Дни и ночи - Константин Симонов

Через пять минут Сабуров был на наблюдательном пункте, устроенном довольно остроумно. На самом краю обрывистого оврага, отделявшего здесь позиции Ремизова от немцев, стоял разрушенный дом, по остаткам которого беспрерывно била немецкая артиллерия. Ремизов подкопался под фундамент и внизу под ним сделал довольно просторную землянку с двумя замаскированными глазками в сторону немцев.

Земля за ночь окончательно обледенела. На дне оврага лежал опрокинутый, сорвавшийся с откоса танк и валялось много трупов.

- Как позавтракали? - вместо приветствия спросил у Сабурова Ремизов.

- Отлично, товарищ полковник.

- Значит, Паша не подвела. Она кулачка: все для меня бережет. Никак ее к гостеприимству не приучу.

- Наоборот,- сказал Сабуров,- даже шоколаду мне предлагала.

- Неужели? Ну, это прогресс. Тихо сегодня у меня. Зато, кажется, там на генерала нажимают. Слышите?

Действительно, левее слышалась стрельба.

- По звукам судя, уже два раза до гранатного боя доходило. Я бы на вашем месте после таких пластунских подвигов сутки спал. Приказал не будить. Конечно, в крайнем случае разбудили бы, но пока ничего такого нет. Шевелиться - шевелятся, это да. Вот извольте бинокль.

Сабуров взял из рук Ремизова бинокль и долго просматривал ту сторону оврага. То здесь, то там перебегали люди. В просветах между домами промелькнул один, потом другой танк.

- Бомбили уже? - спросил Сабуров.

- У нас нет. Тот, левый берег бомбили. Все "катюш" ловят. "Катюши", как всегда, арии пели утром. Отдохнули?

- Вполне.

- Сегодняшний день вы у меня прямо как прикомандированный офицер Генерального штаба - можете наблюдать за общим ходом боя. Впрочем...

Ремизов, прихрамывая, отвел Сабурова в сторону, они вышли из блиндажа и оба прислонились к стене окопа

- Впрочем,- повторил Ремизов,- хорошо, если бы вы пошли на правый фланг. У меня такое чувство, что они сегодня мной не интересуются, я для них уже отрезанный ломоть. Считают, что всегда успеют разделаться. Но все же, на всякий случай, пойдите. У меня на правом фланге слабенько,лейтенант Галышев батальоном командует, совсем мальчик. Всех поубивало вчера, что сделаешь? До вечера понаблюдайте там от моего имени. Если надо будет, команду примете. А ночью вместе пробиваться будем. Тут уже я вас от себя никуда... Хорошо?

- Хорошо,- согласился Сабуров, удивляясь той непринужденной мягкости, с какой разговаривал Ремизов, хотя совершенно ясно было, что он приказывает.

- Ну-ка пойдемте в блиндаж,- быстро сказал Ремизов, когда тяжелый снаряд разорвался наверху, в сотне шагов от них. Он потянул за рукав Сабурова.- Мне кажется, они очень хорошо знают, где мой наблюдательный пункт, но сверху меня не пробьешь, а чтоб в эти окошечки прямое попадание было, нужно пушечку выкатить прямо на ту сторону оврага, напротив меня. Вот тогда попадут. Они уже два раза выкатывали, но мы сшибали. А в третий раз боятся. Ночью, правда, попробовали, но попасть не могут. Они ведь артиллеристы изрядно плохие. Вот, слышите, все по нас...

Они переждали налет в блиндаже.

- Ну теперь, наверное, на четверть часика передышку сделают. Идите, вас автоматчик проводит.

Землянка командира батальона была вырыта так же, как и наблюдательный пункт у Ремизова, под фундаментом разбитого дома, и из нее назад вел точно такой же глубокий ход сообщения.

