Сказки про Сталина - Пантелей
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Понимаете ли, господин президент. Своих ребят я привел на чукотские скалы в сорок седьмом*. Пока не отстроили казармы, они три года в палатках жили, и всё ради этой войны. Нет, конечно, тогда мы планировали войну не против вас, то есть Аляски, моя армия была ответом на операцию «Немыслимое». Теперь задача сменилась, враг другой, вместо броска на Вашингтон и Нью Йорк, нам предстоит бросок на Оттаву и Монреаль. Шесть лет это было для меня смыслом жизни. А лично мне вы ничем не обязаны. Советское правительство уже наградило меня Орденом Ленина, - Олешев хмыкнул, - «За выдающиеся дипломатические достижения». К тому-же, это и для вас будет не самым разумным решением.
*исторический факт
- Невероятно! Три года в палатках… Какое счастье, что до той войны так и не дошло. Прошу вас, подскажите мне разумное решение, господин генерал.
- Министром обороны, несомненно, нужно назначить генерала Риджуэя. А первой задачей ему поставить – собрать под свои знамена как можно больше дезертиров. Все, кто примет новую присягу – пусть автоматически попадают под амнистию. Я думаю, что так ему удастся снова собрать почти всю свою армию. А военно-морским министром – любого из трех «гавайских» адмиралов. Флот примет любого из них. Кто там из них старший по возрасту? Но если хотите, запрошу у Москвы дополнительную консультацию.
- Очень обяжете, господин генерал. Запросите у них заодно и задачи для флота Республики. И, желательно, дату начала войны.
Николай Николаевич Олешев посмотрел на собеседника с откровенным сочувствием, и отрицательно чуть качнул волевым подбородком.
- Дату нам сообщат за сутки. Они и сами ее пока не знают. Остальное запрошу. Встретимся на обеде, а после все обсудим. Благодарю, что учли мою личную просьбу, господин президент.
* * *
19 июня 1953 года. Мехико. Бар неподалеку от городской тюрьмы
- Посиди тут, Гринго. Мне нужно вон с тем сеньором тет-а-тет побеседовать.
Тот, кого назвали Гринго, коротко кивнул и оценил «того сеньора». Обычный мелкий чиновник, продажный и вороватый. Ничего интересного.
Эрнест Хемингуэй допил текилу и придвинул себе бокал компаньона. Тот все равно никогда не пил, только заказывал и делал вид, а текила в этом баре была на удивление хороша. К тому-же, задаток гонорара, полученный в новеньких техасских долларах, которые несмотря на необъявленную войну, охотно принимали в Мексике – позволял ни в чем себе не отказывать.
Известный журналист и писатель оказался в Мексике не случайно, а по заданию крупнейшей и популярнейшей в мире коммунистической газеты Правда, заключившей с ним просто невероятно выгодный по нынешним временам контракт. Контракт на книгу, в которой он опишет предстоящие события, в которых ему вот-вот предстояло поучаствовать самому. А еще они взялись издать «Старик и море» сразу на семи языках, включая китайский и корейский.
* * *
Все началось пять дней назад. Подошедший тогда к нему в гаванском баре «Эль Флоридита» элегантный джентльмен представился ничего не значащим для Хемингуэя именем, попросил разрешения присесть, а получив – заказал официанту два дайкири. Выпили.
- Вы, разумеется, не Джон Смит и дайкири вам неприятен. Вы каталонец, правда? Из интербригадовцев.
- Вы очень проницательный человек, мистер Хемингуэй. Я каталонец, но служил не в интернациональной бригаде, а в регулярной республиканской армии Каталонии. Впрочем, это дела давно минувших лет. Сейчас я Джон Смит, гражданин Республики Аляска и глава американского отдела советского издательства Правда. Вам знакома эта газета?
Вопрос, разумеется, был риторический, газету Правда знал каждый, умеющий читать, житель планеты Земля. Правда издавалась ежедневно на семи языках, а перепечатки из нее украшали первые полосы всех ведущих мировых изданий. В Правде вел еженедельную колонку сам Сталин. А еще ходили слухи, что именно издательству Правда теперь принадлежит киностудия «Уорнер Бразерс».
- Издеваетесь, мистер Смит? Правда известна всем. Но никому не известно, что вы являетесь главой американского отдела. Впрочем, раз вы угощаете, отчего бы мне вам и не поверить. Закажите еще дайкири, а то я, признаться, на мели.
- Гарсон! Дайкири сеньору и кофе для меня, - Джон Смит не оборачивался, и почти не повысил голос, но прозвучало в нем что-то такое, что полусонный кубинец буквально метнулся как ошпаренный, - Я с вашего позволения воздержусь. Что может вас убедить?
- Внятное объяснение - как такой важный господин мог оказаться в этой дыре?
- Я специально прибыл для этой встречи, мой недоверчивый друг. Издательство Правда заинтересовано в сотрудничестве с вами.
- У вас прекрасные репортеры, а про колумнистов я вообще молчу. Мне в лучшем случае удастся написать на седьмую-восьмую полосу. И ради этого вы приехали в Гавану? Чтобы проглотить такое, мне нужно еще раз выпить.
На этот раз мистер Смит просто щелкнул пальцами, дайкири образовалось почти мгновенно.
- Мы хотим заказать вам книгу, а возможно и киносценарий. Детали я готов оговорить немедленно, а если подпишем контракт – сразу получите задаток. Еще дайкири, мистер Хемингуэй?
- Нет! Мануэль! Кофе. Двойной и покрепче. Я весь внимание, мистер Смит.
Задание на книгу было довольно странным. Мистер Смит назвал только главного героя – какого-то никому не известного молодого аргентинского доктора, но поставил условие неразглашения этого пункта контракта. К группе этого аргентинца, Хемингуэя прикрепляли приказом из Москвы, как официального корреспондента Правды. Так что не исключалось и появление его материалов на первой полосе. Но главное книга!
* * *
Группа Эрнесто Гевары де ла Серна оказалась не много, ни мало – как боевым отрядом Нового Коминтерна, о котором во всем мире еще никто ни сном, ни духом. Это уже само по себе тянуло на мировую сенсацию, но раз эту информацию до сих пор держат в секрете, значит и ему в газету передавать репортаж пока рано. Хотели бы – и без него давно оповестили. Хемингуэй доверие оценил. «Главное книга!» Сенсации нужно подавать вовремя…
Аргентинец, которого за постоянное чекание так и прозвали «Че» был в отряде одним из самых молодых, но именно он официально числился командиром. Именно числился. Хотя власти его никто никогда не оспаривал, а дисциплина в отряде была просто идеальная, опытнейший журналист, повидавший уже три войны сразу определил, что паренька постоянно опекают и консультируют три наставника, а уж эти то… Этих Хемингуэй признал сразу. Не лично, нет – саму породу. Это такие волкодавы, которые в одиночку за стаями волков охотятся. Воспоминания прервал вернувшийся компаньон.
