Сокровища чистого разума - Вадим Панов

– А жестокость есть сила? – плавно перебил собеседника Йорчик.

Здесь, в сибаритской кают-компании, стены которой обтягивал дорогущий шёлк, мебель пахла кожей и поблескивала позолотой, изысканное вино подавали в хрустале, а пищу – на серебре, Руди чувствовал себя гораздо свободнее, чем в прокуренном зале клуба «Небо», и мысли его текли с плавной затейливостью.

И Саймон, который едва ли не лучше всех знал, как способны рыдать и молить о пощаде безжалостные палачи, подумав, решил пока не спорить:

– Не всегда.

– Сила в том, чтобы отдавать приказы, – продолжил Руди. – А когда отдаёшь приказы, можно позволить себе немного роскоши.

Йорчик не был оригинален, подобные рассуждения Фил довольно часто слышал на Галане и от приезжавших в Лекровотск галанитов. Договорившись считать друг друга безусловными интеллектуалами, они с презрением относились к «низшим» и всеми силами доказывали себе и окружающим право на власть.

– Что же касается крови, то для того, чтобы отдать приказ сжечь город, необязательно ею умываться. Достаточно раз в неделю видеть её в стейке.

– Я понял, что вы имеете в виду, Руди.

– Но вы не согласны, Саймон, – снова проявил проницательность учёный.

– На Менсале приказы отдают те, кого не тошнит от вида крови, кому приходилось ею умываться и ею умывать.

– Знаменитое право сильного… – протянул Йорчик.

– Не вижу в нём ничего плохого.

– Кроме того, что вам приходится покупать оружие и консультироваться у случайно оказавшихся на планете учёных, – тонко улыбнулся галанит. – С тактической точки зрения право сильного действует великолепно. Со стратегической – оно ведёт в никуда, поскольку насилие порождает только насилие.

– Насилие порождает победу.

– И где она? – поднял брови Руди.

Одноглазый сжал кулак, но сдержался, справился с гневом и, криво улыбнувшись, поинтересовался:

– Мальчик из роскошного кабинета лучший правитель, чем воин?

– Не всегда, – вернул «должок» Йорчик. – Но я поставил бы на мальчика, поскольку для него насилие – лишь один из компонентов сложной схемы, имя которой – искусство управления.

– Я понял, что вы имеете в виду, – медленно, растягивая гласные, повторил Фил. Ему стало ясно, почему Клячик терпеть не мог Йорчика, и мысленно простил торговцу выходку со встречей в «Небе», потому что, будь на то воля Саймона, он окунул бы учёного в ещё большее дерьмо. – Но, сосредоточившись на праве сильного, вы совершенно позабыли о таком понятии, как естественный отбор. Хороший воин, но плохой администратор, не сможет эффективно управлять провинцией, провалит экономику, и его банально сожрут соседи. Или кто-то из своих организует переворот и сядет в кресло.

– То есть нынешняя власть – результат естественного отбора?

– В основном, – твёрдо произнес одноглазый. – Более того – власть развивается.

– Неужели?

– Вы считаете губернаторов беспощадными царьками и в целом, конечно же, правы. Но они поддерживают хоть какой-то порядок, не позволяя вольнице окончательно вырваться наружу. Губернаторы требуют верности, но дают законы. Диктуют волю, но соблюдают правила игры. Губернаторы заинтересованы в мире гораздо больше остальных менсалийцев, потому что они больше всех имеют.

– У них есть деньги, чтобы сбежать с планеты в любой момент.

– Все сбежавшие либо мертвы, потеряв все сбережения, либо пока прячутся. – Саймон жёстко усмехнулся: – Менсалийцев не любят, и губернаторы об этом знают.

– Но всё равно бегут.

– Надежда умирает последней. – Фил помолчал, возможно, припоминая какой-нибудь случай, после чего продолжил: – Тем не менее только благодаря губернаторам на планете есть электричество, железные дороги и даже газеты, и мы хоть как-то отползаем от того хаоса, что творился ещё пять лет назад. Да, за эти пять лет случилось несколько конфликтов, но не таких кровавых, как раньше.

– А когда, по-вашему, на Менсале прекратится война? – осторожно осведомился Йорчик.

– Никогда, Руди, успокойтесь: вашим доходам ничего не угрожает, – с едва читающейся резкостью ответил контрразведчик.

– Почему никогда? – Учёный несколько опешил и от уверенного ответа, и от откровенного замечания.

– Потому что главный источник валериция не имеет права на собственное мнение, – с неожиданной горечью объяснил Фил. – Компания не уйдёт, потому что валериций – это огромная прибыль. Герметикон, в интересах которого действуют адигены, не уйдёт, потому что, заполучив Менсалу, Компания резко ограничит поставки или поднимет цены. И наша кровь оплачивает статус-кво, дозволяет мальчикам из роскошных кабинетов почувствовать себя солидными дядями.

– Все-таки вы презираете роскошь, Саймон.

– Я не аскет, Руди, я беру только то, что мне нужно.

– Возьмите больше, – предложил галанит. – Попробуйте, каково это на вкус.

Фил улыбнулся, но ответить не успел: раздался осторожный стук, а через мгновение, не дожидаясь приглашения – на это обстоятельство одноглазый контрразведчик обратил особое внимание, – дверь приоткрылась, и в кают-компанию заглянул радист:

– Господин Фил, срочное сообщение с «Корчевателя»: капитан просит выйти на связь.

Поскольку цеппели продолжали идти прежним курсом и с прежней скоростью, доклад вызвал закономерное удивление.

– Что случилось? – Причём задал вопрос не Саймон, а Йорчик.

– Не знаю, – развёл руками радист. – Капитан «Корчевателя» не счёл нужным…

– Он поступил правильно, – отрезал одноглазый, упруго поднимаясь на ноги. – Где радиорубка?

– На мостике.

«Розу Халисии» строили на Галане, а тамошние конструкторы традиционно объединяли в едином пространстве командный пункт, радиорубку и астрологический кабинет, оставляя все важнейшие службы под постоянным контролем капитана.

– Идём.

– Надеюсь, нам не угрожает воздушный бой? – криво осведомился шагающий следом учёный. Он не хотел показаться трусом, как-то само получалось.

– Не беспокойтесь, Руди, – не оборачиваясь, ответил Фил. – Любое насилие – всего лишь часть искусства управления.

– Саймон!

– В случае нападения цеппелям пришлось бы приступить к маневрам без нашего разрешения.

– А-а…

И доклад капитана «Корчевателя» полностью подтвердил предположение контрразведчика:

– Господин полковник, с земли просят помощи.

– Кто? – отрывисто бросил одноглазый, заложив пальцы за портупею. – И вообще, мы где? Уже в Лекрии?

– Ещё в Прулии, господин полковник. Мы пересечём границу через час.

– Кто просит?

– Прульский посёлок подвергся нападению «свободной сотни». Там небольшой гарнизон – полурота стрелков, – держит оборону в центре…