Фарьябский дневник - Виктор Носатов

Еще когда кинопередвижка, только-только приноравливаясь к походным условиям жизни, медленно заползала в наш походный кинотеатр, расположенный, для большей безопасности, в неглубоком котловане, я заметил, что родное лобовое стекло «таблетки» отсутствует, а вместо него прилажен исчерканный ручкой, явно со стола какого-нибудь начальника, кусок плексигласа.

– Наверное, осколок или пуля? – спросил я у Славы.

– Да нет, – спокойно произнес он, – просто попал камешек из-под взлетающего самолета.

– Где ты нашел самолет-то, ведь у нас здесь уже несколько месяцев ни один не приземлялся и тем более не взлетал…

И тогда Некрасов рассказал мне историю появления в этой расположенной в тысяче километров от центра, забытой Богом провинции кинопередвижки.

Все началось с того, что однажды, во время проведения очередного мероприятия с молодежью Меймене, к секретарю провинциального комитета ДОМА обратились несколько активистов из бригады общественного порядка (аналог наших ДНД), которые откровенно признались, что вместо продолжительных речей о Советском Союзе с удовольствием посмотрели бы фильмы об этой сказочной стране.

Вячеслав сразу же загорелся этой идеей и с комсомольским энтузиазмом начал ее раскручивать. Первым делом вместе с секретарем провинциального молодежного комитета он осмотрел единственный в городе кинотеатр. Казалось, все было там в целости и сохранности. Однако, как утверждал сторож, кино здесь не крутили уже больше года. Почему – никто, кроме киномеханика, не знает. Через несколько дней киномеханика нашли. Тот искренне посочувствовал советнику Некрасову, уверив его в том, что без специальных углей импортная аппаратура работать не будет.

Но не таков был Некрасов, чтобы отступиться от своего. В конце концов, он уговорил зампотеха нашей мотоманевренной группы капитана Рукосуева поискать похожие по параметрам угли в Союзе. А пока суд да дело, вызвали Некрасова в Кабул, по молодежным делам. Заслушали обстоятельный отчет. За что-то похвалили. За что-то пожурили. В чем-то обещали помочь. В общем, обычная текучка. Он собрался было уже улетать обратно, когда на одной из кабульских улочек на глаза ему попалась большая красочная вывеска: «Афганфильм».

Некрасов, еще ни о чем не помышляя, зашел в двухэтажное здание этой необычной организации. Зашел просто так, чтобы поинтересоваться, чем же там люди занимаются.

Познакомился с хорошими людьми. Оказалось, что они занимались не съемками фильмов, а их распространением. Фильмы, имеющиеся в «Афганфильме», были двух категорий: недублированные индийские и дублированные на языки афганских народностей советские.

И тогда у Некрасова мелькнула мысль: а что, если взять здесь с десяток фильмов и самостоятельно доставить их в Меймене? Но отдадут ли их ему? Узнав, что он советник провинциального комитета ДОМА, начальник сразу же согласился. Проходя в склад, чтобы выбрать нужные фильмы, Некрасов заприметил во дворе несколько новеньких кинопередвижек. И тогда у него мелькнула еще более шальная мысль. Сколько времени будут продолжаться поиски специальных углей для киноаппаратов, без дела стоящих в кинотеатре Меймене, неизвестно. А эти передвижные кинотеатры стоят здесь без дела, завлекающе поблескивая своими полированными боками. Воодушевленный этой мыслью, он возвратился к начальнику «Афганфильма» и с ходу огорошил его своей новой просьбой. К удивлению Некрасова, тот лишь спросил:

– А как вы будете переправлять машину в Меймене?

Еще там, во дворе, Некрасов вспомнил недавний разговор с командиром роты аэродромной охраны из Меймене о том, что в ближайшее время за оставшимся имуществом роты, которая передислоцировалась в другое место, из Кундуза будут направлены два большегрузных транспортных вертолета МИ-26.

Он поведал об этом начальнику «Афганфильма», и тот, ни слова не говоря, тут же приказал своим сотрудникам оформить необходимые документы. Так Некрасов сам себе надел хомут, который потом долго не мог снять. Но это было потом. А пока, окрыленный своей легкой победой, он кинулся за поддержкой к военным советникам, с которыми уже успел познакомиться и которые на себе испытали его неудержимый комсомольский напор. Узнав, что молодежному советнику нужен всего-навсего транспортный самолет до Кундуза и разрешение на доставку кинопередвижки из Кундуза в Меймене, они искренне поддержали своего собрата и, чтобы он больше не задерживался в Кабуле, быстро договорились обо всем с авиационным начальством.

На следующий день Некрасов и три афганца, закрепленных за кинопередвижкой, стояли в ожидании АН-12 в Кабульском аэропорту. При погрузке в самолет «таблетка» немного не вписалась в грузовой салон и оставила приметную вмятину, с которой тот летает, наверное, и по сей день.

В Кундуз прибыли благополучно. Устроились на окраине аэропорта. Командир авиационного полка, которого Некрасов навестил по прибытию, откровенно признался, что полеты на север из-за низкой облачности на перевале временно прекращены. Когда перевал откроется, не знает никто.

– Так, что просидеть здесь можно и неделю, и месяц, как повезет, – обнадежил он. – А пока могу предложить лишь офицерское общежитие. В городской гостинице жить не рекомендую, – предупредил в заключение командир полка.

Некрасов, привыкший не отрываться от коллектива, искренне поблагодарил полковника за гостеприимство, но от общежития отказался.

С этого дня началось ни с чем не сравнимое сидение экипажа боевой идеологической машины в аэропорту. Перед ужином Некрасов неожиданно для себя узнал, что у афганцев нет никаких средств к существованию. Это его, конечно, удивило, но не очень. Как человек бывалый, он своевременно запасся провизией. Правда, на этот раз у него в рюкзаке не было такого разнообразия консервов, как на операциях. Военторговцы выделили ему на дорогу лишь коробку свиной тушенки да несколько банок сгущенки.

Видя, что афганцы с вожделением смотрят на его доверху набитый рюкзак, Некрасов вдруг осознал, что и сам не ел с самого утра. От этой мысли засосало под ложечкой. Он неторопливо развязал рюкзак, вытащил оттуда несколько банок тушенки и только тогда заметил, что с этикеток на него смотрят розовопятачковые упитанные создания, употреблять в пищу мясо которых правоверным запрещает Коран. Пользуясь полумраком, царящим в «таблетке», Некрасов незаметно содрал этикетки и выставил банки на стол, предназначенный для перемотки кассет. Один из афганцев взял банку в руки, повертел ее, и неуверенно спросил:

– Это шошка?

– Нет, это баранина, – взял грех на душу Некрасов.

Афганцы, посовещавшись на своем языке, категорически отказались от тушенки. Наверное, что-то заподозрили, заметив, что «шурави» почему-то замешкался, вынимая банки.