Шустрое ребро Адама - Дарья Калинина

Остановившись передохнуть, Тамара Ильинична принялась вспоминать, что бы стали делать в аналогичной ситуации герои книг и кинобоевиков. Впрочем, у них, помнится, имелись в заначке либо хитро запрятанные приспособления для освобождения, либо друзья, готовые в критическую минуту прийти им на помощь. Наконец она вспомнила о совете лизать заклеенный скотчем рот. Тамара Ильинична трудолюбиво лизала свой пластырь минут двадцать. После чего убедилась, что, может быть, со скотчем этот фокус и проходит, а вот с пластырем — нет.

Советы не помогали, нужно было придумать что-то свое. И Тамара Ильинична попыталась избавиться от пластыря, потершись им о камни. К счастью, их тут было в избытке. И минуты через три, исцарапавшись в кровь, она освободилась от пластыря. Не совсем, но достаточно, чтобы говорить.

— Эй вы, очнитесь! У вас гостья! — с наслаждением выговаривая слова, произнесла Тамара Ильинична.

Но эхо под потолком принялось так жутко передразнивать ее слова, что Тамара Ильинична заткнулась. Видя, что она не может общаться с соседом с помощью речи, она изо всех сил куснула его за ляжку.

Свод пещеры огласил чудовищный рев. Сосед подскочил на месте и возмущенно уставился на нее.

— Валериан! — обрадовалась Тамара Ильинична. — Это ты! Ты жив!

Но Валериан Владимирович лишь удивленно таращился на нее.

— Вы кто? — наконец выдавил он из себя.

— Я Тамара — сестра твоей жены! — радостно улыбаясь, пояснила Тамара Ильинична.

— Тамара? — недоверчиво переспросил Валериан Владимирович. — Что у тебя с лицом? Тебя пытали?

Ты вся в крови.

— Это я пыталась снять пластырь, — объяснила Тамара Ильинична.

— Могла бы меня попросить, я бы тебе помог, — сказала Валериан Владимирович, и Тамара Ильинична, несмотря на свою радость, ощутила знакомое раздражение.

— Ты дрых без задних ног, — рубанула она.

— Вовсе нет, — запротестовал Валериан Владимирович. — Просто я…

Но Тамаре Ильиничне так и не удалось узнать, что же он делал, потому что дверь открылась и на пороге возник еще один мужчина в черном. На этом тоже была маска, но на груди висела маленькая табличка с именем. Гостя звали Сергей.

— Очень рад! — сказал он. — Просто счастлив. Вся семья в сборе.

— Не вся, — возразил Валериан Владимирович.

— Ну, не будьте так строги, — сказал Сергей. — Не могли же мы притащить сюда всех. Радуйтесь, что хотя бы жена с вами.

— Жена? — вытаращил глаза Валериан Владимирович. — Где?

— Да вот же, — не чувствуя подвоха, сказал Сергей.

— Я ему не жена, — решительно возразила Тамара Ильинична. — Еще чего не хватало, да я бы его убила после месяца супружества. Не было бы у вас сейчас хлопот.

Сергей растерянно посмотрел на обоих, должно быть, неприязнь, написанная на лицах пленников, убедила его. Он явно смутился и пробурчал:

— Я должен об этом доложить. Сейчас вернусь.

С этими словами он удрал, не забыв, впрочем, старательно запереть за собой дверь.

— Скажи на милость, с какой стати ты стала выдавать себя за мою жену? — спросил Валериан Владимирович.

— Чушь какая! — фыркнула Тамара Ильинична. — Развяжи меня.

Валериан Владимирович послушно принялся распутывать узлы на руках своей родственницы.

— Меня, да будет тебе известно, вообще никто ни о чем не спрашивал, — сказала Тамара Ильинична, когда он освободил ей руки. — Привезли сюда, и все.

— И все? — настороженно повторил Валериан Владимирович.

— Ну, вообще-то не все, — призналась Тамара Ильинична и, уже самостоятельно распутывая узлы на ногах, рассказала ему все, что произошло с момента его похищения.

— М-да, — протянул Валериан Владимирович, когда она закончила. — Попали мы в историю.

— Мы?! — возмутилась Тамара Ильинична. — Это ты влип за какие-то свои грешки. А я попала словно овечка невинная.

— Ты не поверишь, но единственный раз я хотел, чтобы воцарилась справедливость, и вот на тебе, — сокрушенно признался Валериан Владимирович. — Не нужно было мне на старости лет новые фокусы изучать.

— Это ты с Ленкой своей фокусами занимался? — ехидно спросила Тамара Ильинична.

— Отстань, — отмахнулся Валериан Владимирович. — Клянусь тебе, если останемся живы, никогда больше не изменю Фиме. Но вообще-то произошло все не из-за моей измены.

