Кумир - Стив Сомер

— Но как это могло произойти без того, чтобы полковник знал об этом?

— Мы полагаем, это случилось, когда у него брали кровь в военном госпитале "Уолтер Рид", сэр.

— И ты опросил людей, которые брали у него кровь?

О'Брайен снова пролистал блокнот назад.

— Кровь брал военврач капитан Арнольд Беквит. Он, его жена и дочь были застрелены в четверг — за час до того, как двое наших агентов приехали к нему домой, чтобы опросить его.

— Застрелены насмерть?! — Бейкер сидел теперь совсем прямо.— Все трое?

— Да, сэр.

Президент поднялся.

— Что, черт подери, у нас происходит?

О'Брайен тоже поднялся, но не спешил отвечать на поставленный вопрос.

— И ты прямо связываешь полученную от мистера Бендера инструкцию о подделке результатов вскрытия с этим телефонным разговором?

— Необязательно.

— Но считаешь, что они имеют друг к другу какое-то отношение?

— Мы не можем этого утверждать.

— Но что думаешь ты? — президент повысил голос.

— Мистер президент,— потупил голову О'Брайен.— Это вопрос, на который я не могу ответить.

Бейкер взъерошил волосы, снова сел.

— Ладно, Генри. Следи за всем этим. И держи меня в курсе.

— Да, сэр. Сделаю все от меня зависящее.

— Спасибо, что пришел. Спокойной ночи.

Когда О'Брайен ушел, Сэм Бейкер не лег спать. Он еще долго сидел один, вспоминая. На заседании Совета национальной безопасности Раух обмолвился насчет яда. Похоже, Раух и Бендер в сговоре, чтобы помешать охоте за Петерсеном. И если все это не просто пустые догадки, то дело чревато настоящим кошмаром. А если подтвердятся эти подозрения, то кошмар этот коснется не только его самого, но и всей нации.

23.50.

День тянулся нескончаемо долго. Рольф Петерсен провел его в ожидании звонка.

Проснувшись без пяти шесть, он включил ТВ и прошелся по всем каналам и программам утренних новостей. Новостью номер один по-прежнему оставалось скандальное происшествие с вице-президентом Истменом, который позволил себе проявить прямую враждебность по отношению к президенту.

Об убийстве полицейского возле дома сенатора Фэллона только упоминалось — тут Петерсен испытал легкий укол разочарования. Должны же они были оценить хотя бы его профессионализм! В конце концов, главная цель терроризма — это "паблисити". Газетная шумиха. Она должна "сбивать людей с толку, притом куда вернее, чем любая политическая кампания. И наиболее эффективными были поэтому как раз те террористические акты, которые можно запечатлеть и транслировать по телевидению. Те, которые сопровождались заголовками на всю газетную полосу!…

Увы, Петерсен вынужден был признать, что убийством полицейского уже никого не удивишь. И когда на экране появилась заставка "Фэмили тайз"[100], он выключил телевизор. Вышел, сел в машину и отправился в ближайшую закусочную — взять тост, кофе, последние выпуски вечерних газет.

Вернувшись, первым делом справился у администратора, нет ли каких новостей. Ничего. Петерсен зашел к себе, снова включил ТВ. По местной хронике убийство, правда, освещалось несколько более подробно. Вот тело полицейского накрывают принесенным из соседнего дома одеялом; вот заворачивают в мешковину и увозят на "скорой помощи". Вот, как обычно, во весь экран удостоверение с фотографией жертвы; вот возмущенный мэр, начальник полицейского управления и встревоженные соседи Фэллона. И наконец, неизменные в подобных случаях рыдающие члены семьи. Завершали всё дежурные соболезнования, принесенные от имени выздоравливающего сенатора этим педиком Ван Алленом. Какое уж тут "паблисити" — сплошное разочарование…

Какое-то время он смотрел "мыльные оперы". Потом снова местную хронику. На сей раз про убийство едва вспомнили, зато во всех подробностях показали, как надежно обеспечивается безопасность в доме Фэллона. Местную полицию укрепили за счет штата, придав ей с полроты национальных гвардейцев и парочку бронетранспортеров "М-113", перекрывших движение по Кресент-драйв. В следующих выпусках новостей по каналам центральных телекомпаний убийства уже вовсе не давали. Подумаешь, вчерашний полицейский: все равно что прошлогодний снег.

