Череп на рукаве - Ник Перумов

Я молча откозырял и сел.

Вопросов больше не было. Итак, гарнизон таки должен был следить за политическим благонравием столичных обитателей. А оно, понятное дело, не всегда оказывалось на высоте. В конце концов, я сам шесть лет учился здесь в университете, славном своими традициями вольнодумства. В договоре Нового Крыма с Империей имелся особый пункт о независимости Новосевастопольского университета, неподотчётного имперскому министерству образования. Ректор назначался советом попечителей, деканы избирались свободным голосованием преподавателей и научных сотрудников факультетов. А совет попечителей, хотя и включал в себя представителя имперской администрации сектора, решения принимал квалифицированным большинством, а не консенсусом, так что присутствие одного мышиного мундира ничего не меняло.

– Обер-ефрейтор! – нарушил мои воспоминания злорадный голос Клауса-Марии. – Возьмёшь своё отделение. Разобьёшь на две патрульные группы. Одну возглавишь сам, другую – твой заместитель. Ваш объект – комплекс студенческих общежитии в районе улиц Чехова и Достоевского. Время патрулирования четыре часа, с двадцати ноль-ноль до двадцати четырёх. Потом, в соответствии с уставом, явитесь с докладом в комендатуру. Всё ясно? Выполнять, обезьяны бесхвостые!

Общаги. Ничего хуже не придумаешь. Они что, рехнулись? Сегодня пятница. Студенческая братия расслабляется после трудовой недели – июнь, время сессии. И в это осиное гнездо, куда и наши-то либеральные городовые не заглядывали, молчаливо признав за студенчеством право стоять в «своём» районе на голове и ходить на ушах.

Да и когда я сам учился, имперские патрули нам не досаждали. Порядок изменился, что ли? Или это всё специально подстроено – ради моей проверки? Всё тем же приснопамятным секуристом?..

Получить ответ на этот вопрос можно только опытным путём.

Патрули в Новом Севастополе всегда носили оружие. Но не только боевое, а и полицейское. Слезоточивый газ, короткоствольные шотганы, палившие резиновыми кругляшами, и тому подобное. Так что «манлихеры» были у нас заброшены за спину и даже магазины отомкнуты – чтобы случайно чего не вышло.

Я наметил с Ханем маршрут.

– Связь каждые пять минут, – снова и снова напоминал я ему. – И если что случится...

– Командир, да не переживай ты так, – басил в ответ Мумба, уже предвкушавший знакомство с симпатичными студенточками. Я не стал заранее его разочаровывать и перечислять те слова и действия, которые последуют со стороны оных студенточек на его первую же попытку подъехать к кому-нибудь.

Джип высадил мою группу и покатил дальше. Ханю я оставил участок полегче – спальные корпуса, где сейчас всё равно никого нет и ещё не скоро появится: навеселившиеся индивидуумы, равно как и созревшие для постели парочки, станут появляться далеко за полночь.

Себе я оставил главное – район «Бесильни», как прозывался небольшой квартальчик клубов, кабачков, виртуалок и тому подобных заведений. «Красных фонарей» тут, само собой, не допускалось. Там сейчас главное веселье. Пиво льётся рекой, языки развязываются, а кулаки, само собой, чешутся. Появляться там имперскому солдату, пусть даже и с повязкой патруля, просто бессмысленно – если только он не хочет нарваться на крупные неприятности.

Тем не менее нас туда отправили.

– Внимание, патруль, – негромко сказал я ребятам. Джонамани, вылечившийся и вернувшийся к нам Сурендра, Глинка и Раздва-кряк. С Ханем пошли Микки, Фатих, Назариан, Мумба и присланный вместо погибшего Кеоса рекрут, впрочем, уже принявший присягу и превратившийся просто в рядового. – Маршрут всем известен. Следовать строго за мной. Никаких разговоров, никаких шуточек. Рты на замок. Когда будем проходить мимо заведений – даже голов не поворачивать. Смотреть вперёд, перед собой. На провокации не поддаваться. Выкрики, оскорбления... пусть себе. Нам не нужно побоища. Всё понятно?

Они мрачно покивали. Кажется, народ начинал понимать, в какую задницу мы угодили.

– И ни в коем случае не хвататься за оружие. Отбиваться, если придётся, дубинками, кулаками, ногами, но ни в коем случае не стрелять. Кто прикоснётся к винтарю – лично голову оторву. И никакой старшина-вахмистр не поможет. Всё ясно?

Помолчав для внушительности и убедившись, что серьёзностью момента проникся даже Раздва-кряк, я скомандовал:

– Пошли.

И мы пошли.

Улицы студенческого квартала были ярко освещены. Тут не было тёмных закоулков, студенты-старшекурсники – сами ходили обходами, организовав добровольную дружину, так что насильникам тут было бы не разгуляться. Они, собственно говоря, и не разгуливались.

Улицы в университетском квартале по старинке были вымощены булыжником. Я невольно припомнил известное изречение про «оружие пролетариата» и выругался про себя. Не хотелось бы испытывать прочность своей брони таким способом.

– Командир, а тут неплохо! – заявил Раздва-кряк, едва окинув взглядом ярко освещённые улочки, купы сирени и жасмина, распахнутые двери и окна заведений, откуда доносилась весёлая музыка. Каждый бар или кабачок «Бесильни» старался выделиться, в каждом играли только свою музыку – где-то отдавали предпочтение тяжёлому року, где-то признавали только бардов, и каждый вечер устраивали живые концерты, а где-то и вообще играли одну лишь полумистическую «музыку эльфов».

На площадках перед заведениями, как всегда в это время, роился народ. Нет, тут решительно ничего не менялось. Кроме разве что мод. В этом сезоне девчонки поголовно обтянули бюсты – кому было что обтягивать – кричаще-яркими тряпками и обнажили пупки. Шириной же клёшей они смело могли потягаться с самыми отвязными мореманами.

Мои ребята пялились на них и пускали слюни, забыв про все мои наставления. Пришлось одёрнуть их – по коммуникатору.

Спокойным шагом, держа строй, мы двинулись по улочке. Направо от нас надрывался «Бойцовый петух», ему вторил совершенно немыслимыми обертонами эльфьих напевов «Старый маг» через дорогу. В «Старом маге», я знал, собирались интербригадовцы, и потому я хотел миновать это место как можно быстрее и раньше, пока народ не успел как следует разогреться, чтобы начать делать глупости.

– Держи равнение и не глазей по сторонам, – шипел я в переговорник. – Тут всё в порядке. Никто не покушается на общественное спокойствие и не оскорбляет особу Его Императорского Величества. Спокойно проходим мимо...

Над дверьми «Старого мага», совершенно не согласуясь с названием, развевался красный флаг с серпом и молотом, а чуть пониже красовался не менее вызывающий лозунг «Но пасаран!», написанный отчего-то по-русски, а не по-испански.