Ловушка для дураков - Татьяна Моспан

— Что притих?

— Да что тут скажешь? Сам бы всыпал ему по первое число, но только это сейчас ничего не изменит.

Беглов обещал помочь.

Петрович не волновался, что Артем сказал, то сделает, беспокоиться здесь не о чем. Но после этого разговора история с Элкой Семеновой стала тревожить его еще больше. Здесь уже на сына не спишешь, сам виноват.

Он жил и ждал, что она объявится, напомнит о себе, потому что слишком хорошо знал эту сучку.

Он накаркал. Элка нашла его даже раньше, чем предполагал.

Случившееся совершенно не отразилось на ее внешности. Она всегда умела эффектно подать себя. И все же она изменилась — стала злее. Злость и уверенность привели ее сюда. Она хорошо знала, чего можно требовать от бывшего любовника. Все, что он в силах сделать.

— Рад тебя видеть, — Петрович распахнул дверь, приглашая Элку в квартиру. Его глаза при этом сузила злая усмешка. — Быстро меня нашла.

— Ждал? — она выразительно смотрела на Яковлева.

— Зачем пришла?

— Какой ты негостеприимный и грубый. — Она прошлась по комнате, рассматривая обстановку. — У тебя уютно, хорошо устроился.

Семенова остановилась возле итальянской стенки из красного дерева. За кажущейся простотой форм скрывалась баснословная цена. В стеклянной витрине эффектно смотрелся выставленный изящный кофейный сервиз из серебра, рядом теснились позолоченные, золотые и серебряные рюмки всевозможных форм и размеров. Элка помнила, что Петрович любит потягивать коньячок из серебряной рюмашки и ненавидит хрусталь, потому что бывшая супружница со своей мамашей были помешаны на хрустале.

— Вкусы у тебя не изменились, и, смотрю, по-прежнему любишь дорогие вещи.

Яковлев не ответил, прикидывая, сколько она с него запросит за молчание.

Элка не торопилась начинать торг.

— Итак… — Она непринужденно уселась в кресло, высоко закинув ногу на ногу. — «Пришла пора платить по векселям», так, кажется, поется в одной песенке.

— Сколько ты хочешь?

— Много. Ты — владелец известного казино, человек состоятельный, в Думу решил баллотироваться, я видела фильм о тебе. Заслуженный человек. — Она скривилась. — Пробу негде поставить.

— Не тебе об этом говорить. — Петрович начал заводиться, но сумел сдержать себя.

— Мой моральный облик и личная жизнь никого не интересуют, поскольку не собираюсь выдвигаться в государственные деятели. Но я избиратель и член общества и мой долг открыть уважаемой публике, произнесла Элка с издевкой, — глаза на негодяя. Возбужденное уголовное дело несколько повредит твоей репутации. Как ты считаешь?

— Повредит, но ты при этом не получишь ни копейки, — резко сказал он.

— Ну и что? — Элка невозмутимо смотрела на Яковлева. — Зато сорву маску с подлеца.

— С каких пор тебя это стало заботить? И почему ты думаешь, что тебе поверят?

— Это не важно. Найду издателя, который ухватится за хороший скандал. Шуму будет… — Она с плохо скрываемым злорадством мечтательно покачала головой.

Петрович стиснул зубы и заставил себя говорить спокойно.

— Ты неплохо выглядишь. — Он рассматривал красивые Элкины ноги в тонких колготках.

Он решил попробовать действовать при помощи грубой лести, она всегда таяла от комплиментов.

— Когда ты мне заплатишь, буду выглядеть еще лучше. Я хочу свою однокомнатную квартирку поменять на двухкомнатную в центре. В престижном доме, разумеется, — добавила она. — Думаю, мне хватит…

Услышав сумму, Петрович поперхнулся. Стерва! По ее милости срок получил, а теперь она собирается из него жилы тянуть. От бешенства у него помутилось в голове.

— Ты на меня зубами не скрипи, — насмешливо сказала Элка. Придется раскошелиться, дорогуша. За такие дела не то что в депутаты, новый срок схлопотать можно.

Этого Элке говорить было не нужно. Яковлев сорвался. Плевать он хотел на все подходы!

— Круто берешь, мадам, большим куском подавиться можно. Тебе красная цена — сто долларов, при условии, что компанию обслужишь, а так… Десяти не заработаешь, со своими настоишься.

— Гадина! — Элку затрясло.

— Ну почему гадина? — спросил Петрович. Ему доставляло удовольствие издеваться над ней. — Ребята тебя хвалили, говорят, хороший бабец. Если с наличностью трудно, могу устроить. Неплохие заработки. Не бесплатно, конечно. Задница, поди, до сих пор болит? Фильм, кстати, забойный получился, впечатляет.

