Ванесса - Эммануэль Арсан

— Сивах — далеко не рай, — сказал вдруг Гвидо с гримасой боли, точно вспомнив что-то.

— Но вы здесь не выглядите несчастным, — заметил Незрин.

— Я не буду счастлив и в раю.

— Рад слышать. Не люблю фанатично верующих. Если вы вечно сомневаетесь, как и подобает ученому, тем лучше. Я ведь говорю с ученым.

— Что вы хотите узнать?

— Нашел ли ученый то, что искал?

— Да, — спокойно сказал Гвидо.

Лицо Незрина осталось бесстрастным. Он знал, что за этим последует — и не ошибся. Гвидо не заставил себя ждать:

— Сивахцы знают истинную цену вещей. Вот в чем секрет.

— Что вы имеете в виду?

— Они не интересуются властью, потому что она не интересна.

Незрин глубоко вздохнул. Нет, он доберется до сути, даже если для этого придется говорить до утра.

— Хорошо, допустим, — сказал он. — Но откуда проистекает эта мудрость, это знание о ценности вещей, не свойственное остальному человечеству? Они вдыхают ее с воздухом или глотают с водой? Может, жуют какую-то траву или вводят вещество, о котором никто не догадывается?

— Этого я не знаю.

— Неудивительно! — фыркнул Незрин. — Вы проболтались тут восемь недель, и никто вам не мешал. Почему вы не пользовались какими-нибудь инструментами, не делали замеров, не брали образцы почвы, воды? Короче говоря, не исполняли своих профессиональных обязанностей?

— Бедняга Незрин, — благодушно сказал Гвидо. — Не утруждайте себя такими мелочами. У вас же есть подчиненные? Пусть у них болит голова. Мне не нужно брать пробы воды и воздуха. Меня не интересует их пища и табак, который они курят, просто потому, что все это уже сделано. Давно и очень тщательно.

— Правда?

— Но не здесь. В Милане. В новых лабораториях CIRCE и за большие деньги. Безрезультатно.

— Вы хотите сказать, ничего интересного не обнаружено?

— Ни интересного, ни неинтересного. Просто ничего. Впервые Гвидо заметил, что под маской наивности и добродушия скрывается нечто другое. Египтянин подался вперед, взявшись за ручки кресла:

— В таком случае, придется вернуться к версии, которая вам так не нравится — о наследственных психофизиологических характеристиках.

— Эта гипотеза полностью исключается. Полностью! — твердо сказал Гвидо.

— Почему, позвольте спросить?

— Потому что если бы безразличие сивахцев к власти было наследственным, я не смог бы им заразиться.

— Заразиться?

— Да. У меня все симптомы этого «заболевания» налицо.

— Что такое? — взволнованно подскочил Незрин.

— Я думаю, как сивахец.

Незрин в замешательстве уставился на него — издевается итальянец или повредился умом? Он попытался перевести разговор в шутку.

— Вашим патронам это не понравится.

— С этого момента консорциум не в счет.

Незрин суетливо переставил бутылку и сел:

— Гвидо, вы ученый. Если вы не шутите и это правда, то вы не можете не стремиться узнать, как и почему. Конечно, вы горите желанием понять, как сивахский синдром мог повлиять на вас. Возможно, его симптомы слишком неосязаемы, чтобы пробудить любопытство.

— Во всяком случае, как я могу быть уверен, что не ошибусь. В нашем деле это легко случается.

— Скажите хотя бы, вы наблюдаете, как это протекает? — взмолился Незрин, словно обращаясь к человеку с редкостным заболеванием.

— Наблюдаю — не то слово. Я просто вижу то, что может видеть любой другой человек. Каждый может проделать такую несложную вещь: набрать горсть песка и медленно, по песчинке, пропустить его между пальцами. Я даже не знаю, следует ли признать этот жест характерным только для Сиваха.

— Разве все сивахцы так делают?

— Почти все мужчины, женщины и дети. Когда я говорю «почти»…

— Вы имеете в виду тех, кого наблюдали. Ясно, — терпеливо кивнул Незрин. — И как они это делали?

— Что значит «как делали»?

— Намеренно? Как ритуал? Со страстью? Для успокоения души?

— Совсем нет. Я думаю, это чисто механическое бессознательное действие. Они не вкладывают в это никакого особого смысла.

— А как вы научились? Стали тренироваться?

— Я? Конечно, нет! Один человек поймал меня за этим занятием. Сам я даже не заметил, когда научился.

— Значит, «один человек» придавал ему большое значение. Это противоречит вашим словам.

— Тот человек — не сивахец и не собирается им становиться. Это Мехди.

— Почему же он не доложил мне?

— Очень просто. Он подумал, что будет выглядеть дураком. Боялся, что вы рассердитесь. Страшно лишаться такого солидного покровителя.

Незрин снова подумал, не разыгрывает ли его итальянец.

— Итак? — спросил он сухо, давая понять, что здесь он хозяин и вправе повернуть разговор в нужное ему русло.

— Вот и все.

— Как все? Да возьмите же пробы песка, черт возьми! Вместо того, чтобы тут рассиживаться. Что это за песок? Из оазиса или принесен ветром? По логике, он должен быть отсюда.

— Логика не всегда срабатывает. А в этом случае особенно. Все анализы, о которых вы говорите, уже проводились задолго до моего приезда. Песок, как и все другие вещества в оазисе, был скрупулезно проверен. Я не стану перечислять все, что подвергалось проверке. В него входили даже физиологические тесты.

— Все безрезультатно?

— Абсолютно.

Незрин казался совершенно убитым.

— И к какому выводу вы пришли?

— Что наши методы анализа не позволяют нам выявить вещество, способствующее развитию подобной черты характера в сивахцах.

— Так найдите новые методы! — Незрин сорвался на крик.

— Нет.

— Что значит «нет»?

— Нет, и все.

Незрин попытался ударить по самолюбию итальянца:

— У вас совсем нет научного интереса?

— CIRCE пришлет кого-нибудь другого, — спокойно ответил Гвидо, — но он тоже ничего не найдет.

— А если найдет?

— Ваше правительство станет первым заказчиком.

— Вы боитесь этого?

— Ваше правительство или любое другое — не имеет значения. Какое мне дело?

— По крайней мере, мы не станем экспериментировать над согражданами. И не станем торговать открытием за валюту. Но кто будет его производить? Все равно кто-то нагреет на этом руки. Мы — слишком бедная страна, чтобы ваше открытие попало в руки богатых.

— Я не сделал никакого открытия.

— Но вы можете сделать его. Почему ученые служат тем, кто старается подкупить их? Тем, кто порабощает их ум и будет порабощать дальше, если ваша работа пойдет успешно.

— Стану ли я более свободным, работая на вас? — Гвидо испытующе посмотрел на египтянина.