Последний командарм. Судьба дважды Героя Советского Союза маршала Кирилла Семёновича Москаленко в рассказах, документах, книгах, воспоминаниях и письмах - Николай Владимирович Переяслов

и продолжили наблюдать. Как обычно, вначале образовался огненно-красный шар. Правда, в этот раз внутри него ещё секунд 20–30 продолжались какие-то вспышки. Затем мы спрятались за надстройки корабля в ожидании ударной волны, но она, как ни странно, оказалась не такой уж и грозной. Возможно, потому мы не ощутили её сильно, что как раз в это время разыгрался шторм. А вот в посёлке Диксон, расположенном в 800 километрах от эпицентра, взрывной волной повыбивало стёкла; посёлок строителей из Жёлтых Вод, готовивших тоннели для подземных ядерных взрывов, смело с лица земли. К счастью, люди не пострадали – они укрылись за скалами.

Тем временем шар быстро рос и стал столь огромным… Начал образовываться классический ядерный гриб, но «шапка» его поднялась на немыслимую высоту – 70 километров. Основную часть ядерного облака понесло, как и намечалось, к Северному полюсу. Однако взрыв оказал воздействие на атмосферные процессы – и часть радиации неожиданно устремилась через стратосферу вглубь территории СССР. Вскоре к эпицентру взрыва вылетел вертолёт с дозиметрическими приборами. После таких полётов, к слову, самолёты и вертолёты отправляли на специальную стоянку – точно так же, как зараженную радиацией технику в Чернобыльской зоне. А ещё через несколько часов мы подошли к берегу, где нас уже ждал вертолёт: нужно было снять показания приборов и отправить их в Москву.

Увиденное над опытным полем шокировало даже нас, опытных испытателей. В радиусе 50 километров от эпицентра всё горело, хотя перед взрывом здесь лежал снег высотой в человеческий рост…

После осмотра опытного поля выяснилось, что разрушен один из бронеказематов, который легко выдерживал все предыдущие испытания, – врытый и обвалованный бункер с бетонными стенами более метра толщиной и дверями из корабельной 70-сантиметровой стали. Кроме того, от взрыва образовалась огромная воронка…»

По оценкам специалистов, мощность супербомбы, взорванной на Новой Земле, была примерно в три тысячи раз мощнее той атомной бомбы, что США сбросили на Хиросиму в 1945 году (13 килотонн).

Съёмка испытания велась как с земли, так и с борта самолёта Ту-95В, который на момент взрыва успел отойти на расстояние более 45 км, а также с самолёта Ил-14, находившегося на момент взрыва на расстоянии 55 км от эпицентра. На последнем за испытаниями наблюдали Кирилл Семёнович Москаленко и Е Павлович Славский. Несмотря на пасмурную погоду, они увидели яркую вспышку. При этом ударной волной самолёт отчётливо встряхнуло. Взрывная волна, образовавшаяся при испытаниях самой мощной в мире водородной бомбы на Новой Земле, трижды облетела планету.

В тот же день, как уже было сказано выше, – 30 октября 1961 года – делегированные съездом на эти испытания маршал Москаленко и министр Славский доложили телеграммой в адрес секретаря ЦК КПСС Хрущёву об успешном испытании грандиозной термоядерной супербомбы: «Москва. Кремль. Н.С. Хрущёву. Испытание на Новой Земле прошло успешно. Безопасность испытателей и близлежащего населения обеспечена. Полигон и все участники испытаний выполнили задание Родины. Возвращаемся на съезд. Москаленко, Славский. 30 октября 1961 года, № 09.40».

Перед отлётом в Москву на съезд маршал Москаленко приказал от его имени объявить всем участникам испытаний благодарность и подтвердил своё обещание выделить для полигона легковые машины: одну «Волгу» и семь «газиков». «Присылайте самолёт “Ан-12”, и хоть завтра забирайте их».

И через 3 дня эти машины были уже в Белушье…

* * *

В работе «Образование РВСН и их руководители» А. И. Стрелков рассказывал такой эпизод: «Вступив в должность Главкома РВСН в октябре 1960 года, Кирилл Семёнович Москаленко, как это и положено в армии, представился всему аппарату РВСН в большом зале здания Министерства обороны на Фрунзенской набережной, что напротив Парка культуры имени Горького. Рассказывая о своей жизни, он, к удивлению присутствующих, поставил задачу личному составу: „Каждый офицер аппарата должен уметь самостоятельно запускать ракеты. Как в авиации. Подходит к самолёту командир полка, садится и взлетает. И вы должны уметь делать так же с ракетами“. Он даже не осознал, что пуск ракеты производит не один человек, а боевой расчёт, и что случайный пуск ракеты с боезарядом в несколько мегатонн может сразу спровоцировать войну. Говоря о пройденном пути, отметил, что был и пехотинцем, и кавалеристом, и артиллеристом, и танкистом. Простодушно добавил, что новое дело будет осваивать с нуля. Попросил у зала помощи…»

Л.И. Брежнев, Н.С. Хрущёв и К.С. Москаленко. 22.06.61

Несмотря на случившуюся в выступлении маршала Москаленко откровенную нелепость, за время своего пребывания в должности Главнокомандующего Ракетными войсками он сделал довольно много дел, улучшивших жизнь и быт ракетчиков. Так, например, по рассказу Александра Долинина, в ноябре 1960 года маршал Советского Союза К. С. Москаленко посетил полк в городе Советск в Калининградской области, и на совещании офицеров один из молодых офицеров «засветил» главкому серьёзную проблему. Он сказал, что солдат служит три года и законно питается в своей столовой, а у нас, офицеров, нет ни столовой, ни питания, мы берём с собою бутерброды, а нам служить тут до пенсии лет двадцать.

Возглавляющий РВСН Кирилл Семёнович дал указание своим сопровождающим, подготовить этот вопрос для Верховного Совета СССР. А уже через месяц в Ракетных войсках приказом министра обороны ввели продовольственную норму для офицеров дежурных смен. Завтрак, обед и ужин. А из денежного содержания стали вычитать пайковые двадцать рублей.

17 марта 1961 года Москаленко посетил объекты 382-го гвардейского Бердского ракетного полка. Он интересовался жизнью и бытом ракетчиков, вопросами комплектования кадрами, боевой учёбой. Посетил солдатскую и офицерскую столовые. Часть дислоцировалась на базе Сталинградского лётного училища, он остался доволен уровнем их жизни и сфотографировался на память с офицерами части.

А генерал-майор Александр Георгиевич Савельев, бывший командиром 25-й ракетной бригады в 1960–1961 годах и командиром 8-й ракетной дивизии в 1961–1965 годах, в свою очередь тоже сообщал о положении ракетчиков в то время:

«В ноябре 1961 года дивизию посетил Главнокомандующий РВСН Маршал Советского Союза К. С. Москаленко. Он одобрил план подготовки личного состава первых частей к боевому дежурству, участие расчётов в строительстве и начале монтажных работ, но был потрясён бытовыми условиями людей, работающих с мощной, умной и передовой техникой.

Бытовые условия офицеров были крайне тяжёлыми, началось недовольство, особенно среди офицеров, прибывших сюда с Военно-Морского Флота – выпускников 1960–1962 годов, офицеров авиации. Обращение в вышестоящие инстанции не давало никаких результатов – строители не несли никакой ответственности за срыв ввода жилья в эксплуатацию, не было дорог, тепла, минимальных условий соцкультбыта… Всё проходило под лозунгом: "Даёшь боевые объекты!", а человек забывался, обстановка на объектах была копией