Элка завизжала.

— Заткнись! — Петрович грубо встряхнул ее.

Семенова замолчала и в испуге вжалась в спинку кресла.

— Вот так-то лучше, — сказал Яковлев. — А теперь слушай меня. Денег я тебе дам, не столько, сколько просишь, но дам. И ты молчать будешь, поняла? Моих ребят ты уже видела. Искалечат твою красоту, никто не защитит. Депутатство мне не светит? Да плевал я на него! Но тебя я налажу… Так что решила?

Элка затравленно молчала. Угроза Петровича подействовала на нее отрезвляюще. Поняла, что бывший любовник не шутит, и испугалась. В какой-то момент она даже пожалела, что пришла сюда. Появилось предчувствие, что совершила ошибку. Выбраться бы поскорее отсюда, с тоской думала она, а там… А что — там? — оборвал ее внутренний голос. Сказал, откроешь рот, достанет, значит, достанет.

Петрович вышел из комнаты и вернулся с толстой пачкой долларовых купюр.

— На, — он кинул их Элке. — Лучше маленькая рыбка, чем большой таракан. Это половина моего добровольного пожертвования. Вторую получишь позже. А теперь иди. Здесь больше не появляйся, сам тебя найду. А то, если хочешь, развлечемся, — Петрович с ухмылкой показал на широкий диван.

Элка вскочила, как ошпаренная.

— Ну как хочешь, — равнодушно сказал Петрович. — За это плата отдельная.

Элка, держа доллары в руке, пятилась к выходу.

Захлопнув за ней дверь, Петрович задумался. Визит бывшей подруги подтолкнул к действиям, которые ему очень не хотелось предпринимать. Как хорошо быть сильным и диктовать свою волю, сладко кольнуло под ложечкой. Сейчас ему удалось припугнуть Элку, но он ей не доверял. Получит вторую половину денег и… Он слишком хорошо знал характер этой подлой бабы. Время у него еще было. Он поступил мудро, не отдав ей всех денег сразу.

Он подошел к окну и увидел Семенову.

Она торопливо шла по улице, стараясь поскорее убраться от этого дома. Ничего, смотрится, равнодушно подумал Петрович, но она его больше не возбуждала.

Странная штука — жизнь. Раньше от одного Элкиного взгляда с ума сходил, трясло при виде ее голого тела, а теперь готов по стенке размазать. Ничего не жалко. Что-то случилось с ним, необратимое.

А себя жалко? Он опустил тяжелую шелковую штору. Элка огибала угол дома и была уже далеко. Себя жалко. Он вздохнул. Время у него еще есть, но с этой дамочкой придется разбираться побыстрее, тянуть незачем, да и опасно.

Петрович подумал о Митяе Худобине, начальнике охраны «Белого жасмина». И вздрогнул. Недавно Митяй интересовался у него певичкой казино Валерией Стрелецкой. Потом тут же, вроде невзначай, про Беглова упомянул.

Петрович про Артема промолчал, но промолчал с намеком, а Митяю посоветовал:

— Не суйся, не про тебя певичка.

И выразительно глаза наверх поднял.

Они прекрасно поняли друг друга.

Глава 22

Артем сидел один в номере гостиницы «Столешники».

Только что он получил информацию от верного человека, что на его людей, которые прикрывали перевозку оружия, напала банда Хорева. Сыщики в одном из трупов признали Мартына, подручного Хоря. Ошибки здесь быть не могло, этого амбала трудно с кем-то перепутать.

Водителя, парня из команды Беглова, единственного уцелевшего в перестрелке свидетеля, в ментовке крутили и так, и этак, но он от всего отпирался. Так велел передать ему Артем. Его выпустили, взяв подписку о невыезде. Артем, как и обещал, не оставил своего человека, водителя отпустили после нужного звонка.

Сергею и Павлику, что полегли там же, Беглов помочь ничем не мог. А вот они могли навести какого-нибудь ретивого оперативника на след. А может, уже и навели. Сколько ни ломали хребет, ни перестраивали МВД, ни реформировали, разгоняя профессионалов, которые, устав от свистопляски, находили другую работу, — честные сыщики, асы своего дела в уголовном розыске остались. Они доставляли много беспокойства, потому что не шли на компромисс. Но и за это Артем не беспокоился, пока в силе, отобъется. Не он законы выдумывал. Он правильно их использует. Как, должно быть, руки чешутся у иных оперативников его за горло прихватить, ан нет, руки коротки.

Артем усмехнулся: странное время наступило, если он, вор в законе, правоохранительным органам сочувствовать начинает. Что получается? Пашет такой сыскарь честно, как может, бесконечные дежурства, ночь, за полночь — и все равно мудак. Зарплата нищенская, так хоть бы не унижали.