Большая восьмерка: цена вхождения - Анатолий Уткин

Мальта характерна именно тем, какой характер приняли отношения Советской России и западного лидера — Америки. Горбачев фактически сдал Организацию Варшавского Договора. За туманные обещания неких экономических поблажек (никогда не сбывшихся в реальности), лидер огромной восточной страны как лучшему другу объяснил президенту Бушу-старшему, что восточноевропейские страны «могут уходить», Советский Союз не предпримет никаких контрдействий. Более того, расслабившийся генсек, вопреки всем правилам дипломатического торга, как последний простак из незрелой провинции, фактически «бесплатно» и непонятно для западных собеседников щедро распорядился судьбой Восточной Германии, и даже Советской Прибалтики.

На следующие двадцать месяцев Буш строил свою политику в отношении Советского Союза на четырех базовых принципах: 1) помогать Горбачеву оставаться во власти; 2) держать его в рамках реформ, как бы расплывчато это определение ни звучало; 3) немедленно фиксировать все уступки, делаемые Горбачевым в пользу США; 4) «не уступать ничего ни на каком направлении».

Гибель ГДР

В ту самую неделю, когда Горбачев и Буш боролись с природой на Мальте, дружественная Советскому Союзу Восточная Германия погибала. Статья конституции о правящей роли коммунистической партии была отменена. Особый парламентский комитет обвинил Хонеккера и других смещенных лидеров в коррупции и изгнал их из СЕПГ. При этом не удержался и хитрый оппортунист Эгон Кренц — он был вынужден подать в отставку, и его во главе партии заменил Грегор Гизи.

В начале декабря 1989 г. в Москве собрались лидеры рушащегося Варшавского блока. Лишь неистребимый оптимист Горбачев, вопреки происходящему за окном, объявил, что Организация Варшавского Договора будет играть важную роль в новой Европе. ОВД и НАТО будут в ней главными элементами безопасности. Все понимали, что в этом случае он еще надеется предотвратить слияние двух Германий. Горбачев сообщил присутствующим «радостную новость» — он и Буш примерно одинаково смотрят на германскую проблему. В это же время американский посол в ФРГ Вернон Уолтерс уже предсказал, что Германия будет воссоединена в течение пяти лет.

На московской встрече только Николае Чаушеску предлагал контрмеры своим, назначенным вождями в текущем году коллегам созвать в Бухаресте съезд «пролетарских партий». Его игнорировали. По предложению чехословацкой делегации, все осудили действия ОВД против Чехословакии в 1968 г. Не подписался только Чаушеску. Судьба его была печальна. Через три недели чету Чаушеску расстреляли. Бейкер в Вашингтоне сказал, что США не препятствовали бы Советской армии, если бы она решила восстановить порядок в Румынии, (именно в это

199

время армия США начала массированное вторжение в Панаму). Интересно, о чем думал борец за планетарный гуманизм? Один из заместителей Шеварднадзе сказал послу Мэтлоку что американцы «отняли у русских «доктрину Брежнева».

Горбачев убедил настроенный на силовые действия Центральный Комитет отложить дело Прибалтики на некоторое время, а в это время послать в Вильнюс делегацию, чтобы там прислушались к голосу разума. Ельцин предложил, чтобы эту делегацию возглавил Горбачев. И ЦК согласился. Горбачев вылетел в Вильнюс 11 января 1990 г. в сопровождении делегации из сорока человек.

Глава 12

РЕШАЮЩИЙ ГОД: 1990

Возникает новый консенсус по поводу того, что советская угроза уже совсем не та. Подлинно значимым фактором является то, что угрозой СССР никогда и не был.

После краха в 1989 г. советской зоны влияния в Европе у американцев возникла задача по своему «обустроить» Европу — объединить Германию и принять в свои объятия прежних советских союзников, преданных Горбачевым. Горбачев упивался присутствием в «первом классе». Новый 1990-й год они встречали совместным с президентом Бушем обращением к двум, советскому и американскому, народам. Буш прославлял динамичный процесс внутри СССР, в очередной раз заверяя, что «Запад не воспользуется исключительными переменами, происходящими на Востоке»249.

