Сердце России - Юрий Кареткин

— Держись, милая, — твердил он про себя, — ты победишь!

Елена вынырнула из-под воды метрах в двадцати от причала, несколько раз судорожно вдохнула воздух и подняла над водой спиннинг. Залив огласился приветственными криками, Илья перевел дух.

Его отчаянная помощница, его отважная Маргарита вновь быстро завертела катушку и выбрала еще несколько метров слабины. Когда леска натянулась, Елена, то и дело погружаясь в воду с головой, продолжила вращать катушку, подтягивая к себе вконец ослабевшую, как ей показалось, добычу.

Неожиданно метрах в пяти от нее на поверхность всплыл огромный судак и, застыв на воде, укоризненно уставился желтыми глазами на свою мучительницу.

— Ух, ты! — восхитилась бессердечная рекордсменка, продолжая тянуть к себе тяжеленную рыбину. — Только бы ты поводок не перегрызла!

Немногочисленные, но преданные болельщики, затаив дыхание, наблюдали за почти уже одержанной их фавориткой победой. Андрей Александрович, согнувшись и уперев руки в колени, стоял на самом краю причала и с напряженной улыбкой следил за своей дочерью и сдающейся ей на милость невероятной рыбой.

Судак, очевидно сраженный красотой пленившей его морской Богини, безропотно приближался к ней, когда случилось непредвиденное.

Чарли, возмущенный бездействием мужчин, не торопящихся прийти на помощь его юной соседке, с ненавистью взглянул на легкомысленные профессорские трусы, разбежался и с силой ударил их обладателя передними лапами в зад.

Не ожидавший ничего подобного лауреат международных премий перекувыркнулся в воздухе и рухнул в воду, выронив бритву и подняв вокруг себя волны размером с небольшое цунами. Напуганный атакой с тыла судак передумал сдаваться и, в панике пронырнув под расхохотавшейся рыбачкой, рванулся к открытой воде, увлекая ее за собой. Елена, едва успев сделать вдох, перевернулась, сверкнув в воздухе загорелыми ногами, и ушла под воду вслед за своей добычей.

На некоторое время дееспособных болельщиков осталось двое: Илья, обеспокоенный тем, что его лучшая половинка вполне могла захлебнуться под водой от смеха, и его шурин, мысленно уже пристроивший свой сюжет в программу "Вы — очевидец!" и поэтому, сжав зубы, упорно продолжающий снимать осиротевшие прибрежные воды.

Обмотанные полотенцами головы исчезли из окна мавританского особняка: их обладательницы в истерике катались по полу. Декан, едва не вывалившись в окно второго этажа, разочаровался в своем наблюдательном пункте и скрылся в доме, ринувшись к эпицентру событий. Светлана и Лидия смеялись на береговой кромке, обнявшись и перепачкав друг друга в муке. Капитан Пржевальский недоуменно оглядывал опустевшую палубу катера, а два лейтенанта, выпавшие за борт через леера, взбирались по штормтрапу в мокрой одежде. Профессор Азаров, которого сверху облаивал рассерженный мраморный дог, подплывал к берегу, пуская от хохота пузыри.

Елена, сумев, наконец, вынырнуть и глотнуть воздуха, увидела, что судак тащит ее прямиком по направлению к катеру, злорадно улыбнулась, глубоко вдохнула и вновь ушла под воду. Тимур Гиятулин, оставшись на штормтрапе, держал наготове поданный ему Дмитрием Вишневским короткий рыбацкий багор.

Не доплыв до катера метров трех, обессиленный судак всплыл на поверхность и остановился. Хитрая Богиня осторожно обогнула его по дуге, ухватилась левой рукой за штормтрап, передала Тимуру спиннинг и приняла у него острый багор. Как только офицер подтянул судака вплотную к катеру, Елена аккуратно подвела багор под свою добычу и, резко дернув на себя рукой, снизу вонзила острие в рыбью голову.

Гиятулин и Вишневский втянули на борт поверженную рыбину и помогли подняться на палубу измученной, но счастливой рыбачке.

Капитан Пржевальский подхватил судака на безмен, не поверил собственным глазам и показал весы с замершей стрелкой своим подчиненным и Елене.

— Тридцать четыре семьсот?! — хором прошептали потрясенные офицеры.

Самодовольно усмехнувшись, Богиня вспомнила вдруг о своем чисто символическом купальнике, прыгнула в воду и не спеша поплыла к берегу, под прицелом видеокамеры стараясь делать руками исключительно красивые взмахи.

— Тридцать четыре семьсот!!! — торжественно пророкотал в мегафон Леонид Пржевальский.

