Избранное - Тауфик аль-Хаким

— Неужели вы ничего не видите? Куда как хорошо! От нее уже носят ему письма. Открыто, среди белого дня! — крикнула она помрачневшим Абде и Селиму.

Братья были потрясены, а удивленные Ханфи и Мабрук не верили, что это правда. Как могло все произойти так быстро? Ведь с самого приезда молодого Мустафы они ни разу не слышали его голоса, он вел себя так тихо и скромно, что никто и не замечал его существования.

Убедившись, что произвела на «народ» сильное впечатление, Заннуба предложила им сочинить письмо отцу Саннии. По закону он отвечает за поведение дочери. Ну так пусть и научит ее вести себя как следует.

Вот как надо действовать, и они обязаны взять это на себя в качестве преданных соседей. Ведь велит же пророк обращаться к седьмому соседу.

Селим, охваченный гневом, сначала согласился на это предложение, но Абда разволновался и в ярости закричал:

— Никакого письма не писать! Никакого письма не посылать! Если ты, юзбаши, мужчина, так спустись вниз, к этому типу. Клянусь великим Аллахом, никакого письма мы писать не будем! Это подлость! Я не допущу подобной низости! Никакого письма! Я знаю, что мне делать!

— Знаешь, что тебе делать? А что именно ты намерен сделать? Побьешь его? — саркастически спросила Заннуба. Ее глаза злорадно сверкнули. — Увидишь, что я сама сделаю, — воскликнула она. — Но письмо написать необходимо.

— Замолчи! — крикнул Абда. — Разве ты не понимаешь, что это подлость, низость, — продолжал он, обращаясь к Селиму. — Так поступают только трусы и женщины.

Эти слова убедили Селима, и Заннуба тщетно старалась заставить братьев написать желанное письмо. Тогда-то ей и пришло в голову тайком обратиться к уличному писарю, одному из тех, что постоянно сидят со своими дощечками перед зданием суда на площади Ситти Зейнаб. Приняв это решение, она после обеда завернулась в изар, незаметно вышла и отправилась к писарю. Она притворилась, что хочет написать самое обыкновенное письмо племяннику, но когда письмо Мухсину было готово, сделала вид, что ей лишь сейчас пришла в голову новая мысль, и велела писарю составить анонимное письмо.

На следующее утро Санния открыла глаза и улыбнулась. Она лежала в постели, думая о том, что произошло вчера, и мечтала об ожидающем ее счастье. Возможно ли, чтобы теперь ее ждало что-нибудь, кроме счастья. Она и не подозревала, что жизнь так прекрасна. Уже семнадцать лет прожила она на свете, и только вчера открылась ей вся прелесть жизни. Какое чудесное утро, как светло и радостно все вокруг.

Неужели весь мир преобразился потому, что ей улыбнулся этот юноша?

Санния замечала, что ей улыбаются многие, и на улице и в трамвае, когда она в сопровождении служанки Бухейты ездила к зубному врачу. Видела она и улыбки Селима и Мухсина, но никогда не испытывала того, что почувствовала, когда ей улыбнулся он.

Его улыбка озарила жизнь Саннии и преобразила в ее глазах весь мир. Но, несмотря на это, в ответ на его улыбку она захлопнула окно.

Жемчужные зубы Саннии сверкнули в улыбке, когда она представила себе его разочарование. Радость и гордость охватили ее при воспоминании о том, как сурово обошлась она с этим юношей. Что он теперь о ней думает?

Но девушка сейчас же почувствовала раскаяние, сострадание, тревогу. Она испугалась, что юноша обиделся, что ее поведение оскорбило его…

Она стала упрекать себя, в то же время продолжая восхищаться своей суровостью. В конце концов девушка нашла способ разрешить свои сомнения и примирить эти противоположные чувства. Она вознаградит юношу за обиду. Да, она выкажет ему некоторую благосклонность и, во всяком случае, не станет больше его оскорблять. «Бедняжка!» — дрожащим от счастья голосом прошептала она.

Санния улыбнулась. Солнечные лучи добрались до ее подушки, и ее черные волосы заблестели. Стало жарко, и она подняла свою белоснежную руку, заслоняя лицо от солнца. Вспомнив, который час, она подумала, что, против обыкновения, залежалась сегодня в постели, и в ночной рубашке, босиком побежала по ковру к зеркалу. Ее прекрасные черные как уголь, еще не расчесанные волосы упали ей на глаза Встряхнув головой, она откинула их и увидела в зеркале свое отражение. Долго с удивлением рассматривала она себя, иногда меняя позы. Неужели у нее такая мраморная шея? А грудь, как ясно она вырисовывается под шелковой рубашкой! А как тонка ее талия! О, чудо! Она и не знала, что так хороша.

