Тень и шелк (Под именем Энн Максвелл) - Элизабет Лоуэлл

«Вот я и вновь в ящике с шумом, – иронически подумала Дэни. – Только на этот раз мне досталось сиденье поудобнее. Отчасти. В конце концов, из Шона получился недурной матрас».

Эта мысль вызвала у нее улыбку.

Шон протянул Дэни наушники, воткнул вилку в розетку и надел свои.

– Повторим пройденное, – заявил он. Из папки он вытащил пачку фотографий размером восемь на десять и протянул одну Дэни. Дэни чуть не застонала от недовольства.

– Катя Павлова, – заученной скороговоркой произнесла она. – Наместница «Гармонии». Ранее – член советской номенклатуры. Помогала обирать империю после ее распада. В обмен на грязные деньги с Запада в карманы итальянской мафии и колумбийского картеля рекой текли рубли. На эти рубли покупались всевозможные товары – от произведений искусства до расщепляемых материалов – на русском черном рынке, а потом на законных основаниях перепродавались на Запад. Результат – доллары чистоганом.

Шон беспокойно зашевелился. Ему было наплевать на подробности Катиной биографии – он не хотел, чтобы Дэни упустила главное.

– Катя опасна? – коротко спросил Шон.

– Только если повернуться к ней спиной. Или в постели. Или же если вы бутылка водки из морозильника. Пить, как эта женщина, надо уметь!

Шон едва заметно улыбнулся, доставая из пачки следующий снимок.

– Илья Касатонов, – сообщила Дэни. – Любовник и, вероятно, деловой партнер Кати. Убийца. «Гармония» для него единственное пристанище. Устроил афганцам такой же ад, как и они ему. Да, он опасен.

Перед ней легла третья фотография.

– Кодзимура, – ни секунды не медля произнесла Дэни. – Есть подозрение, что он воздерживается от участия во всех делах «Гармонии», как и Тони Ли из Китая. Катя до сих пор ищет способ приучить китайца. К Исиде, еще одному боссу якудзы, она сумела найти подход.

– Если карены и вправду перевезли шелк, значит, Катя прибрала Ли к рукам, – заметил Шон. – Тогда остается один Кодзимура. Без его поддержки «Гармония» окажется в тупике. Якудза обеспечит в ней равновесие сил.

Появился четвертый снимок, затем пятый и остальные; с языка Дэни срывались имена: де ла Пена, Спаньолини, Ли, Исида. Длинный список преступлений наконец перестал ужасать, вызвав оцепенение. Они стали отдельными фактами, как число персиков в ящике, бутылок в упаковке или трупов в братской могиле.

Утратив ощущение реальности, Дэни смотрела на фотографию Исиды и вспоминала его конкурента Кодзимуру.

– А как насчет личной жизни Кодзимуры? – спросила она. – Он занимается чем-нибудь, кроме пьянства, разврата и избиения своей несчастной жены?

– Он якудза в третьем поколении, – сообщил Шон. – Добивается не только уважения, но и страха. Помешан на японской культуре. Как и его покровитель.

– Еще один «посредник»?

Шон пожал плечами:

– Этого мы пока не знаем.

Нахмурившись, Дэни вглядывалась в лицо Кодзимуры на снимке. Подобно сицилийцам, японцы смирились с присутствием организованной преступности до такой степени, что на высочайших уровнях существовали «посредники» между легальным миром бизнеса и нелегальным миром якудзы. Таким человеком был Юкио Кояма.

– Кто он, этот Кодзимура? Христианин, марксист, буддист, мусульманин, индуист? – спросила Дэни.

– Скорее всего сатанист.

– В Азии? Вряд ли. У него есть пристрастия, кроме семилетних блондинок?

– Древние японские мечи, – ответил Шон. – Его семья владеет знаменитой коллекцией. Но в последнее время он перешел на…

Голос Шона оборвался. Изумление промелькнуло на его лице. Да нет, скорее всего ей показалось.

– На что? – спросила она.

– На шелк, – ответил Шон. – Кодзимура начал коллекционировать шелк. Подозреваю, его отец и дед собрали все мечи, заслуживающие внимания.

– Какой шелк он собирает – древний или современный?

– И тот, и другой.

– Азиатский или европейский?

– Азиатский.

– Японский, китайский, персидский, индийский?

– Не слишком ли много вопросов?

– Ответьте, и я успокоюсь.

Шон улыбнулся:

– Понятия не имею, на чем специализируется Кодзимура.

– Так выясните!

– Разве это так важно?

– Коллекционеры – загадочные люди, – сообщила Дэни. – Одни занимаются коллекционированием, чтобы вызвать у других зависть. Другие прячут от посторонних все, что собрали, и злорадствуют. Третьи поступают и так, и этак. Некоторые не притрагиваются к вещам, если те не относятся к определенному периоду истории. Другие же предпочитают только произведения искусства Японии или Китая. А кое-кто разыскивает вещи, относящиеся к определенному времени, стране, типу переплетения нитей и…

– Я понял, – Перебил Шон. – Если шелк Будды удовлетворяет требованиям Кодзимуры, нам незачем беспокоиться о частном аукционе. Катя использует шелк, чтобы упрочить связь с ним, и Кодзимура упадет, как спелый персик, прямиком в сети «Гармонии».

– Я же говорила: коллекционеры – странный народ.

Шон переключил канал наушников, что-то отрывисто сказал пилоту и снова переключился на Дэни. Не говоря ни слова, он вытащил из папки еще пачку снимков.

Дэни добросовестно перечисляла имена, национальности и леденящие кровь биографии гангстеров, собирающихся в поместье Кати Павловой, носящем столь ироническое название.

Шон молча слушал. Он устроил проверку только для того, чтобы отвлечь молодую женщину от мрачных мыслей.

«Или чтобы отвлечь меня, – мысленно признался Шон. – Клянусь слезами Будды, как бы я хотел, чтобы она осталась дома!»

Но Дэни не осталась. А теперь приближалась минута, когда от Шона будет зависеть не только его собственная жизнь.

Одно дело – умереть самому, совершив промах, и совсем другое – погубить другого человека.

Особенно Дэни, мрачно добавил Шон. Ну почему, черт побери, рядом с ним не оказался кто-нибудь другой?

На расстоянии одиннадцати миль от Арубы пилот снизился и теперь летел на высоте десяти футов над водой.

Дэни наблюдала, как буро-зеленая клякса суши впереди начинает приобретать форму. Когда ее переставали расспрашивать о древних шелках, шелкопрядах, видах нитей, типах переплетения, методах окраски и так далее, она читала книги об Арубе и изучала карты.

Ее труды не пропали даром: ориентиры, которые Дэни раньше видела двухмерными, внезапно приобрели объем.

Похоже, место, которое называют Стогом, вон там. Его высота не меньше пятисот футов. В остальном рельеф острова составляют равнины и песчаные пляжи. Дэни ожидала увидеть нечто вроде карибской пустыни, но поразительное сочетание камня, песка и растрепанных ветром деревьев диви-диви привело ее в замешательство.