Блог «Серп и молот» 2014–2016 - Петр Григорьевич Балаев

как дипломат не состоялся, он в этой роли был в тени Сталина, в бытность его министром иностранных дел Сталин, фактически, его на дипломатическом поприще и замещал. Самостоятельные поездки Вячеслава Михайловича перед войной в Германию, во время войны в Англию и США были поездками чисто техническими. Молотов был ярко выраженным типом человека-сухаря. Это несовместимо с ролью дипломата. Не случайно сменил его на посту после ВОВ А. Я. Вышинский, тот был оратором, умел выступать перед публикой. Но Вышинский был фигурой не очень значительной.

Единственным, кто обладал международным авторитетом и был опытным дипломатом среди советских руководителей — Климент Ефремович Ворошилов. К тому же — официальный глава государства, Председатель Президиума Верховного Совета СССР.

И если полководческая деятельность Климента Ефремовича была бессовестно оболгана, то упоминание о его дипломатической деятельности почти напрочь из истории стерта. Остались только пунктиры в биографических книгах Акшинского и Кардашова.

Дипломатический дебют Ворошилова состоялся в 1933 году визитом во главе советской делегации в Турцию. Если знать, какое значение в те годы Советское правительство придавало отношениям с южным соседом, то можно осознать и важность этого визита. Нахождение недружественного государства рядом с еще достаточно взрывоопасным Кавказом ничего хорошего не сулило. Поэтому возглавить делегацию должен был только самый выдающийся дипломат страны. Заметьте, что достаточно блистательный Литвинов на эту роль выбран не был. Послали «слесаря». Вся проблема в том, что турецкий правитель тех лет, Кемаль Ататюрк был не только отчаянно смелым человеком (согласитесь, объявить светским государство, бывшее несколько столетий клерикально-исламским — это крайняя степень безбашенности), человеком высокообразованным — закончил Академию Генштаба, но и весьма своеобразным. Самой точной характеристикой будет — сумасброд. Личные симпатии и антипатии Ататюрка оказывали весьма серьезное влияние на его политические решения. Малейшая ошибка дипломата в общении с турецким лидером могла привести к непоправимым последствиям, учитывая очень неустойчивую позицию Кемаля в отношении к Советскому государству. Союзник был еще тот — клялся в дружбе, но при этом перебил у себя коммунистов. С ним переговоры должен был вести человек очень тонко чувствующий партнера, способный вызвать к себе симпатию. Задача была неимоверно сложной.

Климент Ефремович с нею справился. Это российские историки считают, что Ворошилов был, как полководец, полным нулем. Кемаль Ататюрк, современник моего героя, такого посланника Советскому Союзу никогда не простил бы. Англичан в Первую мировую войну турецкие войска под командованием Ататюрка лупили весьма чувствительно, поэтому он разбирался в полководческих способностях военных тех стран, с которыми Турция имела отношения. Но было у Ворошилова еще одно качество, о котором почти никто не знает — он мог быть при надобности человеком, что называется, светским. Исполнение этой роли, крайне важной для дипломата, у него затруднений не вызывала. Только об этом мало кто знал даже в СССР, Климент Ефремович воспринимался в народе как «первый красный офицер», а не дипломат, поэтому таково было удивление писателя Корнея Чуковского, когда он лично познакомился с Ворошиловым:

«Милый Ворошилов — я представлял его себе совсем не таким. Оказалось, что он светский человек, очень находчивый, остроумный, и по своему блестящий.»

Нужно отметить, что это знакомство состоялось в 1957 году при вручении писателю ордена Ленина. Автор «Мойдодыра» был еще тем кадром, воображал себя независимым интеллектуалом, но его симпатии, например, к Сталину четко «колебались вместе с линией партии». Но интеллектуалом себя воображал, поэтому такое его мнение о Клименте Ефремовиче говорит о многом. Поразить сноба светскостью было совсем непросто.

А тогда, в 1933 году, под обаяние Ворошилова попал своенравный и капризный Кемаль Ататюрк. Почести Клименту Ефремовичу оказывались беспрецедентными, визит был приурочен к 10-ой годовщине турецкой революции, отмечался праздник военным парадом, так Ататюрк даже выстроенные для парада войска объезжал вместе с Ворошиловым! Одна из улиц Стамбула была названа именем Ворошилова! Мало того, он стал почетным гражданином Турции!

Весь период визита Стамбул гремел балами, которые давали в честь советской делегации, Ататюрк буквально ни на минуту от себя не отпускал Климента Ефремовича на званных обедах.

Сложно представить Молотова или хоть Подгорного, признанных дипломатов, в ситуации, когда выяснилось, что на балу в честь советской делегации придется танцевать. При наших официально признанных дипломатах делегация стояла бы у стеночки, скорей всего, демонстрируя свою «официальность» и дремучую зажатость. Танцующего Подгорного представить невозможно. Европейским бальным танцам Ворошилов, входившие в состав делегации Буденный, Бубнов и Карахан обучены не были. Не беда:

— Семен Михайлович, врежь ты им «Казачка», — приказал Ворошилов Буденному.

Тот и врезал. А потом еще и «Барыню». Чтобы знали все — приехали русские. Публика оценила пляски в исполнении Буденного восторгом. Умные люди все поняли правильно.

— Всем танцевать, — распорядился после бенефиса Буденного Климент Ефремович. И советские дипломаты пошли разучивать в парах с турецкими дамами мазурки.

На прощанье Ататюрк подарил главе советской делегации часы, и не просто часы, а свои личные, со словами: «Если Вы еще раз попадете в нашу страну, Вам стоит только показать эти часы, как для Вас в любой час дня и ночи будут открыты все двери к сердцу Турции.»

Сегодня на стамбульской площади стоит памятник Ататюрку в компании с двумя русскими революционерами: М. В. Фрунзе и К. Е. Ворошиловым, как напоминание нам о том, какие дипломаты когда-то были в нашей стране…

* * *

У меня сложилось впечатление, что после турецкого дебюта Климент Ефремович стал своеобразным дипломатическим козырем в колоде у Сталина. Как только появлялась необходимость решить особенно сложную внешнеполитическую задачу — она поручалась Ворошилову. Следующим выступлением Первого маршала в роли дипломата были переговоры с англо-французской военной делегацией в 1939 году.

Мало кто догадывается, что знаменитый Пакт Молотова-Риббентропа мог бы и не состояться, если бы не Климент Ефремович. Конечно, о самом Пакте нужно сказать несколько слов, слишком много вокруг него навертели чепухи, слишком откровенно и бесстыже на нем спекулируют. А нынешняя российская дипломатия очень уж робко-деликатна в этом вопросе. Поляков на место поставить можно без всяких проблем, создав для них патовую ситуацию. Во-первых, вопрос с западными областями Украины и Белоруссии, которые вошли в состав СССР в 1939 году, прост до безобразия. Эти области были оккупированы Польшей в 1921 году, когда она воспользовалась слабостью Советской России, ведущей войну с Антантой, и при поддержке Антанты отхватила эти территории. Нормально. В ответ в 1939 году Советский Союз, воспользовавшись слабостью Польши, уже фактически просравшей войну с Германией, эти территории отхватила назад. 1–1. Квиты. Не возбухали бы сейчас поляки, вопрос можно было бы считать исчерпанным. Но если