Живой щит - Дмитрий Воронин

Лично я против Ханта никогда ничего не имел, хотя был он нелюдим, сторонился любого общества, кроме общества своих солдат, а временами бывал просто груб. Боец он был отменный, это признавали даже и те, кто не был доволен его назначением на столь завидный пост. Правда, при этом обязательно язвительно добавляли, что махать мечом — не самое необходимое умение для командира гарнизона.

Так или иначе, но теперь Хант был, по сути, третьим лицом в замке себя с Лотаром я, безусловно, не считаю. Аманда с ним тоже вполне ладила, а Модестус — не очень, называя Ханта за глаза, а иногда и в глаза тупым солдафоном.

— Мой лорд, — пробасил сотник, — к нам прибыл гонец из Заозерья. С дурными вестями.

Заозерье я знал, мы с Лотаром там как-то раз побывали, это была чуть ли не самая граница Андора. Паршивая в общем-то деревенька — стояла она на самом краю порядком заболоченного леса. Конечно, особых трясин там не было, но промокнуть можно было изрядно. А вот пригодных для пахоты земель там было мало, поэтому год от года жители деревни слали к отцу ходоков с просьбой скостить подати. Кажется, недавно и приходили…

— С дурными? — нахмурился граф. — Какие у них там, черт их раздери, могут быть дурные вести? Я даже скостил с них половину налога, так эти лентяи что, придумали повод не платить и оставшееся? Или они снова считают, что сторожевой отряд выпивает слишком много пива?

— Нет, мой лорд, тут дела куда хуже. Дело вот в чем… Сначала тревожную новость принес мальчишка из этого самого Заозерья. Парню было вряд ли больше лет, чем мне, и выглядел он до смерти перепуганным. Было отчего…

По его словам, он видел в лесу большой отряд «чудищ» — по описанию даже я, никогда их не видевший, безошибочно узнал орков и троллей. Он тут же бросился в деревню, стараясь двигаться незаметно, чтобы не попасть к страховидлам в лапы, где и рассказал о своем открытии десятнику. Тот немедленно отрядил бойца, который и доставил парня пред грозные очи графа. Конечно, считать мальчишку никто не учил, однако его слова о том, что чудищ было куда больше, чем жителей в его деревеньке, не на шутку встревожили отца.

— Добрались и до нас, — хмуро сказал он, теребя пальцами рукоять меча, с которым не расставался почти никогда, разве что в постели. — Не думал я, что они пойдут на нас…

— Чему удивляться, милорд? — заметил Хант. — Они, может, и рады бы мимо ваших владений пройти, да там, на севере, эльфы. А если уж они в Древний лес сунутся, так там им быстро рога поотшибают. Эльфы, они для орков страшнее всего.

— Мы тоже не подарок, — усмехнулся граф, только улыбка эта вышла несколько зловещей. — Поднимай своих парней, Хант. Эту мразь надо найти и уничтожить. В замке оставишь пару десятков арбалетчиков и десяток мечников во главе с Бреном.

— Мало, милорд. Для обороны нужно больше людей. — Несмотря на нелицеприятное мнение о нем Модестуса, Хант был опытным воином, в чем-то, возможно, куда опытнее графа, однако отец не собирался прислушиваться к мнению солдата. Даже если этот солдат — командир гарнизона его родового замка.

— Я сказал! — отрезал он, и у Ханта сразу пропало желание спорить. Выступаем через час.

— Милорд сам поведет отряд?

— Да.

Больше не было сказано ни слова. Хант пожал плечами, снова изобразил свой полупоклон и вышел, спиной выражая неодобрение.

Потом я узнал, что отец все же прислушался к мнению сотника, однако сделал это по-своему — по его приказу Брен разнес на стены арбалеты, и все мужчины из замковой прислуги теперь твердо знали — в случае чего, их место на стенах. Стрелки из них были, понятно, никакие, однако даже неприцельный залп полусотни тяжелых арбалетов способен отпугнуть неприятеля. Впрочем, Андор был неприступен, по крайней мере за всю историю замка никто и никогда не мог взять его приступом.

Солдат провожали торжественно, девки из замковой деревни осыпали их цветами, а я видел, как Хант хмурился, и не понимал его — разве война не праздник? Что может быть веселее лихой битвы, ради которой солдаты и оттачивали свое умение в долгих тренировках на плацу. Если бы я мог, я бы тоже стоял там, среди них… увы, отец даже слушать не захотел.

— Любуешься? — Брен подошел почти бесшумно. В обычное время я бы его заметил, но сейчас был поглощен торжественным зрелищем.

— Брен, ну почему отец не позволил мне…

— Ты еще мал, — сказал, как отрезал, воин, нахмурив седые брови и с явным неодобрением наблюдая за процессией.

— Вчера я трижды тебя зацепил! — возмутился я, однако Брен лишь равнодушно пожал плечами.

— Мал и слаб… И не торопись, парень, на твою долю еще выпадет махать мечом. Чует мое сердце, война еще не завершилась.

— Что ж в этом плохого? — Я был очень удивлен. Мне всегда казалось, что для таких бойцов, как Брен и Хант, сражения милей всего на свете. — Или ты хочешь, чтобы твой меч ржавел от безделья?

Старый мечник долго молчал, затем вздохнул:

— Лучше бы ржавел…

Отряд ушел, а я долго стоял на привратной башне и глядел вслед колонне. Мог ли я тогда предполагать, что эти солдаты, большинство из которых и никого не убили-то в своей жизни, скоро действительно вступят в бой. Бой, когда противник дерется за свою жизнь, а значит — с удвоенной яростью. Впрочем, даже если бы я и знал об этом, все равно в то время я вряд ли бы проникся какими-либо, отличными от зависти, чувствами. Меня настолько злило то, что я не могу участвовать в походе, что все остальное уже не имело никакого значения.

Они вернулись спустя два дня, и во многих домах запричитали женщины. Нет, отряд не был разбит, однако и победой это вряд ли можно было назвать из ста бойцов в замок пришли только двадцать шесть человек.

Орки не хотели принимать боя, и если бы граф счел нужным, то он мог бы дать им уйти. Однако он не захотел этого и, по мнению многих, правильно сделал — этот отряд мог принести очень много бед. Их было много, почти полторы сотни, в срединных уделах уже давно не видели такой крупной орды. Когда орки поняли, что уклониться от схватки не удастся, они напали с яростью обреченных, и только меткость арбалетчиков Ханта спасла отряд от полного уничтожения. А потом орки и люди смешались в одну кучу, и арбалетчикам пришлось взяться за мечи.

Схватка была жестокой — ни один орк не захотел сдаваться, впрочем, это и неудивительно, после всего, что они творили в мирных деревнях, вряд ли кто-то из зеленых мог рассчитывать на снисхождение. Их кривые мечи собирали кровавую жатву среди воинов графа, однако люди оказались сильнее. Снова, в который уж раз, спасало людей тупое нежелание орков носить кольчуги — не только разбойники, но и легионы Клана пренебрегали доспехами, и лишь немногие натягивали легкую стальную рубаху на свои жилистые, покрытые свалявшейся шерстью торсы.