Офицер Красной Армии - Владимир Поселягин

— Действовал под псевдонимом, вполне возможно, – пожал плечами „майор“.

— По той же информации генерал–майор Варлимонт, что вот уже как два дня позирует русской и западной прессе в Москве, взят именно им. После этого была сформирована моторизованная группа, набранная из разных подразделений, и что странно, без тренировок на взаимодействие подразделение покинуло партизанский край. Точно известно, что у них были танки, захваченные с одного из наших эшелонов. Новенькие „четвёрки“ прямо с завода…

Пока офицеры шли, капитан подробно описывал боевой путь группы, который до этого подробно записывал, если появлялись новые сведения. Всего он не знал, о чём честно предупредил „майора“ но о громких успехах был наслышан. Уничтожение всей авиации карателей, с фронта взамен перебрасывалась эскадрилья бомбардировщиков, уничтожение штаба моторизованного корпуса, захват в плен ещё одного генерала и последующий бросок к Киеву.

– …сейчас‑то понятно, как они двигались по нашим дорогам, даже фельджандармерия ничего не могла сделать, но тогда мы терялись в догадках. Группа Фролова двигалась обычно ночью, из‑за начавшихся боевых действий колонны обеспечения приходилось гонять даже ночью, вот они и, пользуясь тем, что на их трофейные машины нанесены опознавательные знаки охранных подразделений, присоединялись к ним и двигались вместе. Посты фельджандармерии пропускали их, так как проезд колонны снабжения был у них записан, а на то, что колонна увеличена, они не всегда обращали внимание. В данный момент все снабженцы и жандармы уже предупреждены, больше они не смогут так поступить.

— Где группа Фролова, вам известно? – Нет, герр майор. Последняя их акция был проведена в другой области. Уже подтверждено, что там действовало подразделение русских в нашей форме и на нашей технике. Вчера был совершён налёт на узловую станцию железной дороги, уничтожены два эшелона, один с боеприпасами, другой с инженерным имуществом. Налёт был совершён совместно с авиацией русских. Операция проведена отлично, действовали русские, как по команде. Хорошо проведённая операция.

— Я смотрю, вы их хвалите, – покосился „майор“ на капитана.

— Скорее восхищаюсь. Наглость, напор и везение, вот что им сопутствует.

— Опишите мне нападение на Киев.

— О–о-о, думаю, этот рейд войдёт в анналы моторизованных частей. Генерал Гудериан уже прислал заявку с просьбой прислать материалы с описанием рейда и вообще об этой группе. Хочет их изучить.

— Киев, Франц, Киев.

— Если бы я не знал правды, герр майор, я бы подумал, что операцию планировали высшие чины русских, причём не один месяц, но как выяснилось, план был разработан за полчаса и буквально на коленке. Именно это и восхищает. Всё было сделано чётко. Но подходе русские бесшумно уничтожили пост на въезде и спокойно вошли в город, по пути разделившись на четыре группы. Самая большая и усиленная ушла к автомобильному мосту, из танков расстреляв зенитки и казармы, захватив мост. Машины снабжения у них пересекли Днепр и покинули город, только артиллеристы встали на окраине, прикрывая отход. Там же находилась гаубица, что открыла огонь по железнодорожной станции. Судя по пустым гильзам, это была наша гаубица и выпустила она порядка сотни снарядов. Видимо, весь наличный запас боеприпасов. Станцию уже потушили, можно посмотреть, там воронок от этих снарядов предостаточно. Только у сгоревшего транспортного пакгауза я видел их семь штук. Остальные группы действовали нагло и быстро. Видимо, у них были местные проводники, потому что ни одна колонна не потерялась на ночных улочках города, а двигались, как куклы–марионетки. Согласно рапортам связистов, они постоянно слышали переговоры русских, но говорили те на не совсем понятном русском. Один из русских, что служит у нас, сказал, что это матерный русский. Капитан Кляйн, командир связистов, предположил, что они так шифруют свои переговоры. Код всё ещё не взломан. Словом, одна группа совершила налёт на комендатуру, освободив всех задержанных по подозрению в помощи подпольщикам да и просто неблагонадежных. Архив они уничтожили, согласно допросу очевидцев, забрали с собой девушку. Наше здание штурмовала вторая группа, свидетелей мало, да и те в тяжёлом состоянии в госпитале, но один ефрейтор, что был в сознании, сообщил, что видел, как в грузовики грузят папки из архива и разбегаются взятые нами подпольщики. Причём комендатуру просто подожгли, а вот наше управление подорвали авиабомбами, как успели определить криминалисты. Взяли они всего троих с собой, остальные рассеялись по городу. Ведутся поиски. Четвёртая и последняя группа – думаю, именно ею и командовал Фролов, слишком нагло действовали – занялась уничтожением железнодорожного моста. Они использовали наш же состав с топливом и захваченный танк, половина состава укатилась к станции, пылая и поджигая всё на своём пути, другая половина была загнана на мост и там оставлена. Цистерны были примотаны тросами к танку, а его с заклиненной ходовой бросили на мосту. К сожалению, танкистам удалось уйти. Мост вы видели, от чудовищных температур конструкции закрутило пропеллером. Я говорил с инженерами, что там работают, они говорят, нужно полностью восстанавливать мост, а это месяц работы, не меньше. После этого группы собрались вместе и ушли по мосту на другой берег, мост был взорван, преследование не удалось выполнить. Это всё было позавчера, вчера был совершён налёт на железнодорожный узел, о чём я уже вам сообщил. Пока всё.

