'Я - кто?! Сенсей?' 2: Изменяющий судьбыю Том II. Часть 1. - Kerr Riggert

Клон тоже был со мной согласен, хоть и не видел, что лезвие будто бы окутывает розово-красное свечение, мерцающее, как умирающее от обильного кровотечения сердце. Таким же цветом, как оружие Хидана, только ореол меньше и мерцание почти незаметно. Сектантская козлина, всё-таки сделала какую-то пакость с моим клинком. Снова помянув его матерным шипением, я приказал клону запечатать клинок обратно.

В Никко караван должен был остановиться как обычно — в караван-сарае и прилегающей гостинице, так что я знал, где искать свою команду.

Мне были искренне рады. Удивительно, но доложить о новостях первым прибежал Саске.

Он тут же сдал Рокушо. Пленник пытался сбежать и почти смог, что лишний раз говорит о его навыках. Почему почти? Аой, этот идиот, иначе не скажешь, хоть и сумел тихо деактивировать печать, но вместо того, чтоб сразу убежать, решил генинов на дорожку обобрать. Видать, мозги отшибло раньше, чем ему отбили печень. Попытку пошарить по подсумкам пресекли и отпинали пленника до кровавых соплей.

— Одобряю, — потрепал я пацанов по плечу, а про себя добавил: «Ибо нехуй!».

— А Рокуши, случаем, не Сакура охраняла? — наугад спросил я.

Парни скуксились. При всем своём двойственном отношении к Харуно закладывать они её не собирались.

— Понятно, — вздохнул я.

— Опять будешь ругаться? — спросил Наруто.

— Нет. Бессмысленно. Она что, без меня не знает, что пленных надо охранять? Знает, но схалтурила, отнеслась к своим обязанностям халатно. А свои мозги не вложишь.

Тут Наруто сознался, что это, скорее, его недоработка. Так-то печать-конвоира даже у опытного чакроюзера должна была около недели продержаться.

— Просто она сложная, и я её только в теории изучал… и нюансов не знаю…

— Мелкий, не продавай себя задёшево. Ты гений. Ты даже без пояснений мастера справился. Ну, подумаешь, — ободряюще улыбнулся я, — долго не продержалась. Зато теперь ты получил ценный опыт.

Заметив, что Учиха начал чувствовать себя лишним, я так же потрепал его по волосам, как Наруто.

— Молодец, Саске-кун, что вовремя заметил. Благодаря тебе наша миссия от Отдела дознания не провалена.

Учиха к такому панибратству отнёсся спокойно, а не шуганулся прочь, как я боялся. Хотя он и удивился.

Про себя я отметил, что у меня ушло то чувство неловкости, которое заставляло относиться к Саске настороженно. Всё же я себе могу признаться, что ожидал подвоха всё это время. Учиха Саске был не свой и не чужой, он представлял угрозу в том будущем, которое я помню из манги. Теперь же я верил, что этот Саске не станет пытаться убить Наруто. Он слишком умён для такого шага.

Если, конечно, я его не переоцениваю…

Прошло много времени с тех пор, как Учиха стал читать мои черновики и помогать выискивать слова, выражения, детали, которые было не понять местным. Пусть он и не знал реальной причины, почему в историях так много странного и непонятного, но его захватили чужие миры, иные обычаи… иная мораль. Саске частенько вступал со мной в дискуссии по поводу того, почему тот или иной персонаж поступил так, а не иначе. Порой он помогал мне самому лучше понять чужих персонажей, чьи истории я вписывал в это настоящее. И помогал понять себя и мир вокруг, поясняя разницу на примерах.

— Почему кучер соврал мальчику, что он его отец? — не дочитав и до середины черновика, судя по заложенным пальцами страницам, решил спросить меня Саске.

— Потому что у него была своя семья. До войны. Простая и понятная жизнь. Тоже был сын. Сын и две дочери. И жена, конечно же. Но во время войны их не стало. Как и родителей мальчика.

— Это только из жалости? То, что он ему соврал, — вырвал меня из размышлений о литературе вопрос Саске.

— А, что? — припомнив, я ответил. — Не только. Это отцовский инстинкт. Попытка возместить погибшим детям внимание и заботу, которую не сможет им дать, обратив её на реального ребёнка. Можно сказать, что это жалость, направленная на себя. Чувство вины, что сбежал обратно на войну, не оставшись на похороны семьи, и не вернулся в родные места после войны. Боль утраты. Отчаяние и… Поиск смысла жить дальше. Не для себя, так для других. Самопожертвование.

— Но если болезнь вернётся, то Каминоонтё-кун* останется один… Может… Ирука-сенсей… А вы можете не писать, что Юкио-сан* болен?

Тут-то я и понял, что Саске перечитывал.

— Почему? Думаешь так будет лучше?

— Не знаю, — задумался Саске, а затем неуверенно добавил: — Думаю, что лучше. Лучше, если у них всё будет хорошо.

Ещё не отдавая себе отчёт, я покивал, а затем кивнул уверенно:

— Да. Юкио-сан будет здоров, и они с Каминоонтё-куном будут жить долго и счастливо.

Этой истории определённо не хватало такого светлого финала. Пусть это и не так было в оригинале. Но разве кто-то может мне запретить его переписать?!

А название… Пусть останется прежним — «Судьба человека»*.

— Как вы думаете, Ирука-сенсей, может ли человек стать сильнее, разорвав все связи? — неожиданно спросил меня Учиха.

— Нет, Саске-кун, не может. До нападения Лиса у меня были мать, отец, родственники, друзья. А потом не стало ничего, и я не стал сильнее, я стал несчастнее. Мне хотелось лечь и умереть, просто перестать быть. У меня не было мотивации тренироваться, становиться сильнее. Ради кого, ради чего? Жизнь свою беречь тоже не было желания. Кто-то сказал бы: ты умрёшь завтра от смертельной болезни. А в ответ услышал бы равнодушное: Ладно. Умру так умру, что воздух сотрясать?!

А потом у меня появились новые друзья, Анко, вы. Мне есть что и кого защищать. У меня теперь больше мотивации развиваться и раздвигать пределы возможного для себя. У меня больше причин жить и сражаться до последнего. Лишившись всего, человек уже не боится за свою семью или друзей, и в этом смысле он станет свободнее, но не сильнее. Может, конечно, кто-то и думает, что, оставшись один, он станет сильнее, но, по мне, так человек, который так говорит, просто псих или лжец. Люди существа социальные, мы без других людей не можем.

Саске задумчиво склонил голову, но, судя по раздражённой гримасе, промелькнувшей у него на лице, он моего мнения не разделал.

— Я не раз видел людей, потерявших всё,