Берег и судно огласились восторженными криками. Илья, его декан и его тесть, взявшись за руки, исполнили на пирсе несколько па совершенно дикого танца, незаслуженно забытого с неандертальских времен.

Чарли, не выдержав, прыгнул в воду, встретил свою храбрую соседку метрах в пятнадцати от причала и в качестве почетного эскорта сопроводил ее к берегу.

За завтраком в беседке находящаяся в центре внимания Богиня благосклонно принимала поздравления и милостиво улыбалась мужу, смотревшему на нее с немым обожанием.

— Хорошо, что мы пожарили их судака, а не моего, — важно заметила она, презрительно ковыряя вилкой круглый пласт размером с тарелку, — мой бы на сковороду не влез!

— Ну почему ты не сфотографировалась с добычей?! — укорял свою излишне скромную, по его мнению, дочь профессор Азаров. — Они-то не постеснялись, — кивнул он на катер.

Капитан Пржевальский и оба лейтенанта полчаса фотографировали друг друга рядом с рекордным судаком в разных ракурсах и даже в обнимку!

— Пусть порадуются, — вздохнула Елена, поклявшись себе сегодня же выбросить злополучный купальник на помойку, — салаги!

Глава 15. Нечисть

Сидя за роскошным письменным столом в своем личном кабинете казино "Огненная Земля", куда вход был категорически запрещен всему персоналу, включая номинального директора, Меченый внимательно слушал Мардана Мамедова, улыбался, изредка кивал головой и решал его судьбу.

Мардан уже полтора года верой и правдой служил Гурбану Халилову, оказал ему множество полезных услуг, был его глазами и ушами в этом городе. Меченый ценил Мардана за находчивость и сообразительность, за его «безгрешность» перед российскими законами, чем не мог похвастать никто другой из его помощников, за чувство ответственности перед ним, его хозяином, у которого Мамедов плотно сидел на крючке. Безгрешность перед законом давала Мардану большую свободу действий, позволяла и в будущем совершенно легально и безбоязненно проникать туда, где любой другой подчиненный Меченого неизбежно вызвал бы подозрения.

Все так! Однако силовая операция, намеченная на сегодняшнюю ночь, при любом исходе «закрывала» город для Гурбана Халилова на многие годы.

В любом другом месте, в другом городе России, в другой стране Мардан Мамедов был совершенно бесполезен. А если так…

— Ты хорошо поработал, Мардан, — улыбнувшись, поблагодарил Меченый своего агента, выслушав подробный отчет о том, как ловко ему удалось установить точное местонахождение секретной лаборатории, проследив за учеными по окончании телепрограммы «Прорыв».

Агент довольно улыбнулся в ответ. Он мог по праву гордиться не только раскрытием лаборатории, но и записью разговора ученых и их женщин, сделанной в машине Анастасии Свиридовой!

— Скажи мне, Мардан, — заговорил Меченый, пристально глядя на Мамедова, — если бы я немедленно вернул тебе все твои расписки и оставил тебе все деньги, которые лежат в твоем сейфе, ты согласился бы организовать ликвидацию Мастера и его жены? Пусть не сразу, пусть какое-то время спустя, когда позволит ситуация?

— Нет! — выкрикнул его агент, вскочив со стула. — Никогда! Лучше сразу убей меня, Гурбан! Зачем мне мои расписки и твои деньги, я что — унесу их с собой на тот свет?! У Расстрела были настоящие боевики, не чета мне, и где они теперь? Где сам Расстрел со всеми деньгами, которые я ему передал? Сгорел! И деньги сгорели. А о Елене Синельниковой ты лучше совсем не вспоминай: за нее Мастер не то что нас с тобой — он половину Баку с лица земли сотрет!

— Сядь Мардан, не горячись, — миролюбиво заговорил Меченый.

Он понимал, что если отбросить некоторые преувеличения, его агент совершенно прав: за Мастером стоят такие силы, что трогать его — чистой воды безумие! И уж тем более — обидеть его жену…

Сегодняшняя операция в случае успеха принесет Султану колоссальные деньги! Его, Гурбана Халилова, хозяин тоже не обделит. Но что потом? Уговорить Султана отказаться от кровной мести не удастся, это Меченый понял вчера утром совершенно ясно. Единственное, что ему удалось — отсрочить исполнение приговора, который Гамидов вынес Синельниковым. Но исполнять его все равно придется. Что следует за отказом от выполнения любого, даже самого бесчеловечного приказа хозяина, Меченый знал не понаслышке: он сам три года назад в одном из уральских городов по распоряжению Султана на глазах шайки бандитов зарезал боевика, отказавшегося застрелить пятилетнего ребенка. Заказана вся семья, значит вся!