Ганнибал. Военная биография величайшего врага Рима - Ричард Габриэль

Летом Сципион продолжил воевать с карфагенянами. Приняв меры, обеспечивающие безопасность лагеря, он двинулся в юго-западном направлении, штурмуя один город за другим. «Он больше не довольствовался простым подчинением городов, готовых сдаться, но брал их все штурмом и продавал жителей в рабство, чтобы продемонстрировать свой гнев и последствия нарушения договора».[558] Сципион вторично отправил к Масиниссе гонцов с приказом сдержать обещание и присоединиться к нему с многочисленной конницей. Сципион понимал, что его нападения на города рано или поздно заставят Ганнибала вступить в бой, а в его распоряжении была слишком малочисленная конница.

Сципион, несомненно, нуждался в помощи Масиниссы, если планировал вести войну с Ганнибалом; однако вызывает сомнение, что он настолько затянул с просьбой о помощи. Если Сципион мог послать гонцов к Масиниссе, как, согласно Полибию, он делал, то гонцы могли сообщить ему о состоянии готовности Масиниссы.[559] Совершенно ясно, что Сципион не начал бы военные действия со столь малочисленной конницей, если бы не был уверен, что Масинисса присоединится к нему, причем именно тогда, когда это будет необходимо. Полибий, скорее всего, не прав, когда сообщает, что Масинисса присоединился к Сципиону в самый последний момент, всего за два дня до битвы при Заме.[560] Маловероятно, что Сципион позволил бы Ганнибалу так близко подойти к его армии, когда у него не хватало всадников. Причем следует помнить, что на открытой равнине вокруг Замы конница могла сыграть решающую роль. Скорее всего, Масинисса присоединился к Сципиону раньше, или разведка сообщила Сципиону, что Масинисса с конницей уже близко.

Агрессивные действия Сципиона в конце концов заставили Ганнибала начать боевые действия. Спустя несколько дней после того, как карфагенский сенат прислал к нему гонцов, убеждая принять необходимые меры и навязать Сципиону бой, Ганнибал ускоренным маршем двинулся к Заме, находившейся в пяти днях пути от Карфагена.[561] В Гадрумете Ганнибал пополнил ряды пехоты, предпринял попытку увеличить свою малочисленную конницу и занимался обучением карфагенской и ливийской пехоты. Согласно более поздним свидетельствам, у него даже слоны были плохо выдрессированы. Можно предположить, что Ганнибал ввязался в бой, не будучи полностью готовым. Спрашивается, почему? Ответ простой: он не мог позволить, чтобы Масинисса соединился со Сципионом.[562] Возможно, Ганнибалу стало известно, что Масинисса уже на подходе или, по крайней мере, готовится выйти в поход, и он надеялся заставить Сципиона вступить в бой до прихода Масиниссы.[563] Если это так, то Ганнибал сильно рисковал, поскольку Сципион вполне мог отказаться вступать в бой до тех пор, пока не подойдет Масинисса.

Вермина, сын Сифакса, сохранил преданность карфагенянам и, вероятно, послал гонцов к Ганнибалу с обещанием присоединиться к Ганнибалу в борьбе против римлян. Если это так, то армии Ганнибала и Сципиона шли на сближение, поставив перед собой цель: соединиться с нумидийским союзником раньше, чем соперник, чтобы получить превосходство в коннице (см. карту 10). Масинисса и Вермина приближались с запада, и армии противников двигались таким образом, чтобы как можно скорее соединиться с союзниками. Ганнибал ожидал, что конница Вермина будет более многочисленной, лучше обученной и вооруженной, чем конница Масиниссы, поскольку эти подразделения, сформированные еще Сифаксом, сохранили преданность его сыну, Вермине. Ганс Дельбрюк, возможно, прав, высказывая предположение, что большая часть всадников Масиниссы «пришла прямиком с Атласских гор и оазисов» и были они плохо обученными и недисциплинированными.[564]

Есть основание полагать, что Ганнибал был уверен, что Вермина окажет помощь в битве со Сципионом. Ливий сообщает, что в течение нескольких дней после битвы Сципион подвергал разграблению карфагенский лагерь, а затем отправился в Тунис. Когда они шли к Тунису, рассказывает Ливий, «получено было известие, что Вермина, сын Сифакса, идет на помощь карфагенянам, и конницы у него больше, чем пехоты».[565] Далее, Ливий сообщает, что «часть римского войска со всей конницей в первый день Сатурналий (17 декабря) без труда рассеяла нумидийцев».[566] Ливий ясно указывает, что Вермина прибыл после битвы при Заме, поскольку римские войска, посланные перехватить его, были частью армии Сципиона, следовавшей из Замы в Тунис. Но эта битва состоялась спустя два месяца после битвы при Заме. Вызывает подозрение точная дата, сообщенная Ливием, поскольку Ливий крайне редко указывает точную дату того или иного события.[567] Вполне возможно, что Вермина опоздал всего на несколько дней. Согласно Ливию, в сражении с римлянами Вермина потерял убитыми 15 тысяч человек и 1200 были взяты в плен, отсюда следует вывод, что его армия была более многочисленной, чем армия Масиниссы, и, если бы он прибыл вовремя, это, возможно, могло сказаться на исходе битвы. И наконец, появление Вермины у Замы имеет смысл только в том случае, если он пришел на помощь Ганнибалу. У Вермины не было никаких причин уходить так далеко от своей территории, где он старался не позволить Масиниссе занять территорию вблизи племенных границ, если он не собирался оказать помощь Ганнибалу.