Зато Петерсен теперь знал все, что ему надо, относительно обстановки вокруг дома сенатора. Он достал справочник Балтимора и свою карту. Отметил на ней два частных аэродрома, сдававших на прокат вертолеты,— один в районе Роки-пойнт, другой — рядом с Пятнадцатой автострадой. Это была дальняя городская окраина, из обоих мест до Вашингтона даже дальше, чем от его мотеля. Впрочем, есть еще аэродром в Колледж-парк, всего в двух милях к северу. В случае чего это значительно сократит летное время — каких-нибудь десять минут в воздухе…

Рольф снова покинул свое убежище, купил на ужин жареной картошки и банку пива. Вернувшись, опять справился у администратора — и опять ничего! По обыкновению, включил ТВ, посмотрел кино с Джоном Уэйном. Когда же программа закончилась, а звонка так и не было, Рольф вышел и сам позвонил из телефона-автомата. Набрав номер и выслушав привычную запись по автоответчику, он быстро произнес:

— Если завтра к полуночи денег не будет, Фэллону не быть вице-президентом. От него не останется даже дерьма.

ПОЛНОЧЬ.

Посыльный ЦРУ доставил черный кейс со скопившимися за день телексами. Адмирал Уильям Раух, забрав кейс, тут же уехал к себе. Поднявшись в свой кабинет и заперев дверь, он быстро справился с шифрованным замком, достал голубой конверт с надписью: "Только для Директора ЦРУ" — и нетерпеливо вскрыл его. Поверх телеграмм, присланных из Европы и Южной Америки, лежал простой белый конвертик с напечатанными на нем двумя словами: "ПОЖАЛУЙСТА, ЛИЧНО". Согласно штемпелю, конверт прошел рентген и был зарегистрирован канцелярией Лэнгли в 14.14. Скорей всего, очередное приглашение на какой-нибудь благотворительный обед. Раух отбросил его в сторону, не читая. Ему нужно было другое — коротенькое сообщение от латиноамериканского управления ЦРУ. Оно одно могло покончить с его страхами: не дозналось ли ФБР, откуда взялся тот вирус СПИДа… Наконец:

"МАЙАМИ, СПЕЦИАЛЬНО ДИР. ЦРУ: У БЭБИ ОКАЗАЛАСЬ СВОЯ НЯНЯ".

Раух тупо уставился на эту строчку в самом конце телекса. Беда! Росс взят под наблюдение ФБР, то есть он под ЗАЩИТОЙ! Выходит, убийца, подосланный Компанией, ничего не сумеет сделать… С чего это вдруг ФБР устроило слежку за собственным агентом? В сердцах он бросил скомканный листок в аппарат для уничтожения бумаги. Туда же полетели и остальные телексы.

О белом конвертике он чуть не забыл. А когда снова его увидел, то сперва хотел отправить в бумагорезку. Но передумал: вдруг это предложение от какой-нибудь важной персоны, которой следовало если и отказать, то вежливо.

На сложенном листке белой дешевой бумаги было напечатано всего несколько слов:

"Рольф Петерсен

Комната 108-6

Гостиница "Холидэй Инн", дорога № 2, Глен-Бэрни. Мэриленд".

Раух не отрываясь глядел на листок, отказываясь верить своим глазам.

ВОСКРЕСЕНЬЕ

14 августа, 1988

ДЕНЬ ШЕСТОЙ

6.40.

Звонок телефона иглой пронзил ее мозг. Пульсирующая в висках боль заглушала все звуки, глаза, казалось, не могли дольше выдерживать нестерпимой мигрени. Шторы были наглухо задернуты, в номере стояла кромешная тьма, если не считать нескольких алых паутинок в углах потолка от пробивавшегося снаружи рассвета. Салли с трудом перекатилась по кровати, хватаясь руками за смятые простыни, и прижала трезвонившую трубку к уху.

— Да?

Звонил Терри Фэллон.

— Истмен созывает сегодня утром пресс-конференцию, в полдесятого. Заявил, что сделает важное сообщение.

— Что-о?…— Салли села в кровати, едва удерживая равновесие.— Кто тебе сказал?

— Мне только что звонил Крис.

— А мне он почему не звонил?

— Узнай, что там намечается!

— Постараюсь.

— Не "постараюсь", а узнай! — Терри положил трубку.

Салли свесила ноги с кровати, включила ночник и, потерев глаза, попыталась прогнать остатки сна. Стоило ей, однако, сделать хоть малейшее движение, и головная боль становилась невыносимой, заставляя припомнить вчерашний ужин на берегу океана — с шампанским, при свечах. Она никогда особенно много не пила — двух бокалов белого вина было предостаточно, чтобы у нее начала кружиться голова. Но вчера ей было так приятно беседовать с Россом, такое облегчение и удовольствие она испытала. Ведь, в сущности, он совсем обычный парень. Но, может быть, именно поэтому ей и было с ним так легко. Росс видел в ней женщину, она ему нравилась, и больше он ничего от нее не хотел.

И вот теперь у нее голова трещит с похмелья — в память о безрассудстве. А тут еще это срочное задание. Она набрала номер Криса в джорджтаунской квартире.