Улыбаясь своему отражению, Санния взяла гребень и стала причесываться. Она с удовольствием рассматривала свое лицо, глаза, губы. Напевая какой-то веселый мотив, она переоделась в домашнее платье.

Окончив свой туалет, на который сегодня потратила больше времени, чем обычно, Санния в последний раз взглянула на себя в зеркало и легкой, воздушной поступью направилась к двери. Сегодня она была еще мягче, грациознее, нежнее, чем обычно. Она напоминала прекрасную бабочку, которая гибнет от грубого прикосновения. Быть может, светлая радость, поющая в ее душе, делала ее более похожей на ангела, чем на человека.

Открыв дверь в столовую, она замерла, опустив глаза. До нее донеслись возбужденные, гневные голоса родителей, и ее охватил какой-то непонятный страх. Дверь в кабинет отца, из которого доносились голоса, была закрыта, и Санния не могла разобрать слов. Но время от времени она ясно слышала свое имя и слова: «Твоя дочь». Это говорил отец, гневно обращаясь к жене.

Удивленная Санния застыла на месте. Она поняла, что ее ждет какая-то беда, и растерялась от неожиданности. Голос отца гремел не умолкая. Доктор Хильми с такой силой распахнул дверь, что чуть не сорвал ее с петель, и появился на пороге кабинета с каким-то письмом в руке.

— Ты здесь? — закричал он, увидев дочь.

Не обращая внимания на бледность Саннии и не давая ей времени что-нибудь ответить, он протянул письмо и крикнул:

— Возьми! Возьми! Прочитай и скажи мне, что все это означает!

Санния не двинулась с места и не взяла письмо. Она не могла шевельнуться. Ярость отца все усиливалась. Мать попыталась встать между отцом и дочерью, но муж резко ее оттолкнул. Он грубо схватил Саннию за локоть и насильно вложил в ее руку письмо.

— Говорю тебе, читай, что здесь написано! — кричал он. — Читай, что здесь написано! Я всю свою жизнь прожил с честью! Я ходил походом в Судан и участвовал в сражениях.

Санния так испугалась, что ей стало дурно, и она упала бы, если бы мать не подхватила ее в свои объятия. Старуха гневно посмотрела на мужа и сказала:

— Замолчишь ли ты! Разве она может вынести такой крик?

Но отец Саннии пришел в еще большую ярость. Он схватил бессильно свесившуюся руку дочери и сильно сжал ее. Мать отвела его руку и уложила девушку на диван.

— Ты не желаешь читать? Ну, так я сам тебе прочту! Слушай! — кричал отец.

«Уважаемому и славному господину доктору Хильми, да пребудет он в вечном благополучии.

После приветствия мы уведомляем вас о том, что любовные отношения между вашей дочерью, Саннией-ханум, и одним из посетителей кофейни, находящейся перед вашим процветающим домом, развиваются как нельзя лучше. Обмен знаками и посланиями между окном и кофейней не прекращается. Мы доводим об этом до вашего сведения, так как желаем вам добра и ревнуем о вашей доброй славе и чести вашего почтенного имени.

А в заключение — привет.

Дочитав письмо, доктор Хильми опять закричал:

— Ты опозорила мое имя, запятнала мою честь, мою воинскую честь! Ты осрамила мое имя, несмотря на то, что я участвовал в битве при Умм-Дурмане…

Но он не договорил. Совершенно обессиленная Санния, приникнув к груди матери, тихо заплакала. Увидев эти безмолвные слезы, мать уже не помнила себя от жалости к дочери.

— Молчи! Молчи! — возбужденно закричала она. — Хватит с нас твоих Умм-Дурманов и Умм-Амранов! Ты убьешь мою единственную дочь! Клянусь Аллахом, она этого не вынесет. Грех тебе!

Она подняла глаза к небу, затем устремила взгляд на мужа и продолжала:

— Клянусь пророком, она несправедливо обижена! А того, кто ее так обидел, пусть погубит Аллах, вместе со всей семьей! Да погубит Аллах тебя, твою семью, твой глаз и твое здоровье ради благодати сегодняшнего утра, о человек, написавший это письмо!

Отец гневно воскликнул:

— Что же, разве твоя дочь никогда не стояла у окна?

— Никогда! Никогда! — быстро ответила мать. — О покровитель! О премудрый!.. Окно! Пусть отрежут язык тому, кто так говорит!

Вдруг старуха догадалась, что анонимное письмо написано Заннубой. Конечно! Ведь именно из-за этого Заннуба и поссорилась с Саннией. Как она тогда взбесилась! Это произошло совсем недавно, и злоба в ее сердце еще не улеглась. Да, конечно, это сделала Заннуба из ненависти к Саннии.