Завтрак для Маленького принца - Наталия Миронина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Через две недели я стоял по стойке «смирно» в большом кабинете, обставленном мебелью из карельской березы. Директор театра изображал негодование и пренебрежение одновременно:
– Ну, ну, явился? Нервы вылечил?! Или, что? Ты забыл, что у нас классический театр?! Что у нас – балет, опера?! Что мы экспериментируем с формой, но придерживаемся заповедей классического искусства?! У нас – не попса и прочее, что можно определить этими странными квакающими звуками! У нас – искусство! Ты сколько отсутствовал? Год? Ах, почти год! Почти год? И как ты думаешь, я сейчас тебя возьму в труппу и буду вводить в спектакли?
– Нервы, личные обстоятельства… Ну так случилось… Вы же знаете!
– Милый мой, «так случилось» говорят пятнадцатилетние девочки у гинеколога. А взрослые люди не должны так выражаться. Это, понимаете ли, неприлично!
– Вы правы. – Я готов был согласиться со всем, что услышу в этом кабинете. Или почти со всем. Я готов был к взбучке, к маленькой мести за ту свою выходку и уход из театра.
– Еще как прав, только от этого не легче. Ни тебе ни мне. Но я предпочитаю думать о себе. Почему мне должно быть дело до твоих выкрутасов? Ты хоть помнишь, как уходил из театра?! Как подвел всех. Как капризничал, а между тем тебя приглашал уважаемый человек! Его знают во всех театрах Европы. Ну и что, что его спектакль… Нет, провала не было, но, надо полагать, слишком уж рискованная трактовка классики. Не привыкли, не приучены, у нас другая ментальность…
– Вот именно, ментальность… – Это вырвалось у меня нечаянно.
– Что?!
– Ничего. Это я про себя..
– Я уж думал, ты дразнишь меня. – Директор встал из-за стола и принялся ходить по кабинету. Шаги его были неслышны.
– Нет, что вы!
– Ну ладно. Пиши заявление. Только, умоляю, никаких больше сюрпризов. Никаких побегов. – Директор постоял у окна. – Что ты наделал! Репертуар под тебя создавали! Партнерши – на любой вкус! Деньги платили хорошие, гастроли! Что тебя понесло?!
– Я же объяснял, так случилось!
– О господи! В последний раз… Все, зайди в отдел кадров, оформите все, ну, сами знаете…
– Спасибо! Но я хотел бы еще кое-что сказать…
– Что еще?
– Я хочу танцевать в ближайшем премьерном спектакле. Вы знаете, что я имею в виду.
– Я отлично знаю, что ты имеешь в виду! Еще я знаю, что с головой у тебя точно не все нормально. Может, еще немного отдохнешь?!
Мне показалось, что директор даже подпрыгнул от возмущения.
– Господи, да это же дурдом! В прошлом разговоре ты утверждал, что тот спектакль ты не должен танцевать! Сейчас – этот должен и сможешь! Ты знаешь, сколько времени до премьеры?
– Знаю – времени мало. Но я справлюсь. Сейчас справлюсь. Я смогу выучить все даже за такой короткий срок. Мне очень надо станцевать этот балет. Я накопил силы, отдохнул, восстановился. Но в то же время репетировал, занимался классом, не поправился ни на грамм. У меня отличная форма.
– Что ты говоришь?! Я должен сейчас отстранить людей, которые репетируют? Только потому, что пришел ты! Вернулся, отдохнув!
Директор сел в кресло, и это означало, что он потихоньку успокаивается.
– Ты ведешь себя, как… как баба. Капризы, нервы, хлопанье дверьми. Разве так можно? Что ты сейчас придумал? Какая премьера? Спектакль скоро будет сдан. Уже роли утверждены. Их уже репетируют. И как ты прикажешь тебя сюда втиснуть? Ты представляешь, какие разговоры пойдут?
– Они все равно пойдут. Когда я вернусь. И пусть. Пусть говорят. Но я хочу, я должен сейчас вернуться так.
Директор рассеянно посмотрел на свой огромный богатый стол. На бумажки, которые лежали в идеальном порядке, на большие часы из малахита, чей-то подарок. Он смотрел на стол, молчал, а я чувствовал, что уже победил. Так просто, почти не убеждая этого человека.
– Ну, допустим, я тебя введу в состав…
Я улыбнулся:
– Спасибо. Я обещаю, это будет самый лучший принц в классическом балете. Его не забудут!
– Я его точно не забуду. Кстати, не знаю, почему я соглашаюсь. Ведь это свинство по отношению к другим и авантюра в отношении премьеры. Но я соглашаюсь… – Он постучал ладонью по столу.
– Вы соглашаетесь, потому что знаете, что я хорошо танцую. Меня знают… – Я замолчал, а потом добавил: – Теперь буду танцевать по-другому…
В моем голосе прозвучал дурацкий ненужный пафос, в ответ на который директор вдруг ухмыльнулся.
– Гм, будем надеяться. Будем надеяться, что талант не прогуляешь, не про. бешь… – режиссер был человеком очень грубым. – Кстати, тебя моя жена видела. Они с подругами у вас корпоративчик заказывали. Пришла в величайшем возбуждении… Потом ходили подруги ее подруг. Потом дальняя родственница и ее сноха. Бабы с ума посходили. Платили хоть нормально? Говори, никому не проболтаюсь!
– Хорошо. Очень хорошо, – улыбнулся я.
– Ну, слава богу. – Директор театра вздохнул и тут же высоким фальцетом забеспокоился: – Только не думай, что сейчас, вот сразу, тебе сможем платить столько же!
– Не думаю, еще раз спасибо.
Я вышел и перевел дух. Директор был неплохим мужиком, хоть и сварливым. Самое главное, он мне дал шанс. Хотя… Хотя я знаю, что стою гораздо дороже, чем он меня оценил. Он знал это тоже. Только слегка придуривался. Театр все-таки.
Из стриптиз-клуба я уходил при общем ликовании труппы и слезах руководства. Это легко было понять. Труппа радовалась – конкурент, зарабатывающий больше всех денег, исчезал. Руководство охало и пыталось мне растолковать, что, проработав еще год-другой у них, я смогу уйти на заслуженный богатый отдых. Остров я себе купить, мол, не смогу, а все остальное – извольте, пожалуйста.
– Тетки с ума сходят! Когда ты выступаешь, у нас дополнительные столы в зал выносят.
– Понимаю, но я уже все решил…
– Дурак! – Стриптиз-руководство тоже было не из пансиона благородных девиц.
– Какой есть, – я, подписав все бумаги, вздохнул с облегчением.
Денег у меня теперь действительно было много. За это время я только зарабатывал. Вернее, мне столько платили, что порой я терялся, справедливо ли это. Покупать я ничего не покупал – одежды у меня было полно, ел я немного, вечера проводил на работе, после которой людей видеть не хотелось. Одно время я отправлял деньги родителям, но в один прекрасный момент они все вернулись на мой счет. Я пожал плечами и не стал копаться в странностях близких мне людей.
Балетные будни начались на следующий же день.
– Ты зачем в театр вернулся? – Моя партнерша разогревалась у станка.
– Зачем люди устраиваются на работу?
– Ты же работал, и, говорят, неплохо.
«Директор театра стал сплетником!» – подумал я.
– Я не работал. Я был в долгосрочном отпуске. А теперь буду делать карьеру и имя.