Тень и шелк (Под именем Энн Максвелл) - Элизабет Лоуэлл

Сталь плохо переносила пребывание в насыщенном солью воздухе. Пассаты и мельчайшие, как пыль, соленые брызги постепенно разъедали металл под слоем черной краски.

– Что ты делаешь?

Негромкий голос из-за спины Шона заставил его вздрогнуть и вызвал мгновенное раздражение.

– Любуюсь пейзажем, – сквозь зубы процедил он. Дэни пропустила столь нелюбезный ответ мимо ушей.

Атмосфера между ними и без того была достаточно накаленной. Даже выигранные вчера вечером в блэкджек пятьсот долларов не подняли настроение Шона.

– Ты одета? – осведомился Шон, не поворачиваясь.

– Я не надела крошечный бикини, который кто-то заботливо подсунул мне, если ты спрашиваешь об этом.

– Да, об этом.

Шон не сомневался: ему понадобится немало времени, чтобы забыть, как выглядела Дэни вчера днем, сразу после того как сбросила пляжное полотенце, прыгнула в бассейн и принялась плескаться. Вокруг было немало женщин, сложенных куда лучше Дэни, некоторые обладали броской, яркой красотой, но ни одна из них не была так желанна ему, как эта маленькая профессорша.

Опустив со лба очки, Шон оглянулся через плечо. Темные волосы Дэни растрепались со сна, кожа после недавнего пробуждения еще казалась разгоряченной и розовой. Белый махровый халат надежно прикрывал ее тело – от ключиц до пяток.

Ее босые ступни были узкими, с очаровательным высоким подъемом. Пальцы беспечно пошевеливались в шелковистом песке на краю патио, словно она дразнила спящего любовника.

При этой мысли у Шона закипела кровь. Резко отвернувшись, он продолжил изучение барьера, отгораживающего «Гармонию» от остального мира.

– Красивая ограда, верно? – спросила Дэни. – Приятное соседство.

– Угу.

– Интересно, возникают ли здесь такие же проблемы со сталью, как во Флориде?

– Что ты имеешь в виду? – удивился Шон.

– Халатность подрядчиков и соленый воздух, – сжато объяснила Дэни.

Шон ответил ей акульей улыбкой:

– И я размышлял об этом.

– И что же?

– Похоже, некоторые из столбов, ограды недостаточно прочны. Кое-где видна ржавчина. А откуда ты знаешь про Флориду?

– Там живут родители моего бывшего мужа. Им пришлось менять свою роскошную стальную ограду уже через два года.

Шон с любопытством оглянулся на Дэни.

– А во второй раз, – продолжала она, – они заставили подрядчика распилить несколько наугад выбранных прутьев, прежде чем устанавливать ограду, чтобы убедиться, что они действительно из сплошной стали, а не пустотелые внутри.

Рассмеявшись, Шон снова принялся изучать ограду в бинокль.

– По крайней мере они учились на своих ошибках.

– Да. Жаль только, что эту способность не унаследовал их единственный сын.

– Значит, он туповат?

– Ничуть, – покачала головой Дэни. – Просто ему наплевать на всех, кто уступает ему в силе или низости.

Пальцы Шона сжались на бинокле. Ровный голос Дэни свидетельствовал о незаживающих ранах, замаскированных улыбкой.

Неудивительно, что она не доверяет мужчинам, думай Шон. Похоже, она была замужем за настоящим принцем.

– Я повидал людей такого типа, – небрежным тоном ответил Шон, – но не в зеркале во время бритья.

Дэни удивленно приоткрыла рот, неожиданно рассмеялась и заговорила, не думая.

– Знаю, – призналась она. – Иначе я бы заперла дверь спальни, вместо того чтобы хлопать ею.

Шон не сводил глаз с ограды.

– Тебе незачем спать на полу, – продолжала Дэни. – Эта кровать размером немногим меньше стадиона.

– Я привык спать на полу в монастыре.

– Сколько ты пробыл среди монахов Лазурной секты?

– Достаточно долго, чтобы Прасам понял: я не подхожу им, – отозвался Шон.

– Не та раса?

– Не тот темперамент.

Некоторое время Дэни молча следила за тем, как Шон осматривает ограду.

– Что это… – начала она.

– Потом, – перебил он.

Дэни умолкла. Шон смотрел в бинокль, и легкие движения мышц у него под кожей завораживали ее, напоминая переливы света на тонком шелке. Дэни одолевало искушение обвести контуры играющих мускулов, почувствовать кончиками пальцев под ними незримое переплетение нитей жизни.

– Так я и думал, – пробормотал Шон. Дэни поспешно отдернула руку, вдруг обнаружив, что невольно тянется к его щеке, и заложила обе руки за спину.

– О чем ты? – виновато спросила она.

– Телекамеры кругового обзора действуют недостаточно синхронно, – сообщил Шон.

Дэни втайне вздохнула с облегчением: он не заметил ее блуждающие пальцы.

– И о чем же это говорит? – поинтересовалась она.

– О большой влажности и лени.

– Исчерпывающее объяснение, – насмешливо пробормотала Дэни. – Странно, как я сама до этого не додумалась?

Шон оглянулся на нее через плечо.

– Видишь вон те камеры? – спросил он.

– Я заметила их еще вчера.

– Они должны обеспечивать непрерывный обзор определенных территорий ограды, перекрывающих друг друга.

Дэни уставилась на медленно вращающиеся камеры.

– Похоже, они выполняют свою задачу, – заметила она спустя несколько секунд.

– Не совсем. Каждые три минуты происходит сбой, и они не захватывают довольно приличный участок территории.

Дэни нахмурилась:

– И долго это продолжается?

– Двадцать девять секунд.

– Насколько велик этот выпадающий участок?

– Достаточно велик для человека.

– Надеюсь, ты не думаешь… – начала она.

– Нет, я абсолютно уверен, – перебил Шон. – Каждые три минуты часть ограды рядом со здешней волейбольной площадкой становится невидимой для охранников «Гармонии».

– Но Джилли сказал, что с нашим связным мы встретимся в другом месте.

– Угу…

Согласие Шона не успокоило Дэни – совсем напротив.

– А колючая проволока ничуть не заржавела, – заметила она.

– Само собой. Она мне кое-что напоминает – пора побриться. После завтрака мы идем в музей.

Дэни хотела что-то сказать, но передумала. Шон направился в ванную.

По крайней мере, размышляла Дэни, он натянул шорты вместо умопомрачительных плавок, оказавшихся в его багаже, – по сравнению с ними даже обнаженные ягодицы выглядели менее откровенно.

И менее возбуждающе.

К тому времени как Шон и Дэни выехали на шоссе, в небе сгустились тяжелые тучи, придавая Арубе призрачный вид. Набережная старого города с ее оранжевыми и голубыми зданиями, украшенными лепниной, казалась радужно-яркой на фоне туч. Голландские мельницы лучше смотрелись под хмурым небом и разительно контрастировали с растрепанными пальмами.

Шон поднял верх синего кабриолета перед выездом с территории отеля. Несмотря на работающий кондиционер, внутри машины царила гнетущая атмосфера.