Йоханн Гутенберг и начало книгопечатания в Европе - Наталия Варбанец

Что означало в 1460 г. его вмешательство? Прежде всего, что об изобретении шел спор и на большом накале (и потому Дитеру в 1459 г. было удобно удалить Гутенберга из Майнца). Одним из этапов спора был колофон второй Псалтыри, вышедшей уже после избрания Изенбурга, с утверждением прежних притязаний, в ответ, видимо, на какие-то выступления — Гутенберга или тех кругов Майнца, в которых и иск Фуста и присвоение им в компании с Шеффером изобретения вызывали возмущение. Что спор касался также псалтырных инициалов, видно по колофону того доната в шрифте В42, который сообщает, что он «изображен при помощи нового изобретения» и т. д. (см. гл. V) Петром из Гернсхейма с употреблением «своих инициалов» (cum suis capitalibus); это не нуждалось в подчеркивании, если бы не оспаривалось. Колофон «Католикона» (а в Майнце было ясно, от кого он исходит) предписывал прекращение спора. Безымянно вознеся изобретателя, он этим раскрывал Майнцу и миру самозванство Фуста и Шеффера, впервые подчеркивал универсальное значение изобретения, «по милости божьей» прославившего германскую нацию. Почему при этом Дитер умолчал имя? Единственным способом утвердить первоизобретательство Гутенберга в тот момент было официальное засвидетельствование. Возможно, что ордонанс Карла VII от 4.X.1458 г., такое засвидетельствование, как бы контракцию колофону Псалтыри 1457 г. заключавший, отчасти для этого и был направлен в Майнц (где и у кого обучался Жансон, неизвестно). Но в декларации столь высокого плана, как колофон «Католикона», называть имя тут же живущего человека было неуместно. Иного свидетельства от Дитера не последовало. И в этом сказалась та политическая обстановка, в которую вплетены первые майнцские типографии.

С заказом индульгенций печатня Гутенберга приобретала полуофициальные функции при майнцской епархии. Кому именно он был обязан ими, предполагать трудно. Но это означало его эмансипацию от Фуста и не могло не подвигнуть последнего вкупе с Шеффером искать влиятельной опоры. Без этого перехват майнцской Псалтыри — издания для епархии официального, если не заказного, был бы для них неосуществим (хотя исключить официальные заказы Гутенбергу они не смогли). Был ли заказан им «Канон мессы» 1458 г., неясно, о Псалтыри бенедиктинской известно. Тем самым и их колофон получал почти официальное значение. Пояснения к богослужению Дуранда вышли в октябре 1459 г. (как бы в противовес «Диалогу» Матвея Краковского). Для этого создание шрифта Дуранда должно было начаться ранее июня (и тогда стал работать для Фуста и Шеффера обученный производству шрифта либо на одной из индульгенцией в 1454 г., либо переманенный из будущей типографии «Католикона» ученик Гутенберга). Другими словами, Фуст и Шеффер в конечные дни старого архиепископа и перед выборами нового достраивались до нужд официальной типографии (вряд ли не противополагаясь затее майнцских реформаторов) и уступать эту роль после избрания Изенбурга не собирались. Дитер получил большинство майнцского капитула всего в один голос, остальные стояли за Нассау. Посланцы Изенбурга к Пию II, отвергшие требование папы отказаться от реформаторских требований, вернулись без утверждения выборов. Оно было дано лишь при условии военной помощи графам Бранденбурга и Винтерберга против Фридриха, графа Пфальцского (сторонника реформации и переизбрания императора в пользу чешского короля Иржи Подебрада). От этого обязательства Дитер избавился только летом 1460 г., дав себя побить своему единомышленнику и заключив с ним союз. Надвигался конфликт с папой, сперва из-за отказа платить аннаты. Якоб Фуст был бюргермейстером Майнца. Все разоблачению Фуста и Шеффера не благоприятствовало. Устройство архиепископской печатни со временем должно было пресечь их роль официальных типографов епархии, но времени у Дитера не оказалось. Тем не менее основанная им печатня продолжала работать на первых порах и после его смещения (индульгенция 1462 г. шрифтом «Католикона»). Вероятно, и ранее, а после «Католикона» безусловно Фуст и Шеффер держались партии Нассау: это спасало их от прямого разоблачения, утверждало (это видно по заказу листовок в пользу Адольфа) в функции официальных типографов, крушение Дитера избавляло от угрозы возвращения Гутенберга в Майнц. Каким же образом шрифт Дуранда оказался в ставке «паршивого пса» (так величало Изенбурга папское отлучение)? Не исключено, что на этот вопрос в ту пору пришлось отвечать Фусту (владельцем типографии был он); отличить типографию по шрифту было просто, это был всего четвертый в Майнце «почерковый» шрифт. Возникновение той небольшой и неполной отливки шрифта Дуранда, которой печатались листовки Дитера, можно отнести к предвыборному моменту — как контрпредложение (против шрифта «Католикона») для официальной типографии. Без принадлежности епархии вряд ли она могла попасть в руки сторонников Изенбурга. Но находилась вне архиепископской печатни, иначе был бы шрифт «Католикона»: возможно, что после смещения Дитера печатня особо охранялась. Бездействие ее в последующие годы объяснимо — и тем, что она была основана Изенбургом, и самоутверждением Фуста и Шеффера в качестве официальных типографов епископии. Как реплика на колофон «Католикона» и появился с 1462 г. их фирменный знак — два щита, в одном — две скрещенные линейки, в другом — угольник, т. е. орудия наборщика, плюс во втором щите три шестиконечные звезды — символ троичного божественного света (переложение религиозной сути колофона «Католикона» на знаковый язык, тогда большинству понятный); задним числом он был оттиснут на еще не проданных экземплярах Псалтыри 1457 г.

Но оказалось, что с Гутенбергом не покончено. До изобретателя волна «милостей» Нассау к приверженцам недавнего своего противника (дело шло о вассальной присяге, для граждан вольного города унизительной) докатилась через полтора примерно года после примирения с Дитером. В грамоте Адольфа Гутенбергу не обязательно видеть просто княжескую подачку в обмен на присягу: звание и обеспечение придворного предлагаются ему — при условии присяги — за прежние услуги «нашей епархии» и в надежде на услуги будущие. И то и другое тогда понималось конкретно. Прямой услугой Гутенберга майнцской епархии была организация печатни «Католикона». Слова о будущих услугах тоже не пустая формула: деятельности типографии в Эльтвилле должен был предшествовать перенос ее из Майнца и устройство заново. Хотя грамота Адольфа предусматривала, что Гутенберг будет жить в Майнце (вероятно, возобновление печатни сперва мыслилось там), наезжать в Эльтвилль было близко. И здесь он, видимо, тоже обучал людей; по косвенным признакам первые во Франции печатники — Фрибургер, Кранц и Геринг, начинавшие при Парижском университете, учились своему делу в Эльтвилле. И вряд ли не от них получил сведения один из устроителей этой — первой университетской — типографии гуманист Гильом Фише, предисловие коего к первому выпущенному ею около 1470 г. изданию (G. Barzizius. Epistolae) — первое печатное прославление Гутенберга как изобретателя книгопечатания связывает его с местом близ Майнца. И запись дня его смерти сделана на экземпляре, принадлежавшем эльтвилльскому капитулу. По сообщению Вимпфелинга (в «Хронике страсбургских епископов», 1508) Гутенберг в старости ослеп, что, судя по грамоте Нассау и по причастности изобретателя к эльтвилльской печатне, если было, то под самый конец его дней.