Совместный исход. Дневник двух эпох. 1972–1991 - Анатолий Черняев

…Пока М. С. не оторвется от Полозкова и Ивашко, ничего не будет.

Фантасмагория какая-то: Горбачев сидит в президиуме Съезда рядом с Ельциным. Улыбаются друг другу. Шушукаются. Слева сидит Лукьянов, который почти без зазрения совести играет против него. В докладе Лукьянова о поправках к Конституции предлагается повязать президента на каждом шагу парламентским контролем.

М. С. ни с кем из нас не разговаривает, не звонит ни помощникам, ни даже своим любимым Яковлеву и Примакову. А бумажки составляет и кадры подбирает ему в новые структуры Лукьянов.

Я написал ему позавчера вечером записку: Шеварднадзе не вернуть, надо думать о других. И предложил в таком порядке — Яковлев, Бессмертных, Примаков, Дзасохов. Каждому дал характеристику — с точки зрения внешнего и внутреннего резонанса на назначение кого-то из них и личную. О Яковлеве вписал: это был бы акт того самого Горбачева, который не отступает от перестройки «несмотря и невзирая».

Вчера Примаков мне сказал, что он тоже предложил Горбачеву Яковлева, но М. С. возразил: во-первых, не пройдет, во-вторых — «он против меня интервью дает». Да, сильно нагадили Горбачеву на Яковлева Крючков, Лукьянов и т. п.

Вечером из машины М. С. позвонил.

— Ну, что у нас?

— Вам виднее, что у нас.

— Хорошо. Что у тебя?

— У меня — обмен телевизионными посланиями с Бушем к Новому году; приветствие арабскому Совещанию по Персидскому заливу; ответ Фиделю; интервью «Асахи» другие мелочи.

— А что у нас с визитом в Японию?

(Я крайне удивлен был этим вопросом: только сейчас об этом и думать!) — Два месяца назад вы назначили комиссию во главе с Яковлевым по подготовке визита в Японию. Что она наработала, я не знаю, но у меня свое досье. — Еще что?

— В начале января приезжает мининдел Японии. К кому он приедет?

— Ладно. Пока, — положил трубку.

Обида у меня долго не проходила: значит, он не хочет со мной говорить о главном, что происходит вокруг.

А с другой стороны: что — подавать в отставку вслед за Шеварднадзе? Такого всемирного шума не будет, конечно. Но кое-кто заметит тенденцию, а пресса ее закрепит.

Впрочем, сдерживает не только инерция, но и чувство лояльности. Бросать его в такой момент неприлично.

Вчера в «Огоньке» статья некоего Александра Гениса «Взгляд из тупика» про советскую литературу. На чем она держалась, даже в самые мрачные времена? — задает он вопрос. На том, что есть будущее — коммунизм (даже для тех, кто морщился при этом слове). Или — чистые идеалы революции (даже для тех, кто ее не принял, даже для эмигрантов). Оттепель 50–6О-х годов строилась на том же. А именно — что возвращаемся к истокам и чистым идеям, освобождаемся от скверны сталинизма, чтобы выйти к будущему… И вот явилась перестройка, которая разверзла «ничто». Нет будущего. Рай исчез (да его и не было). Нет рая, и социалистический реализм развалился в одночасье. Нет уже чудесной литературы.

Можно, думаю, спроецировать это рассуждение на все наше общество. Исчез рай и все покатилось. А прежний православный рай, который искусственно сооружается сейчас церковью — это муляж. Он может привлечь только того, кто очень хочет закрыться от реалий. Но для общества… поезд ушел. Я спроецировал все это также на идущий Съезд народных депутатов. Да, да, мы ищем не там. А Горбачев — то ли инстинктивно, то ли сознательно хочет спасти рай своим упрямым повторением приверженности социалистическому выбору. Без этого, как ему кажется, больному обществу нельзя, как американцам — без идеала свободы. Почему, например, они готовы громить Хусейна? Не только из-за нефти. Для них Соединенные Штаты — оплот и символ свободы. Поэтому и Ирак (Хусейн) — это сугубо идеологическая внутренняя проблема американцев.

Сегодня в Верховном Совете почти весь день принимали постановление по докладу Горбачева о положении в стране. Удивляюсь я. Дело ли парламента переставлять слова и редактировать хором фразы в проектах резолюции! Горбачев вдруг взъелся, взял слово и косноязычно, шумно начал обвинять Съезд: почему он игнорирует президентские законодательные инициативы — о референдуме по частной собственности на землю и по вопросу о выходе из Союза. Не понимаю, то ли он не прочел проект резолюции или руководствовался предыдущим. Там ведь и то и другое есть. И никто из депутатов съезда и Верховного Совета не указал ему на этот факт, в том числе и председатель редакционной Комиссии Назарбаев. То ли им было неловко или они не допускали, что президент не прочитал проекта и устраивает им выволочку. Сделали вид, что он, видимо, хочет, чтобы по этим вопросам были приняты отдельные резолюции. Я внимательно наблюдал из зала за его лицом. Он явно смутился, когда обнаружил, что его выпад лишен оснований. Но еще один щелчок состоялся — по его вине.

Самое же странное и печальное, что он настаивал на формулировке (по референдуму о выходе из Союза), в котором говорится: «за» ты или «против» сохранения Союза Советских Социалистических Республик, т. е. вместо того, чтобы политично сохранить в вопросе референдума просто слово «Союз» (на это пошли бы, может быть, Грузия, Эстония, Латвия, Молдова), он бросил им вызов. В «социалистическом Союзе» они остаться не захотят.

Или идеологическая шлея опять под хвост попала? Или действительно полозковщина царствует победу над ним? Ничего я не пойму. Толпа (съезд) проголосовала «за», наверное, не поняв неполитичности самой постановки вопроса.

Игнатенко подсказал: надо написать письмо Бушу по поводу отставки Шеварднадзе. В самом деле, где как не здесь проявить интимность, когда весь мир судит-рядит, что случилось. Я сочинил проект письма. Отправил М. С. Потом позвонил ему. Он сразу согласился, чтоб послать такое письмо. Но мой проект очень уж интимный. Примет ли такой?

Сегодня Горбачев опять дважды подставился на Съезде народных депутатов. Обсуждалась поправка к Конституции о новых структурах власти. Дошли до контрольной палаты. Мы ему еще в Волынском говорили: непонятно, не пройдет. И вот на Съезде никто ничего не сказал против, ни одного замечания не сделали. А голосование дало ошеломляющее «против». Президент берет слово и путано, невнятно начинает убеждать, что это очень необходимый орган. Долго говорит, сопровождая это своими характерными жестами. Проголосовали еще больше против. Дошли до статьи о Совете Федерации. Суть дела — включать ли в Совет представителей автономных республик. Мнения разошлись. Опять выступает Горбачев и опять мутно убеждает, что не надо включать автономные республики в Совет Федерации. Голосование: из 1890 присутствовавших только 140 проголосовали «за» президента. Он сидел красный, жалкий.