— Потери у Фролова были?

— Обнаружено шесть тел погибших в форме Вермахта, которые пока не удалось идентифицировать. Похоже, это погибшие солдаты Фролова. Ведётся расследование, мои люди работают, но пока мало информации. Повезло нам только с одним. Был обнаружен в канаве оглушённый солдат Вермахта, но когда его привезли в госпиталь, он в бреду забормотал на русском. Видимо, товарищи его не заметили в канаве и ушли. Мы смогли привести его в чувство и, применяя спецсредства, допросить. Правда, многого узнать не удалось, он неожиданно откусил себе язык. Спасти его не удалось. Мы смогли выяснить не так много, кроме того, кто он. Это был рядовой Иванов, солдат разведывательно–диверсионного взвода манёвренной группы Фролова.

— Да–а, кадр. Фанатик.

— Хорошо, что

нападение было совершено ночью, потери у нас в основном в материальной базе, большая часть личного состава уцелела.

— У армейцев что? На станции? – Вот у армейцев беда. Вы, наверное, слышали, что Фюрер в ярости снял командующего охранными частями Украины со своего поста и приказал провести внутрислужебную проверку?

— Да, слышал. Не его одного с поста сняли, у многих погоны с плеч полетели. Моего дядю это тоже зацепило, временно отстранён от исполнения своих обязанностей… Так что там с потерями армейцев?

— Потери в личном составе они ещё сами подсчитать не могут, огромное количество тел просто невозможно идентифицировать на станции, но по примерным подсчётам – до шестисот человек. Сгорел железнодорожный мост, как ни странно это звучит, уничтожен автомобильный мост, семь зенитных батарей, две погибли с личным составом, восемь паровозов, сто семьдесят вагонов с военным имуществом, платформы с военной техникой и вооружением, пассажирские вагоны. Одних танков на платформах сгорело около тридцати единиц, не считая автотранспорта. Взорвался эшелон с боеприпасами и следом за ним склад. Получили серьёзные разрушения строения вокруг станции. Загорелся другой эшелон, с авиационным топливом, который должен был уйти на фронт к передовым частям. Потери колоссальные. Но что странно, загнанные в тупик два санитарных эшелона не пострадали. Вернее, сильно не пострадали. Также понёс серьёзные потери полк пехотного корпуса, что бросили против партизан. Один из батальонов как раз разгружался из вагонов, когда на территорию станции влетели первые пылающие цистерны, но большую часть личного состава успели эвакуировать до первых чудовищных взрывов. В принципе это всё, что я могу сказать. Разве что могу добавить о том, что русские транспортники активизировали свою работу, пользуясь тем, что подразделения наших „ночников“ были уничтожены и замены им пока не нет. За ночь по десять–двенадцать самолётов прилетают, доставляют медикаменты, в которых остро нуждаются партизаны, и забирают раненых. Похоже, русское командование придаёт очень большое значение этим партизанам, снабжая их всеми возможными силами.

— Похоже, что так, – кивнул продолжавший пребывать в задумчивости „майор“ – Озвучь мне своё личное мнение. Мог кто‑то из наших помогать Фролову?

— С учётом того, что мы его до сих пор не поймали, думаю, тот, кто помогает Фролову, сидит очень высоко.

— Я тоже так подумал, да и рассказ твой подтвердил это мнение. Думаю, нужно взять в разработку тех офицеров, что имеют возможность…