Командир батальона Галышев, как и рекомендовал его Ремизов, оказался совсем молодым парнем, только недавно выпущенным из военного училища. Впрочем, он приобрел уже фронтовые привычки, и когда они с Сабуровым присели у выхода из блиндажа, Галышев, вытащив из-за голенища кисет, скрутил таких размеров самокрутку, что Сабуров невольно улыбнулся.

- Дайте и мне, не курил со вчерашнего вечера.

- Где командир батальона? - послышался сзади них знакомый голос.

- Здесь,- сказал Галышев и радостно улыбнулся.- Здесь, Анечка, я теперь командир батальона.

Сабуров повернулся и встретился глазами с Аней.

Аня, которая, входя, рылась в своей санитарной сумке, сразу удивленно и устало опустила руки и теперь стояла, безмолвно глядя на Сабурова.

- Аня,- сказал он и шагнул к ней.

Она продолжала стоять неподвижно. Только подняла на него глаза. В них стояли крупные слезы.

- Как, вы здесь? - наконец спросила она.- Когда вы пришли?

- Ночью.

- Это, значит, вы пришли из дивизии, да?

- Я,- ответил Сабуров.

- А мы все думали, кто бы мог прийти. Но я не думала, что это вы.- Она была так удивлена и взволнована, что впервые за последнее время снова обращалась к нему на "вы".

Он стоял и молча смотрел на нее.

- У вас раненые есть? - повернулась Аня к Галышеву.

- Есть двое.

- Сейчас мы их в овраг снесем. Значит, вы здесь? - Она смотрела на Сабурова так, словно все еще не могла в это поверить.

- Здесь.

Не меняя выражения лица, она потянулась, обняла его за шею обеими руками, коротко поцеловала в губы и снова опустила руки.

- Как хорошо,- сказала она.- Я очень боялась.

- Я тоже,- сказал Сабуров.

Галышев молча наблюдал за этой сценой.

- Сейчас пойдем,- еще раз сказала ему Аня и подвинулась к Сабурову.

- Ты что, насовсем здесь? - Теперь, после поцелуя, она, словно оправившись от болезни, во время которой у нее отшибло память, стала ему говорить опять "ты".

- Нет,- сказал Сабуров.- Как только соединимся, вернусь к себе.

- Проводи меня немного по окопу. Там меня санитары ждут.

- Сейчас я приду, товарищ лейтенант,- сказал Сабуров Галышеву и пошел вслед за Аней.

За поворотом, там, где Галышеву уже не было их видно, Аня взяла Сабурова за ремень и спросила:

- Ты ничего не говорил?

- Что не говорил?

- Чтобы вместе. Я очень хочу, чтобы вместе. Я тебе не говорила, но очень хочу...

- Пока не говорил.

- Мне показалось, когда мы с тобой сюда, на этот берег, переехали, что здесь не до того, чтобы говорить. И тебе так показалось?

- Да.

- Но ведь теперь так все время будет. А может быть, и хуже. И здесь и там у тебя, везде одинаково.

- Да.

- Так почему тебе стыдно попросить?

- Мне не стыдно,- сказал Сабуров.- Я попрошу.

- Попроси... Очень страшно было, когда вчера нас совсем отрезали. Я подумала, что, может быть, больше тебя никогда не увижу. Я хочу вместе. Нет, нет, не слушай, делай как хочешь. Но я все-таки хочу вместе. Вот если бы сейчас сюда бомба попала, мне это не страшно, потому что вместе. Я храбрее буду, если мы вместе, понимаешь? И ты, наверное, тоже. Да?

- Наверное,- с некоторым колебанием сказал Сабуров, подумав, что, если Аня будет рядом с ним, может быть, он действительно меньше будет бояться за себя, но за нее, пожалуй, будет бояться еще больше.

- Наверное,- не заметив его колебания, повторила Аня,- я знаю, у тебя так же, как у меня. А у меня так. Ну, я пойду раненых переносить. Тебе нельзя отсюда уйти?