Золотой воин - Алекс Орлов

Он уже представлял себе ужасную картину, когда вражеские лучники станут выцеливать Корнелия. Учитель в этом городе был единственным, за кого Питер готов был рисковать жизнью.

Первые лучники уже выбегали на стену, на ходу вкладывая стрелы в луки, еще немного – и начнется хладнокровное истребление, но Питер несся, как ветер, и был уже в нескольких шагах. Еще мгновение, и он, как ураган, врезался в скопление лучников, работая мечом, кинжалом, ногами и локтями. Раненые с криками падали со стены, скатывались по лестнице, увлекая за собой тех, кто поднимался, а Питер продолжал наступать сверху, не давая противнику опомниться, ведь, получив передышку, они могли достать его метким выстрелом.

Но стрелкам было не до этого, те, кто уцелел, выбегали через брешь наружу, а им на смену тотчас прибыли двое манукаров, которые сразу двинулись к лестнице.

Питер окинул взглядом поле битвы – манукары уверенно одолевали орков. Сумев по стене выйти на одну из улиц, они рассекали массу молоканов с двух сторон.

Корнелия теснили в угол пятеро, но рисунок боя был тот же, а следом за этой группой тянулась вереница поверженных манукаров с однообразно рассеченными кирасами. Казалось, Корнелий совершенно не уставал, хотя теперь ему приходилось работать мечом чаще. Питер заметил, что учитель похлопывает себя свободной рукой по бедру то быстрее, то медленнее.

«Мелодия, он помогает себе слышать ее», – догадался Питер.

Все эти мысли и наблюдения промелькнули в его голове в один миг, а потом он вновь оказался один на лестнице перед двумя поднимавшимися манукарами.

Питер отметил спокойствие и деловитость, с которой те приближались к нему, уверенные в своем превосходстве. Они и Корнелия загоняли с полной уверенностью, что рано или поздно убьют его, каких бы жертв им это ни стоило. Помимо тех, кто уже участвовал в битве, у гвардейцев еще оставался резерв в сорок-пятьдесят пеших воинов, но они не пускали его в ход, полностью придерживаясь плана сражения и не вводя в бой новые силы, если для них во фронтовой полосе не хватало места.

Питер оглянулся: на несколько ступеней выше него лежал брошенный лук и несколько выпавших из колчана стрел. Сунув меч в ножны, убрав кинжал, он подхватил лук, потом стрелу и, прицелившись в первого манукара, стал растягивать тетиву, однако императорский гвардеец не принял угрозу всерьез и даже похлопал себя по кирасе, давая понять, что он не против того, чтобы мальчишка испытал ее крепость.

Такое поведение смутило Питера, рука дрогнула, и пущенная стрела сломалась, ударившись о крепкую сталь.

Внутри шлема манукара загугукало – он смеялся. Смеялся и второй гвардеец, поднимаясь вслед за товарищем.

Питер вставил в лук вторую стрелу и поднялся на несколько ступеней – манукары были близко, еще пару шагов – и они достанут его своими длинными мечами.

«Я все повторяю, но ты не слышишь: стрела строгость любит, ее до шестой доски вести нужно, а ты воткнул в первую и зеваешь…» – возникли в памяти Питера слова Корнелия.

«Доводим до шестой…» – мысленно произнес Питер, представляя себе заднюю стенку кирасы манукара.

Удар! И белое оперение задрожало на пробившей сталь стреле. Манукар покачнулся, однако устоял – ранение было неглубоким, но чувствительным, Питер видел это и, отбросив лук, выхватил меч.

Раненый манукар не думал отступать и, положив меч клинком на левую перчатку, стал ждать.

Питер уже догадался, что станет делать гвардеец – подсекать ноги, поэтому был наготове. Едва ступив на следующую ступень, он тут же отдернул ногу, и острая сталь прошла мимо, стесав со ступени стружку.

Не давая манукару опомниться. Питер тут же ударил его ногой в забрало, а когда тот качнулся, обрушил сверху свой меч. Разрубить шлем ему не удалось, но этого уже не требовалось. Раненый гвардеец полетел вниз и сбил своего неудержавшегося товарища. Грохот был такой, что многие обернулись, услышав его даже сквозь шум боя. И в этот момент Питер увидел Корнелия, который убегал в сторону ближайшего переулка, двигаясь как-то неспешно, словно нехотя. За ним, перепрыгивая через распростертые тела, бежали трое манукаров. Четвертый пытался составить им компанию, но едва ковылял, опираясь на меч, после удара защитника он едва переставлял ноги.

Поняв, что настал момент отступления, Питер быстро поднялся на стену и, старательно пригибаясь, поспешил к дальней лестнице, спускавшейся к переулку, где стоял дом Даувпирта.

Не считая нескольких запоздалых стрел, пущенных вдогонку, на стене ему никто не помешал, но возле нужной лестницы околачивались двое пехотинцев. Идти Питеру было некуда, и он стал спускаться, держа наготове меч и кинжал.

– Защитник… – сказал один солдат другому, и они стали пятиться, отходя все дальше и прикрываясь щитами, словно опасались, что Питер внезапно выстрелит в них.

Быстро найдя переулок в запутанных лабиринтах узких улочек, Питер подбежал к воротам дома Даувпирта и, осторожно заглянув в прикрытую створку, увидел убитого стрелой конюха.

Корнелия нигде видно не было, дверь в дом оказалась распахнута, привалившись к ней, на крыльце неподвижно сидел манукар.

Питер вошел и прислушался. Издалека доносился шум боя, орки отступали с площади на улицы, во дворы усадеб, схватка распространялась уже на половину города. Но тут пока было тихо. Возможно, Корнелий находился в доме, однако Питеру следовало выполнять его приказ – спуститься со стены и захватить в лагере лошадь.

Он поспешил к двери своего жилища, в конюшне зарычал и ударил копытом зубан. Питер остановился и прислушался, но во дворе по-прежнему было тихо. Он уже взялся за ручку двери, когда почувствовал позади какое-то движение, быстро присел, и пущенная стрела угодила в дверь.

Кувырком вкатившись в жилище, Питер захлопнул дверь и тотчас припал к щели: возле крыльца стоял лучник и укладывал в лук новую стрелу.

Питер оглянулся на стену – на гвозде висел приготовленный для бегства моток веревки. Правда, теперь следовало подумать, как обмануть стрелка.

– Питер, ты здесь? Выходи, не бойся.

Это был голос Корнелия. Питер осторожно приоткрыл дверь и совсем рядом увидел учителя, а чуть дальше, раскинув руки, на земле лежал лучник.

Питер подхватил веревку и вышел. В глаза ему бросилось большое пятно крови, выплывавшее из-под рассеченной кирасы на правом боку Корнелия.

– Ты ранен?

– Ничего страшного, это не помешает мне добраться до родины.

Несмотря на ранение, голос Корнелия звучал бодро. Он быстро вошел в конюшню, Питер стал его ждать.

– Я вспомнил все, Питер! – донеслось оттуда, потом показался Корнелий с зубаном на поводу.

– Ты вспомнил, где твоя родина?