Воистину удивительным было то, что влиятельные американские круги продолжали настаивать на том, что политика Горбачева — хитрый и коварный трюк, рассчитанный на раскол Запада и дальнейшую победу над ним. Вот что, к примеру, писал многоопытный Пол Нитце, автор знаменитого в американской истории документа «Совет национальной безопасности — 68», заложившего одну из главных основ «холодной войны»: «Новое мышление Горбачева камуфлирует неистребимую решимость довести большевистский конфликт до конца, ожидая неизбежного нового сочетания условий, в которых преобладание в регулировании условий развития конфликта даст коммунистическим партиям решительное преобладание в расколотом мире»250. С опасением на сближение с Горбачевым смотрели Генри Киссинджер и госсекретарь Рональда Рейгана Александр Хейг. Киссинджер бил тревогу на телевидении251. Хейг требовал не забывать, что речь идет о противонаправленной сверхдержаве252. В самой американской администрации министр обороны Ричард Чейни и председатель объединенного

201

комитета начальников штабов подчеркивали, что цели СССР в среде развивающихся стран не изменились.

Администрация Буша уже не верила в подобные варианты развития событий. Бейкер сказал, что «нашей политикой должна быть помощь Горбачеву именно там, куда он хочет идти»253. Глава Центрального разведывательного управления Уильям Уэбстер докладывал, что «не существует шансов восстановления советской гегемонии в Восточной Европе и что, даже если жесткий режим наследует Горбачеву, «у него будет мало стимулов идти в направлении непосредственного противостояния с Соединенными Штатами, это руководство не сможет даже начать крупное военное строительство»254. Государственный секретарь Бейкер полностью солидаризировался с Уэбстером. А в Америке росло чувство, что администрация движется в этом направлении медленно.

Внутренние процессы СССР в решающий период

1980-е годы видели замедление советской промышленности уже до негативных значений. Центральное разведывательное управление США определяло развитие в 1986–1989 годах в 1,3 процента. На 1990 год приходится снижение производства до 2,4 процентов255. Экономические тяготы подогревали локальные конфликты. В начале января советские войска вошли в бунтующий Баку. (16 января Белый дом и госдепартамент одобрили применение советских войск для предотвращения крупного кровопролития256.)

В январе 1990 г. массовые демонстрации начались в Молдавии. 11 января Армения пошла по пути прибалтов. 9 марта Верховный Совет Грузии осудил оккупацию своей страны в 1921 г. и включение в Советский Союз. В марте 1990 г. «Рух» проявил свою силу на украинских выборах.

(Это было время трагического распада Югославии. После апрельских выборов 1990 г. Словения и Хорватия двинулись к независимости. В Хорватию с благословения римского папы из Венгрии ввезли оружие инсургентам, а те осуществили раскол прекрасной балканской страны. Запад при этом всячески осуждал «фашиста» Милошевича, хотя любое западное правительство ради сохранения целостности страны пошло бы именно сербским путем. Полагаю, что еще более суровым.).

11 января Горбачев впервые не из окна кабинета увидел четвертьмиллионную толпу литовцев. Именно здесь, как видится, Горбачев начинает свыкаться с теоретической возможностью отделения Литвы и прибалтийских республик в целом, хотя словесно он еще говорит о демократизации большой нации. В ходе выборов в Литве в феврале оппозиционный «Саюдис» получил 90 мест из 140. Оппозиционеры победили и в Латвии; в Эстонии они приблизились к половине депутатов. 11 марта 1990 г. Литва провозгласила свою независимость, а Витаутас Ландсбергис был избран Председателем Верховного Совета. 18 марта Москва прекратила поставки нефти в республику (эмбарго было снято, когда Литва отложила провозглашение независимости. 4 мая намерение стать независимой огласила Латвия.

Прибыв в Вильнюс 11 января, Горбачев провел в Литве три дня. Вторгаясь прямо в толпу, он кричал: «Независимость? Выступим за нее! На рабочем месте, в городах, в республиках, но вместе!» Но то, что срабатывало за границей, не работало здесь. Горбачев убеждал, что, добившись желаемого, они придут в никуда. А Витаутас Ландсбергис оставался непреклонен: «То, что украдено, должно быть отдано назад».

Но гораздо сложнее было в Закавказье. На рассвете 20 января 1990 г. колонны войск Советской армии и внутренних войск под руководством маршала Язова штурмовали Баку. Численность погибших оценивают от 120 до 1000 человек Шеварднадзе вспоминал слова Бейкера: «Соединенные Штаты «поймут» причину использования войск в случае «иррационального кровопролития и национальной ненависти».