Йоханн Гутенберг и начало книгопечатания в Европе - Наталия Варбанец

Несогласованность этого повествования (Тритемий, видимо, записал разговор с Шеффером, но, составляя «Анналы», соединил разные источники) позволяет отслоить реалии от концепции Шеффера и от внесенной им и историком путаницы. «Католикон», в первом своем издании 1460 г. — фолиант в 372 листа убористого шрифта, никогда с досок не печатался: к этому названию прикреплено объяснение преимуществ типографии перед печатью с досок (Шеффер, вероятно, повторял разъяснение, некогда данное Гутенбергом ему самому). Совместного издания Гутенберга и Фуста в 1460 г. быть не могло. Стали выбирать одного из бывших партнеров. Часть исследователей (начиная с Г. Цедлера) приняла Гутенберга — по признаку, что характеристика типографии в «Католиконе» «техничнее», чем в Псалтырях, а отнесение заслуги изобретения на счет божьей милости противостоит колофону Фуста и Шеффера. Приписав «Католикон» Гутенбергу, шрифт отождествили со шрифтом расписки Хумери, хотя под понятие немногих литер он мало подходит: и масштабы издания требовали много шрифта, и в нем наблюдается даже излишество знаков (нестандартных сокращений, лигатур и пр.). Непоследовательность их применения (исчезнувшие было знаки вновь появляются в дальнейших тетрадях), «преодоленная» лишь в последней трети обоих разделов издания («Католикон» в работе, так же, как В42 и В36, делился на две части, которые набирались параллельно), и, конечно, «некрасивость» шрифта давали повод перебросить В42 Шефферу. Возобладала лишь первая часть этой схемы:

«Католикон» считается совместным предприятием Гутенберга и Хумери и т. д. (см. гл. VII). Была также попытка усмотреть в «Католиконе» связь Гутенберга с Николаем Кузанским и считать кардинала автором колофона, но мотивировка — наличие экземпляра в его библиотеке — вряд ли достаточна. Исследователи, соединявшие расписку Хумери со шрифтом В42, приписывали «Католикон» Фусту и Шефферу. Обоснования: макулатурные листы «Католикона» в подклейке шефферовского переплета на издании 1465 г.; около 1470 г. «Католикон» фигурирует в торговой афише Шеффера; в нем, как в его изданиях, 4, а не 6, как в В42, пунктур (следы гвоздиков, которыми при печатании закреплялись листы) и так же нет выключки строк; Фуст, точнее — Шеффер с 1465 г. стал включать элементы колофона «Католикона» в свои издания. И по содержанию он вписывается в дальнейший репертуар фирмы и не отвечает гутенберговскому (последнее верно). Неясно, зачем было им параллельно первому своему шрифту Дуранда в том же 1459 г. заводить этот — близкого кегля — шрифт. И многовариантность знаков «Католикона» с их практикой не совпадает, и поставленная в нем типографская задача, которая (наблюдено А. Капром) состояла в соблюдении равномерных интервалов между словами за счет пробельного материала и соответственной отливки знаков препинания; это по аналогии со шрифтами индульгенций 1454–55 гг. — тоже довод, что шрифт создавался Гутенбергом или под его смотрением. Пытаются еще согласовать обе тенденции (Т. Герарди): оспорив дату «Католикона», начать его в качестве предприятия Гутенберга и Хумери после 1465 г. и закончить при помощи Шеффера после 1468 г., приписав ему по «упорядоченности» набора последние трети обоих разделов «Католикона», отсутствие выключки строк — идиосинкразии (посмертной?) Фуста к этому процессу, запись 1465 г. о покупке — фальшивке и т. д. Цель всей спекуляции не ясна. Вряд ли Николай Кузанский (ум. в 1464 г.) приобрел свой экземпляр посмертно. И вряд ли Шеффер в разговоре с Тритемием упустил бы честь прослыть печатником «Католикона», будь тому возможность.

Так типография «Католикона» остается более загадочной, чем это оправдывает материал.

