Тень и шелк (Под именем Энн Максвелл) - Элизабет Лоуэлл

Мурашки, пробежавшие по коже Дэни, не имели никакого отношения к работающему на полную мощность кондиционеру. Солнце, цветы и бархатистый тропический воздух ничуть не притупили бритвенно-острую бдительность Шона.

Дэни с тревогой огляделась. Дверь пляжного домика открывалась в гостиную с окнами на пляж. В небольшой нише помещался бар с отнюдь не скудными запасами спиртного, а спальня находилась по другую сторону, подальше от шума прибоя.

– Знаешь, а мебель ничего, – заметила Дэни.

– Да, – отсутствующим тоном подтвердил Шон, – очень мило.

Но он не обращал внимания на изящество мебели. Шон заглядывал под кресла и столы, обыскивая места, где обычно прячут «жучки», и места, где никому не придет в голову их искать.

Пока Шон методично обследовал лампочки и стенные розетки, Дэни устроила собственный инспекционный тур, не переставая щебетать о том, что даже по прошествии нескольких дней ей не перестают доставлять удовольствие мебель, вид из окон, погода и двери, выходящие на пляж.

Шон пользовался только тремя вариантами ответов: "угум, «да» и «очень мило».

– И выбор спиртного здесь большой, – продолжала она.

– Да.

– Особенно хорош «Гран-Марнье».

– Очень мило.

– Это точно. Бутылка такого размера в аэропорту стоила бы не меньше пятидесяти баксов.

Приостановив осмотр подозрительно расположенной розетки, Шон уставился на Дэни.

– Ты любишь «Гран-Марнье»? – изумленно спросил он.

– Ох уж эти мне мужчины! – воскликнула Дэни с явным отвращением. – Ты до сих пор не можешь запомнить даже мой любимый цвет!

– Угу…

– Вот именно, – подхватила она.

Шон продолжил обыск. Осторожность была его оружием. Еще в Афганистане он твердо усвоил непреложное правило: осторожные люди живут дольше.

Во всяком случае, Шон понимал: современный, изготовленный по последнему слову техники «жучок» при подобном обыске не обнаружить. Кроме того, если прикрытие сработано так неудачно, что из «Гармонии» уже прослушивают, что творится в доме, им рано или поздно грозит смерть.

– Как это мило со стороны твоего босса – дать тебе отпуск! – произнесла Дэни.

– Да.

– Должно быть, аренда этого домика обходится баксов в пятьсот в день.

– Восемьсот пятьдесят, – уточнил Шон. – Я сейчас вернусь.

– Я буду ждать твоих очередных «угу», – с улыбкой пообещала Дэни.

Шон открыл дверь спальни, заглянул в комнату и горько улыбнулся. Должно быть, у Будды отменное чувство юмора, решил он.

Он быстро обошел спальню и ванну, но не обнаружил ничего подозрительного. Спустив воду в туалете, он прислушался. Все было в полной исправности.

В том числе его организм.

Тело Шона томило острое, нестерпимое желание. Никакие медитации и аутотренинг, на которые он потратил столько времени в Тибете, не помогали. Его рубашка пропиталась ароматом Дэни, на губах чувствовался привкус ее губ, при воспоминании о том, как она прикоснулась грудью к его руке, шорты становились тесными.

Проклятие!

Еще раз мысленно выругавшись, Шон прошагал через гостиную к бару, рывком открыл дверцу холодильника, отыскал ледяную зеленую бутылку карибского пива, вскрыл ее и жадно глотнул.

– Что случилось? – спросила Дэни.

Шон не отрывался от бутылки. Дэни смотрела на него поверх зеленой бутылки. Его глаза казались темными, как полночь, и непроницаемыми.

Он опустил бутылку и улыбнулся.

Все ясно, подумала Дэни. Кто-то, где-то и как-то вляпался в навоз яков. Причем вляпался по уши.

– Ничего, – наконец ответил он.

– По твоему поведению не скажешь.

Улыбка Шона стала шире, но ничуть не потеплела.

– Поведению… – повторил Шон так, словно впервые слышал это слово. – Да.

– Так мы продолжаем разговор или нет? поинтересовалась Дэни.

– Пока нет, но скоро будем.

– Что ты имеешь в виду?

Шон молча кивнул в сторону спальни.

– Посмотри сама, – предложил он. – И не забывай: ты получила то, чего добивалась. Короче, за что боролась…

Бросив в сторону Шона удивленный взгляд, Дэни подошла к двери спальни и заглянула внутрь. В комнате было прохладно, изящные шторы создавали мягкий полумрак. Дверь стенного шкафа осталась открытой, внутри виднелась летняя одежда, обещанная Джиллеспи.

Дэни не удосужилась проверить размеры: она была уверена, что одежда придется ей впору.

В остальном комната выглядела идеально. Кто-то приготовил здесь одежду для Шона в пакетах. На одном стуле небрежно висела тенниска, на втором – алая ночная рубашка.

Поморщившись, Дэни отвернулась.

Сквозь открытую дверь ванной она увидела разложенные над раковиной туалетные принадлежности – именно те марки, которые она предпочитала. Несколько флаконов были полупустыми, словно ими пользовались.

В целом комната имела жилой вид, была удобной и уютной до последней мелочи, до оттенка покрывала, наброшенного на кровать королевских размеров.

И только теперь Дэни поняла.

Одна кровать.

На двоих.

Черт!

Дэни обернулась. Шон стоял в гостиной, у самой двери спальни. Он поднял пивную бутылку в безмолвном тосте.

– Не забывай: в любых обстоятельствах есть свои плюсы и минусы, – напомнил он.

– Так покажи мне плюсы, и я постараюсь не забыть!

– До завершения каникул мы успеем выяснить, насколько ты способная актриса.

– Заткнись, ковбой! – выпалила Дэни.

– Ковбой? А это лучше дзен-киборга?

Дверь спальни захлопнулась так резко, что чуть не выбила бутылку из рук Шона.

Глава 17

Дневной свет озарил Арубу, подобно цветовому грому. Одним движением Шон вскочил с пола у «своей» стороны кровати, радуясь возможности покинуть комнату.

Он и не подозревал, что кровать королевских размеров может оказаться такой тесной.

Хотя Дэни жалась на своей стороне так, словно спасала свою жизнь, это ничего не меняло. Каждый ее вздох, движение тела, даже легкий шорох волос по подушке раздували пожирающее Шона пламя.

«Хорошо, что я так и не стал монахом, – размышлял он. – Если бы потом я встретил Дэни, я бы всю жизнь жалел о данном обете».

А теперь жалеть о нем осталось совсем недолго.

Шон наотрез отказывался считать оставшиеся дни, часы и минуты. Он торопливо натянул шорты и взял из чемодана бинокль.

В доме имелась небольшая веранда с видом на океан. С этого места Шон мог наблюдать за территорией «Гармонии», оставаясь незамеченным.

Следующие полчаса Шон провел с биноклем в руках, вглядываясь в густые заросли. Его целью была ограда, отделяющая его от поместья.

На первый взгляд и даже на второй ограда казалась неприступной – высотой в десять футов, сооруженная из частых вертикальных стальных прутьев и увенчанная спиралями колючей проволоки. Нержавеющая сталь проволоки зловеще поблескивала под лучами утреннего солнца.