И Валериан Владимирович поведал историю, из-за которой он и оказался в этих казематах.

— Однажды к нам в фирму пришел молодой ученый, — начал он рассказ, — парень принес свое изобретение. Вообще-то мы к таким гениям относимся с осторожностью, они много о себе воображают, а открытия их либо яйца выеденного не стоят и уже давно открыты другими, либо настолько дороги и трудоемки, что никак не подходят для реальной эксплуатации.

Но в этот раз все было наоборот. Этот молодой химик… , — Притащил вам свое открытие, как нефть превращать в бензин почти задаром, — перебила его Тамара Ильинична.

— Вот видишь, и ты уже знаешь, — расстроился Валериан Владимирович. — А я ведь говорил Мишке, что так и будет. Кто тебе рассказал?

— Мент, к которому ваш ученый помчался жаловаться на произвол и грабеж, — сказала Тамара Ильинична.

— Ну, все правильно, — подтвердил Валериан. — А я догадался: что-то тут неладно, когда ко мне явился Петр Леопольдович и, сияя невиннейшей из своих улыбок добродушного гнома, сказал, что молодой ученый передумал, денег, мол, больше не хочет, а отдает свое открытие на благо человечества бескорыстно. Дескать, Михаил Федорович с ним поговорил, он осознал, как это открытие важно для нашей страны, и устыдился своих корыстных намерений. И теперь желает, чтобы наша фирма разрабатывала его открытие. Никаких авторских прав ученый тоже не требовал. И хотя бумаги были подписаны и оформлены как положено и работа тоже лежала передо мной, мне показалось все это странным. Я взял труд молодого ученого и поехал к нему домой разбираться. Думаю, что не нужно снова пересказывать его историю. Достаточно того, что я понял: мои ближайшие соратники и сотрудники оказались замешаны в очень грязном деле. Не говоря уж о том, что они пошли на прямое преступление, нанеся парню моральный и физический ущерб, они попрали звание ученого. Я был в бешенстве и помчался к Мишке выяснять отношения.

— А он?

— Сначала от всего отпирался — и что работу ему подбросили таинственные доброжелатели, и твердил, что старался для меня. Потом пытался поэксплуатировать мою жадность. Не знаю, если бы я немного остыл, то, возможно, не так бурно отреагировал бы на его слова. Но теперь я чуть не убил его. Он здорово перетрусил, я видел это по его глазам, и сказал, что он все осознал и готов вернуть ученому его труд и авторские права. Но мною уже руководил ангел мщения. Я потребовал, чтобы Мишка выплатил парню денежную компенсацию и никак не участвовал в разработке этого проекта. Иначе.., и я пригрозил ему тюрьмой.

Отправить мерзавца на скамью подсудимых, как он того заслуживал, я не мог. Во-первых, он был моим другом, пусть и оступившимся, но все-таки другом.

А во-вторых, в понедельник приезжали финны, с которыми мы должны были подписать очень важный для нашей фирмы контракт. Полученные от сделки деньги позволили бы нам, ни от кого не завися, профинансировать разработку изобретения молодого ученого.

— Чтобы потом ни с кем не делиться прибылью? — догадалась Тамара Ильинична.

— Да, — кивнул Валериан Владимирович. — Таков закон бизнеса, никто просто так ничего не делает, поэтому лучше ни у кого и не занимать. Но финны отличались удивительной подозрительностью по части того, с кем работают. То есть если бы до них дошел слух, что один из наших руководящих сотрудников угодил в тюрьму, то о контракте можно было бы просто забыть. Но я взял распечатку работы нашего химика себе. Мишка был настолько подавлен, что не решился протестовать, он заверил, что копии у него нет.

Я был готов торжествовать победу, но оказалось, что я недостаточно хорошо знал своего друга. Никогда бы я не подумал, что Мишка способен запереть меня здесь, да еще требовать деньги у моей Фимы. Как она?

— Отлично. С тех пор, как она узнала, что у тебя сразу несколько счетов в разных банках, она уже не так горюет по тебе.

— Я знаю, я виноват перед ней, — покаянно опустил голову Валериан. — Я был дураком. Причем дураком слепым. Сплотил вокруг себя отпетых мерзавцев.

— Послушай, а почему ты так уверен, что твое похищение дело рук Михаила? — спросила Тамара Ильинична. — Я тут видела по крайней мере двоих головорезов, и ни один из них не напоминал ученого. Ты говоришь, что твой Мишка похож на гнома? То есть невысок и толстоват? Здесь я мужиков с такими приметами не видела. Это кто-то еще.

— Невысок и толстоват — это Петр Леопольдович, думаю, он тоже участвовал в деле. А Михаил Федорович, напротив, высокий и худой.

— Но худых тут тоже нет, — возразила Тамара Ильинична.