Просто бывшие - Чарити Феррелл

Уйти ли мне и сказать ей, что все кончено?

Нет. Она должна знать, почему я не решался впустить ее.

— Ты копалась в моем дерьме? — спрашиваю я сквозь стиснутые зубы, сожалея о том, как резко звучит мой голос, как только слова покидают мой рот.

Ты не можешь винить ее слишком сильно. Ты бы сделал то же самое.

Она шевелится, ее глаза медленно открываются, и она смотрит на меня. Короткая улыбка проходит по ее губам, но исчезает, когда она рассматривает меня. Ее осеняет осознание, когда она оглядывается вокруг.

Вероятно, она собиралась скрыть то, что сделала.

Вероятно, она планировала положить все обратно в тот ящик, пока я не пришел сегодня утром.

— Ты рылась в моем дерьме? — повторяю я.

Она вскарабкивается на ноги с выражением жалости на лице.

— Нет! Я схватила футболку, как ты мне сказал, и не смогла закрыть ящик. Когда я попыталась решить эту проблему, — она делает паузу, взмахом руки указывая на кучу вещей на полу, — я нашла все это.

— Ты копалась в моем дерьме. — Сейчас это единственные слова, которые я способен произнести.

Она выдыхает длинный вдох.

— Было ли неправильно с моей стороны копаться? Да. Но после того, как отец Мисси появился в больнице прошлой ночью, я была так растеряна. Я не искала этого, Гейдж, поверь мне.

— Что ты сказала? — Мои мысли перескочили с фотографий на то, что она мне сказала.

— Ты хочешь, чтобы я повторила все это? — Она напряженно провела рукой по волосам и сдула несколько прядей, мешающих ей.

— Отец Мисси навестил тебя в больнице?

— Да. Он попросил меня поговорить с тобой о том, чтобы ты не оспаривал ее апелляцию… что-то в этом роде. — Она поднимает палец и убегает в ванную, а затем снова появляется с бумажкой и протягивает ее мне, как будто это фальшивые деньги. — Он дал мне это.

Я смотрю на бумажку, узнаю подпись адвоката родителей Мисси. Я ходил с этим парнем туда-сюда, рвал чеки и говорил ему «отвали» больше раз, чем могу вспомнить. Он чертовый захудалый адвокат… а захудалая семейка Мисси любит, чтобы он делал их грязную работу. Он выписывает им чеки. Они держат свои руки чистыми.

— Черт возьми, Лорен. Почему ты не рассказала мне об этом вчера вечером?

— Я не знаю! Было уже поздно, и я не хотела с тобой ссориться. — Она хватает меня за руки, чек падает на пол, и подводит нас к краю кровати. — Гейдж, пожалуйста, расскажи мне, что происходит. Позволь мне помочь тебе.

Слезы наворачиваются на глаза, когда я сажусь, и воспоминания захлестывают меня. Я никогда не произносил эти слова вслух. Люк — единственный, кто рассказал моему отцу подробности. Единственный раз, когда я сказал то немногое, что знаю о том, что сделала Мисси, это когда я предоставил свой полицейский отчет, а затем допрашивал ее несколько часов подряд, пока не пришли ее родители с чековым адвокатом-мерзавцем.

— Я не хочу втягивать тебя в свои проблемы, — говорю я ей.

— Твой беспорядок — это мой беспорядок, — мягко отвечает она. — Они втянули меня, а не тебя. Они наняли частного детектива, чтобы следить за мной, появлялись на моей работе, знали мое расписание. Я бы хотела знать, зачем они все это делают. Позволь мне помочь тебе. Дай мне знать, с чем мы имеем дело.

— Это слишком, детка, — говорю я, не в силах остановить слезы. — Я не возьму тебя с собой во тьму.

— Кто такая Мисси? — спрашивает она, не желая отпускать меня от себя.

Я качаю головой.

— Тебе не нужно отвечать на этот вопрос. Я и так знаю. Она твоя жена. — Слова звучат злорадно, но ее тон — нет. Она расстроена, немного зла, но держит себя в руках ради меня. Она чувствует мою боль.

— Она моя бывшая жена, — уточняю я, как мне кажется, в сотый раз.

Мисси превратила развод с ней в ад и убедила своих родителей нанять лучшего адвоката по разводам, угрожая повеситься в своей камере. Я боролся с ними, отказался от нечестивых сумм денег и в конце концов победил. Я бы все еще боролся, если бы у меня не было приятеля, который был одним из лучших судебных адвокатов в штате.

Я теряю связь с Лорен, когда она встает с кровати и берет с пола письмо, которое я всегда буду узнавать.

— Похоже, жена не понимает, что ты развелся. — Ее рука падает на бок, письмо все еще зажато в руке, а на лице — обида. — У тебя ребенок?

Я провожу руками по лицу. Был. У меня был ребенок от нее.

— Это сложно.

— Ты ненавидел меня, потому что я скрывала от тебя секрет о такой простой вещи, как расставание, а ты ведешь себя так, будто я сатана, но ты скрывал тот факт, что у тебя есть ребенок. Где он? Почему он не здесь, с тобой? Он у ее родителей? Боже, у меня так много вопросов. Ты думаешь, что хранить от меня такой секрет — это нормально?

Гнев сменяется пониманием, пока она вышагивает передо мной.

Проблема в том, что люди не думают о худших сценариях, потому что они видели это только в новостях, видели в документальных фильмах о настоящих преступлениях; большинство людей не знают никого из близких, кто пережил ад реальной жизни, 20 из 20.

Я опускаю голову, делаю несколько глубоких вдохов, а затем медленно поднимаю голову.

— Мисси была моим партнером в Чикаго.

Она прекращает свой бессвязный лепет и вышагивание, услышав мое первое признание. Ее спина прямая, и она неподвижна. Я вижу, как работает ее мозг, придумывая вопрос, чтобы получить как можно больше информации.

— Что ты имеешь в виду, партнер? Партнер по жизни… партнер по сексу?

— Мы оба были полицейскими… партнерами.

Ее глаза расширяются в понимании.

— А потом вы начали спать вместе? Разве это не противоречит кодексу поведения?