Некоторый свет на нее проливает история употребления шрифта. В качестве пробного — в большем кегле (высота 20 строк 93 мм, в «Католиконе» — 83 мм) вышло небольшое издание — «Диалог разума и совести о частом причастии» вормсского епископа начала века Матвея Краковского. Производство шрифта и печатание «Католикона» заняло не менее полутора лет, значит «Диалог» вышел не позднее середины 1459 г. (есть экземпляр с датой покупки 1459). В кегле «Католикона» шрифт фигурирует в двух изданиях небольшого трактата Фомы Аквинского о символе веры и таинствах (De articulis fidei). Новая отливка шрифта встречается в двух индульгенциях 1461 и 1462 гг. в пользу сгоревшего в ходе архиепископской войны монастыря Неухаузен (параллельно печатались шрифтом Дуранда). Уменьшенная до 81 мм отливка оказалась в Эльтвилле, где с колофоном братьев Хейнриха и Николая Бехтермюнце в 1467 г. и одного Николая в 1469 г. был напечатан ею «Vocabularius exquo» — латино-немецкий словарь. В индульгенциях и в обоих словарях — то же излишество знаков, как в первых двух третях «Католикона», т. е. «логики развития» нет. В эльтвилльской типографии оказался также шрифт LI 31; отдельные литеры его вкраплены в обоих вокабуляриях, а в 1472 г. Николай Бехтермюнце выпустил тот же словарь в новой (уменьшенной и дополненной) отливке шрифта LI 31. Еще раз шрифт «Католикона» отмечается в Майнце в индульгенции 1480 г. Общность шрифта и характера продукции подсказала (В. Фельке) в начале нашего века вывод, что в Эльтвилле была не другая, а та самая типография, из которой в 1460 г. вышел «Католикон». Для Гутенберга в ней предполагалась роль как бы технического руководителя, а в качестве владельцев — группа богатых людей, в их числе Бехтермюнце. С выводом о единстве типографии и о некоей причастности к ней Гутенберга не согласиться трудно. Но непоследовательность шрифтовой практики в «Католиконе» говорит против гутенберговского руководства изданием. И в целом, если принять его и Бехтермюнце как объединяющее звено, ряд эльтвилльских фактов необъясним. Это касается шрифта LI 31, который мог быть отчужден только до тяжбы с Фустом. Еще страннее, что эльтвилльские колофоны частично включают формулы Псалтырей 1457–59 гг. (без упоминания об изобретении), в 1467 и 1469 гг. — с виршами из «Католикона» (в издании 1472 г. заменены). Первый вышел при жизни Гутенберга, и непредставимо, чтобы он принял такое смешение.

Трудно не увидеть, что колофон 1460 г. — не просто формула типографа, а своего рода декларация, смысл которой может быть понят лишь в той ситуации, какая сложилась после приговора суда и раскола типографии Гутенберга в ноябре 1455 г. Оставим в стороне измены человеческие — роль Шеффера в процессе, судя по награде (в первых колофонах он назван наравне с Фустом) немалая, самого Фуста, Бунне, вероятно и неизвестных других. Отходила Фусту типография. Пришлось доказывать, что шрифт DK 2 был готов до ссуды, оспаривать права кредитора на DK 3. Тираж В42 и отпечатанную часть Псалтыри тоже получал Фуст. На эти расчеты, на устройство своей печатни (о скромных ее размерах говорят поздние издания в шрифте DK 2) должны были уйти конец 1455 и начало 1456 г. До этого изобретение содержалось в тайне не только «этими тремя», как сообщил Тритемию Шеффер, задним числом возводя себя из помощников в компаньоны, а всеми работниками печатни: огласку оно получило после тяжбы. Но и ранее в Майнце, кроме помощников, были люди, о нем и о соотношении партнеров осведомленные, в том числе из высшего майнцского клира. Без этого не могло быть «Воззвания против турок» («Турецкий календарь»), заказов на индульгенции. Булла папы Калликста III в обеих версиях — латинской и немецкой — тоже предполагает заказ, но только после 21.IX.1455 г. (тогда проповедь в Германии крестового похода против турок была возложена на епископа Дронтхейма Хейнриха Кальтэйзена, который переводил буллу на немецкий язык). Вряд ли заказ мог быть в разгаре тяжбы и ареста типографии, вернее, что в первые месяцы 1456 г. (печатание безусловно, но до 1.V, на которое было назначено начало похода), быть может, как акт поддержки Гутенбергу. То же относится к Provinciale Romanum, На этом фоне колофон Псалтырей в 1457 и 1459 гг. был вызывающим, несмотря на грамматическую лазейку, позволявшую при надобности убеждать, что новоявленные партнеры объявили о себе лишь как о делателях данной книги.