Драма лихих 90-х - Юрий Николаевич Безелянский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
13 ноября
Закончил маленькое исследование о Гиппиус, 34,5 стр. Ще прочитала и заплакала. Спросил, почему? Она: «Жалко Зинаиду Николаевну, жалко их всех, что с ними сделала революция»… А вот при революции расцвели Брюсов, Маяковский и Демьян Бедный. Они преуспели…
Написал о Вл.Ал. Светлове и отвез ему, как он очень просил на просмотр. Читал въедливо: «Здесь тирешечку надо обязательно…» «Для вас это все проходное, – сказал Светлов, – а для меня ваша публикация – итог всей моей жизни».
Из развлечений – «спектакль Ануя «Четыре строчки для дебютантки» в «Современнике» – прекрасный текст, неплохая игра актеров. Второй ряд и удовольствие.
18 ноября
«ВК» провел анкету, какие материалы читатели считают лучшими. По опросам я впереди всех. «Среди авторов «ВК» Юрий Безелянский – чемпион…» Читают, восхищаются, вырезают (господи, значит, не зря вкалываю, как галерный раб). «Самыми любимыми являются материалы Юрия Безелянского. Они самые драгоценные, как говорится, жемчужины в короне вашей газеты…» «Склоняю свою седую голову перед вашим талантом…» И совсем коротко, разумеется, от женщины: «Безелянский – просто прелесть».
«Я в восторге от Вашей великолепной статьи об Иванове. Давно душа моя не радовалась поэзии. Спасибо Вам за эту радость… Учителя в школе благодарят вас за статью и приняли ее в качестве учебного пособия по теме «Серебряный век».
Несколько строк спустя годы. Это только часть восторженных откликов. В начале я не хотел их вообще приводить в дневнике, а потом решил, что надо, хотя бы немножко. Когда-нибудь шумиха вокруг публикаций пройдет, и что останется? Ну, хотя бы мотив «были когда-то и мы рысаками…» Журналистами рысаками. Как скакали! Как писали! Как нас с упоением читали!.. (18 апреля 2011).
Ше сделала «заявление»: «Раньше я была холеная, пушистая, мягкая, а сейчас какая-то драная кошка… Ты меня загнал, я не выдерживаю заданного тобою бешеного ритма…» Да, Ще права. Она создана для неги, лени, комфорта, а я ее заставляю все время что-то дополнительно делать: то писать, то отвозить, то еще что-то… мне сразу по литературной ассоциации вспомнился рассказ Шолом-Алейхема:
«Будь я Ротшильд… – размечтался касриловский меламед однажды в четверг, когда жена потребовала денег, чтоб справить субботу, а у него их не оказалось. – Эх, если бы я был Ротшильдом! Угадайте, что бы я сделал?..»
О, Щекастик купался в золоте и бриллиантах, кутался бы в меха, отдыхала исключительно на Лазурном берегу, потягивала бы дорогущий ликер и говорила бы: «Уф, как хорошо!» А пока – эх, как тяжело! – мы с Ще тащили из ФИСа еще одну пачку Рюриков – 16 штук, и все улетают на подарки…
Делаю декабрьскую полосу. В качестве юбиляра декабря выбрал Анри Матисса (125 лет). Матисс на бумаге, яркий и солнечный, а за окном российский ноябрь: +5, пасмурновато, остатки нерастающего снега, и разлито кругом уныние. Анти-Матисс.
27 ноября
Рабочие будни разбили маленьким походом в зал Чайковского. Вечер фортепианной музыки, солист Андрей Диев. Первое отделение – Дебюсси, во втором – Рахманинов. Замечательно живой, а не теле-радийный звук. Это было 20 ноября. А на следующий день с Ще отстояли в сберкассе за пенсиями. Какая-то старуха по фамилии Макушечкина жалостливо рассказывала очереди, как приходится довольствоваться «тремя свеколками». Кто-то сладострастно рассказывал, что в Тбилиси мрак, и скоро у нас так будет… Вдруг вышла работница сберкассы и объявила, что деньги кончились, что будут в следующий раз. Вот вам три свеколки и мрак в Тбилиси! Все заохали, запричитали и покорно разошлись…
Еще пикантность. Звонил Коля Алексеев и в разговоре неожиданно всплыло имя Вышинского. Я говорю Коле: он – палач. А Коля в ответ: ты ошибаешься, почитай его прекрасную речь на сессии в ООН.
– При чем тут речь? – вскипел я.
– А может ты и Сталина будешь хаять и отрицать, что он был крупнейшим государственным деятелем? – ехидно спросил Коля.
Тут я завелся, а в итоге шваркнул трубку. Одно поколение, а какое разное миропонимание и отношение к истории. Я – ярый противник тоталитарной системы, а Коля – романтический поклонник и приверженец сталинизма. Два мира – два Шапиро!..
Из других новостей. По ТВ показывали прекрасный фильм Акиры Куросавы «Расемон». Возник еще один журнал «0на-0н». Главный редактор Татьяна Плотникова: «Удивляюсь, почему вы не пишите для нас, вы человек тонкого вкуса…» Полистал журнал – плохой, явно хуже, чем «Космо», какой-то рыхлый, безадресный. Позвонила некая Оля из «ТВ», пригласила в какую-то программу «Белая ворона». Уж точно я ворона не черная…
4 декабря
Малость приоделся. В центре купили шерстяной испанский костюм густого синего цвета за 100 долларов – 335 тысяч деревянных в пересчете. Могу себе позволить, ибо в «космополитэне» отхватил 250 долларов, но дали по курсу в рублях – 808.500, а курс такой: 3.234 за один доллар. Гонорар за Любовь Дмитриевну Менделееву. Интересно, она маялась в жизни с Блоком, допускала от тоски всякие пируэты, и вот спустя 80–90 лет за описание ее похождений и страданий я получил деньги. А сколько тысяч писак заработало на жизни и смерти Пушкина!..
Снова возник Ветеран войны Спицын, в своем письме он написал, что «От Рюрика до Ельцина» – «единственное правильное и объективное издание за все время нашей российской истории» (загнул, конечно!). Я ему ответил своим письмом: «Уважаемый Степан Степанович!.. Мне, как автору, особенно ценна ваша оценка, человека старшего поколения, фронтовика (я низко кланяюсь Вам и всем людям, защищавшим Родину) и как хорошо, что принадлежите к той группе людей, которые не кричат «ура!» «славному» прошлому, а пытаются разобраться в нем. Увы, эпоха социализма была сплошной эпохой обмана, и сегодня мы пожинаем горькие плоды той старой политики в любой сфере – от экономики до экологии…».
1 декабря снимался в ТВ-программе «Белая ворона» (а сам – рыба, родившаяся в год обезьяны), а на следующий день пошел в поликлинику писательского фонда на Аэропорте, где снимает офис младший Вайнер – Георгий Александрович, или просто Жора. Он вышел на меня, прочитав «Науку и жизнь», и я ему, как он сказал, очень понравился
