
Он молча встал и подошел ко мне.
– Можно перестать думать о человеке, Рита, но вычеркнуть его из своего сердца – это совсем другая история. Я же ни то, чтобы вычеркнуть тебя из него, даже не мог перестать думать о тебе. Если бы я раньше мог, я бы тысячу раз тебя к себе прижал, и вряд ли бы потом отпустил.
– Ильяс, пойми, уже слишком поздно…
– Тс-с, – шепнул он мне, подходя ближе, – я хотел набрать твой номер сотни раз, чтобы сказать «прости» за все, я не знаю, что я натворил. Но я не могу потерять тебя. Ты знаешь, я так хотел тебя возненавидеть, но не смог даже разлюбить. Рит, – он взял меня за руки, – прости меня. Прости за каждое слово, которым я огорчил твое сердце. Но клянусь, я не хотел этого.
– Ильяс, – отвернулась я, – пойми, мне не нужны отношения. Я не готова связать с тобой свою жизнь.
– Даже если ты сделаешь мне так больно еще раз, я все равно найду способ быть с тобой рядом. Маргарита, – прошептал он, прижимая меня к себе. Я грубо оттолкнула его от себя.
– Что ты делаешь? – спросила я.
– Рит, я просто…
– Ты не нужен мне, Ильяс!
– Но ведь… – Запнулся он.
– Ильяс, прошу тебя, уходи, – прошептала я, замечая, как предательски звучит мой голос.
– Нет, Рит, пожалуйста. – Он снова приблизился.
– Ильяс, прошу тебя. Я не могу так. Ты должен уйти.
Он взял меня за плечи и прислонил спиной к холодной стене.
– Ильяс.
– Сначала скажи, что не любишь меня. – Прошептал Картер.
Я была потеряна. Вот он. Человек, по которому я схожу с ума. Стоит напротив и умоляющим взглядом просит сказать, что я его не люблю, хотя я люблю его больше жизни. Он чуть ли не плачет, лицо его напряжённо.
Рита, что ты делаешь? Ты не можешь так поступить. Почему ты должна жертвовать его чувствами? Почему ты должна предать того, кто так искренне доверяет тебе? Нет, я не могу сделать ему так больно. Отношения в его семье итак напряженные, если расскажу правду, он потеряет надежду на лучшее.
– Не люблю, – прошептала я, уводя взгляд.
– Посмотри мне в глаза, Круглова, и скажи, что не любишь меня! – Крикнул он, схватив меня за плечи.
– Ильяс.
– Говори, Маргарита!
– Не люблю. – Сказала я, вглядываясь в его глаза, когда мои собственные были полны слез.
Парень опустил голову, но не отпустил моих плеч.
– Ильяс, не надо так…
Он посмотрел на меня с такой болью в глазах… Ближе… Лицо его было совсем близко… Ещё несколько сантиметров… Он отстранился от меня и направился к двери. Я прислонилась лицом к стене и смотрела ему в след. На выходе он обернулся, слезы скатывались по его щекам. Я набрала воздуха. И в этот момент он не смог переступить порог, в сердце что-то защемило. Я отвернулась, прикусывая губы в кровь, но что бы хрипоту, доносившуюся из глубины души было не слышно. Ужасная ошибка – любить того, кого решила ненавидеть.
Он бросился ко мне. Его жгучие слезы падали на мою шею, которую он безудержно целовал. Я чувствовала его пальцы, перебирающие мою одежду.
– Прости меня, – он внезапно кидает фразу, – я люблю тебя, – поцелуи его были насколько робкими, настолько и настойчивыми.
Я упала на колени, закрыв лицо руками. Он подошел ко мне и опустился на пол. Ильяс обнял меня, он плакал. Естественно, и я не могла сдержаться и зарыдала во все горло.
– Рита, что ты скрываешь от меня? Почему не скажешь? Ты ужасная жадина, стукачка. Ты решила одна присвоить себе все трудности? Я просил у тебя лишь маленький кусочек счастья, а у тебя даже кусочка беды не выпросишь. Я ненавижу тебя, Круглова. Ненавижу. Пожалуйста, не бросай меня, давай поделим твою беду на двоих…
Я встала с колен, эмоции поглощали, силы были на исходе. Я готова была все рассказать. Но я помнила, как ему тяжело, кто сможет поддержать его? Глеб в больнице, я уйду из его жизни, кто будет рядом с Ильясом, кто поможет ему? Мне было необходимо предать его, чтобы ему было противно даже смотреть в мою сторону.
– Ты видел себя когда-нибудь со стороны? – сказала я.
– В смысле? – не понял парень.
– Ты же ничтожество. Посмотри на себя, как думаешь, ты мне подходишь? Чисто мальчик на побегушках.
Ильяс громко сглотнул:
– Что ты такое говоришь?
– А что? – посмотрела я на него, и сердце сжалось, будто в тисках. – Ты думаешь, я люблю тебя? Как тебя можно любить? Что можно любить в тебе? Твои вечные сопли и слезы? Ты нужен мне был, чтобы все перестали говорить про меня и того парня на фотографии. Ты надеялся, что я свяжу с тобой твою жизнь? Я презираю тебя, Картер. Ты жалкий слюнтяй.
– Рит, замолчи, или я ударю тебя, – прошептал Картер.
– Ого, – ухмыльнулась я, – а ты можешь? Что такое? Удивлен? Я тоже была удивлена, когда ты пускал слюни у моих дверей: «Я никогда раньше такого не говорил. Я готов отдать за тебя жизнь. Я люблю тебя, Рита. Я очень тебя люблю». Я так смеялась, а потом ты сам решил свою судьбу, позвал меня на вечеринку Глеба. Ты ведь не обижаешься? Я понимаю, ты так сильно любишь меня, ты ведь сходишь от меня с ума. Прости, но у меня другие планы.
Ильяс схватился за голову, затем резко встал и направился быстрым шагом к стене, где стояла я. Момент, и его кулак пролетел мимо моего лица, соприкасаясь с холодной стеной, оставляя отметины на его коже. Я вздрогнула, но не подала виду, что испугалась. Он сильно прижал меня, вдыхая в себя запах моих духов.
– Ты лжешь мне, – прошептал он, его трясло, пот скатывался по щекам и шее, слезы обиды лились рекой. – Ты не можешь поступить так жестоко!
– А если могу? – смотрела я в его глаза, не отводя взгляда.
Парень брезгливо сморщился, и снова ударил в стену. Я зажмурилась. Он схватил мое лицо руками и дышал прямо в губы.
– Скажи мне правду! – Требовал Картер.
– Это и есть правда, малыш. Ты мне не нужен! Понял? НЕ НУ-ЖЕ-Н! Катись к чертям собачьим! Я люблю другого мужчину, ты по сравнению с ним ничто!
Парень отошел от стены. Эмоции меня переполняли. Ведь я могла бы быть безумно счастливой, но я чувствовала вину. Нам нужно было