Ганнибал разбил лагерь вблизи города Замы, расположенного в 75 милях к югу от Туниса и в 80 милях от Гадрумета. Ганнибал прошел это расстояние от Гадрумета до Замы за пять дней.[568] Сципион разбил лагерь вблизи города Нарагары. Ни один из них не знал о местоположении другого. По словам Полибия, Ганнибал послал лазутчиков, чтобы они выяснили, где римляне разбили лагерь и что и где в нем расположено.[569] И Ливий, и Полибий приводят рассказ о римлянах, которые поймали лазутчиков Ганнибала и привели их к Сципиону, который вместо того, чтобы приказать убить их или взять в плен, «передал их военному трибуну и велел провести по всему лагерю: пусть без страха смотрят все, что захотят. А затем, спросив, достаточно ли они все обследовали, он отослал их назад к Ганнибалу».[570] Этот рассказ удивительно напоминает историю, рассказанную Геродотом, связанную с армией Ксеркса в Фермопилах. Скорее всего, этого не было на самом деле.[571]

Если же это правда, то какую цель преследовал Сципион, разрешая карфагенянам осмотреть лагерь? Что такое необычное можно было увидеть в римском лагере, кроме как оценить численность сил Сципиона. И конечно, самое главное — численность конницы. Тогда снова возникает вопрос относительно прибытия Масиниссы в лагерь Сципиона. С одной стороны, Полибий утверждает, что лазутчики были в лагере за день до прибытия Масиниссы.[572] Если это так, то Сципион, возможно, хотел вовлечь Ганнибала в борьбу, показав его лазутчикам малочисленную конницу, хотя сам прекрасно знал, что Масинисса уже вот-вот появится в лагере. С другой стороны, Ливий сообщает, что лазутчики ушли после того, как Масинисса прибыл в лагерь, о чем они и сообщили Ганнибалу.[573] В этом случае Сципион, возможно, хотел продемонстрировать свою силу, чтобы ослабить боевой дух противника. Позже мы увидим, что в битве при Заме Сципион имел решающее превосходство в коннице.

Лагерь Сципиона вблизи Нарагары был расположен в удобном месте, «тем более что вода находилась не дальше чем перелет дротика». Ганнибал тоже подошел к Нарагаре и занял холм в четырех милях от римского лагеря, «место надежное и удобное во всех отношениях, только за водой надо было идти далеко».[574] Непонятно, почему Ганнибал совершил такую серьезную ошибку, не подумав о воде для людей и животных в этом жарком климате. Если даже Ганнибал планировал вовлечь Сципиона в бой до прибытия Масиниссы, то теперь он знал, что это невозможно, поскольку лазутчики сообщили ему, что Масинисса уже прибыл в лагерь Сципиона. Но даже если, как говорит Полибий. Масинисса прибыл на день позже, когда лазутчики уже ушли из лагеря, трудно поверить, чтобы разведчики Ганнибала могли не заметить армию Масиниссы из 6000 пеших воинов и 4000 всадников, входящую в лагерь римлян. В любом случае Ганнибал знал, что Масинисса уже в лагере, и его первоначальный план рухнул.

С самого начала это был рискованный план, зависевший от многих факторов, над которыми Ганнибал был не властен. Масинисса прибыл, а Вермины не было видно. Ганнибал был вынужден сражаться на открытой равнине с армией, имевшей численное превосходство в коннице. Ганнибал не мог применить асимметрию сил, которая была решающим фактором в предыдущих победах. Почему бы в таком случае Ганнибалу было не отказаться от битвы и отступить? Ответ один: все дело в коннице. База Ганнибала находилась в 80 милях, или в пяти днях пути, по открытой равнине. Учитывая, что армия наиболее уязвима в колонне на марше, то, если бы Ганнибал повернулся спиной к Сципиону и попытался уйти, римляне Сципиона и нумидийские всадники не давали бы покоя его армии. До Гадрумета в лучшем случае дошли бы жалкие остатки, а не карфагенская армия. Вот почему Ганнибал принял бой в Заме, несмотря на неблагоприятные обстоятельства, в которых он оказался. У него просто не было другого выбора.