Рябиновый мед. Августина. Часть 3, 4. Человек на коне. Страшные сны - Алина Знаменская

– Я это учту, Тамара Павловна, – холодно ответила Августина и покинула кабинет исполняющей обязанности. Снова ей вспомнилась прежняя начальница, и стало немного грустно.

Зимой в «Красных зорях» появился городской человек в штатском, представился инспектором из области. Никому не мешал, вел себя тихо и предупредительно.

Инспектор просиживал в канцелярии, листал личные дела воспитанников и персонала. Заглядывал в кухню, в спальни, беседовал с учителями и детьми. К концу недели к его присутствию настолько привыкли, что на производственном совещании едва не устроили скандал при постороннем.

Вопрос уперся в празднование Нового года.

– Нахожу установление елки, а также последующие хороводы вокруг нее буржуазным предрассудком и пагубным наследием царизма! – заявила Нюра и окинула коллег призывным взглядом. Она немножечко любила, чтобы собрание переросло в митинг.

Все переварили услышанное, а потом Тучкова крякнула:

– Хм. Что же вы предлагаете? Оставить детей без праздника? Что ж, нашим легче.

– Ну нет, товарищи, без праздника нельзя, – вступила начальница, оглядываясь на инспектора. Тот сидел позади всех, молча уткнувшись в бумаги, будто бы и не слушая.

Начальница колебалась. Спросить? Повременить?

– Елку срубить не вопрос, – высказался физкультурник. – Чем наряжать-то ее прикажете?

– При чем тут елка? Речь не об этом! – крикнул кто-то.

– Как не об этом? Как раз об этом!

– Вопрос ставится с идеологической точки зрения! Это старорежимный праздник! Устаревший.

– Это Рождество – устаревший, а Новый год – он всегда новый!

Кто-то смеялся, кто-то шептался и втихаря хихикал. Начальница беспокоилась. Как это совещание выглядит со стороны? Ну чистый балаган. А может быть, как раз для того и прислан товарищ из области, чтобы посмотреть, справляется ли она лично с обязанностями директора? Ведь до сих пор вопрос остается открытым. Полгода прошло, а она всего лишь исполняющая обязанности!

– Если рассматривать этот вопрос как религиозный пережиток, – осторожно начала начальница и снова покосилась в сторону инспектора, – то, возможно, лучше обойтись и без елки. – И уже обратилась напрямую: – А как, товарищ, об этом думают в губернском образовании? Какие на этот счет имеются инструкции?

– Инструкции? – Инспектор оторвался от бумаг и на миг задумался. – Инструкций на этот счет никаких. Проводите по усмотрению коллектива.

Тамара Павловна поджала губы. Ничего себе! Снова голосовать?

– Пусть драмкружок покажет свой спектакль. А потом устроим награждение грамотами, – предложила Нюра.

Августина по привычке молчала, думая о том, что пальто Владиславу стало маловато и придется надставить рукава. А валенки, пожалуй, нужно отдать подшить и еще послужат. Жаль только калоши у ребенка совсем прохудились, пропускают воду. Сейчас-то ничего, можно обойтись, а вот к весне понадобятся новые.

– Ну а вы что скажете, Августина Тихоновна? – вдруг обратилась к ней начальница. – Елка, по-вашему, – это пережиток?

«Почему у нее не получается руководить, как у Натальи Ивановны? – подумала Августина. – Вроде бы советуется, а выглядит это как нерешительность и неумение руководить. И обязательно этот сарказм в тоне… Хотя за сарказмом прячется неуверенность, и она, похоже, действительно ищет совета».

– Елка, по-моему, – это праздник, – ответила Августина. – Хорошая русская традиция, которую не стоит ломать. В конце концов, на верхушке вместо рождественской можно установить пролетарскую звезду. А игрушки и украшения изготовят сами дети. Можно устроить конкурс среди отрядов…

– А спектакль, грамоты?

– Это все, по-моему, уместно в торжественной части того же праздника. Одно другому не помешает.

Пока длился их диалог с начальницей, все молчали. И как-то так снова получилось, что она будто бы выразила общее мнение. Как только замолчала, стали обсуждать детали. Тамара Павловна косилась на инспектора, но по его лицу понять что-либо было сложно. Это был какой-то безликий человек. И бессловесный. Странно, какие люди работают в губернском отделе образования.

– Тогда, если все согласны, – пытаясь утихомирить коллег, засуетилась Тамара Павловна, – давайте составим план.

После собрания Августина поднялась в читальный зал, чтобы подготовиться к занятиям кружка Красного Креста. У нее был свободный от дежурства день, к ней в гости приехала Маша с сыном, но из-за собрания и кружка нельзя провести выходной с родными.

Из окон читального зала хорошо просматривались флигель и горка возле него, где Владик с Сережей катались на фанерной доске. Один скатывался, крутясь юлой, падал в снег, поднимался и лез наверх. А другой занимал его место. Щеки мальчиков снегирями горели на фоне белого великолепия заснеженного ельника. Этот пейзаж – высоченные ели, утопающие в снегу, синие ветки из-под белой шубы, искры снежного покрова, которые заставляют щуриться днем, – все это вызывало в ней детский восторг и чувство некоторого недовольства собой – редко стала обращать внимание на красоту природы и не замечала, как время года меняет одно другое, а дни мелькают, похожие друг на друга, и жизнь ускользает…

– Августина Тихоновна? Не помешаю? – В дверях стоял инспектор.

Почему-то, когда он вошел, она почувствовала холод и невольно поежилась. Словно он зашел с мороза.

– Проходите, пожалуйста.

Он подошел и заглянул в окно, куда она только что смотрела.

– Ваш? – кивнул он в сторону горки. – Забавный малыш.

Неприятное чувство шевельнулось внутри. «Откуда он знает, что – мой? Который из них – мой?»

– На вас не похож.

– Он похож на своего отца. У вас ко мне дело?

Внутри уже было холодно, как за окном. Он подходил и смотрел на малыша. Зачем? Что ему надо? Кто он?

Тысячи вопросов и тысячи вариантов ответов пронеслись в голове.

– Да что мы все о делах да о делах, право слово, надоело. Так, поболтать зашел с приятным человеком. Вы ведь, Августина Тихоновна, в коллективе не так давно работаете?

– Сравнительно недавно.

– Как вам коллективчик? Смотрю, мнения-то у всех разные, можно сказать, полярные мнения. Как это… ничего, в работе не мешает?

– Мне не мешает, – пожала плечами Августина, – я человек неконфликтный.

Было неприятно само его присутствие. Хотя во внешности ничего отталкивающего. Вполне заурядная внешность. А вот голос, как прикосновение лягушки. Или – крысы.

– Я заметил, – обмолвился он и снова глянул в окно. – Вы так вот во флигеле и живете? Тут, рядом с работой?

– Некоторые домой ездят, в город, некоторые в село. – Она старательно уводила разговор подальше от собственной персоны. – По-разному. Вот Тамара Павловна, к примеру…