Фарьябский дневник - Виктор Носатов

– Я подумаю, – сказал он.

Как было обговорено заранее, следующую встречу Рустам высказал пожелание провести в густом саду, примыкающему к позициям мотоманевренной группы. Саид с испугом от этого отказался, сославшись на то, что от неверных нужно держаться подальше. Прощаясь, пособник душманов заверил солдата, что вскоре непременно его найдет и тогда сообщит о следующей встрече.

В «отеле» Рустама уже ждали. Специалист-хадовец перемотал кассету. Зафиксировал на бумаге начало разговора, середину и заключительные слова беседы. Потом настал черед Рустама, который подробно изложил на бумаге все, чего добивался от него Саид. Начало доказательной базе было положено. В ходе обсуждения прошедшей встречи участники операции пришли к выводу, что «вербовщик», говоря языком рыболовов, глубоко заглотнул наживку и теперь сделает все, чтобы добиться своего. Второй вывод был менее оптимистичным: Саид боялся встреч вблизи расположения советских войск, и потому задержание с поличным было делом проблематичным.

– А как хорошо было бы добавить к этим материалам вещественные доказательства. Если дом и жен в виде вещдоков приложить просто невозможно, то деньги – в самый раз. Деньги – это серьезно, – мечтательно сказал начальник провинциального отдела ХАД джигран (майор) Хошими.

– Все это правильно, но враг пока что думает по-другому. Поэтому я считаю этот вопрос преждевременным, – возразил Буйнов. – Если и дальше все пойдет по нашему сценарию, то к этому мы возвратимся на конечном этапе операции. А пока что, я повторяю, все должно идти по намеченному плану. Нам нужно собрать как можно больше доказательств с помощью диктофона. От таких доказательств на суде тоже не просто отвертеться.

– Что ж, вы правы, – согласился джигран. – А мы, вместе с наружкой царандоя, постараемся обеспечить постоянное наблюдение за каждым шагом этого сына шакала, пособника душманов.

Следующая встреча состоялась в сосновом парке, который раскинулся в центре Меймене, перед дворцом губернатора. Саид был настойчив. Он требовал конкретного ответа на свое предложение. Рустам сказал, что согласен стать моджахедом, но хотел бы предварительно получить хотя бы половину обещанной суммы. Саид, обрадованный положительным ответом солдата, был готов на все. Он вновь начал расписывать все блага и деньги, которые обеспечат новоявленному моджахеду самые лучшие условия жизни. В заключение он предупредил, что в условное время Рустам должен явиться в назначенное место вместе с оружием и боеприпасами, и за это он получит еще миллион афгани.

После прослушивания аудиокассеты участники операции пришли к выводу, что в их руках сосредоточено достаточно фактов для того, чтобы прилечь «вербовщика», пособника душманов Саида по статье 225 Уголовного кодекса ДРА: «Вовлечение в контрреволюционную деятельность одного лица другим лицом». Согласно этой статье, преступник наказывается лишением свободы на срок до 25 лет (в зависимости от того, сколько лиц вовлечено им в контрреволюционную деятельность).

Заключительный этап операции прошел тихо и мирно, без перестрелок и погонь. Саиду передали распоряжение начальника оперативного батальона царандоя джиграна Аюбхана исправить связь в здании провинциального отдела ХАД. Тот, ни о чем не подозревая, подошел к зданию ХАД, показал начальнику караула письменное распоряжение. Начальник караула проводил связиста в подвальное помещение. Там Саида уже ждали два хадовца с наручниками в руках. Через несколько дней, припертый к стене неопровержимыми доказательствами, он уже давал правдивые показания. Открытый революционный суд, согласно статье 225 Уголовного кодекса ДРА, приговорил его к 12 годам лишения свободы.

После этого случая в приграничных провинциях Северного Афганистана не было отмечено ни одной попытки «вовлечения в контрреволюционную деятельность» пограничников.

Сегодня уже стал достоянием истории тот факт, что за весь период боевых действий подразделений Пограничных войск КГБ СССР в Демократической Республике Афганистан не было ни одного без вести пропавшего пограничника. В этом, конечно же, особенно большая заслуга сотрудников военной контрразведки. В том числе и старшего оперуполномоченного Особого отдела Киркинского пограничного отряда майора Виктора Ивановича Буйнова.

Глава XXII

27 марта 1983 г. Провинция Фарьяб. Пригород Меймене

Командование Оперативной группы Среднеазиатского пограничного округа в Афганистане поставило задачу: из состава нашей ММГ выделить группу численностью до усиленной заставы для участия в широкомасштабной операции возмездия. За неделю до этого боевики осуществили нападение на советскую пограничную заставу, в результате чего несколько человек погибло.

Старшим группы начальник ММГ майор Калинин назначил майора Хорькова, меня – его заместителем. За предстоящий день необходимо было подготовиться к вылету на боевое задание, осмотреть оружие, пополнить боеприпасы, запастись продовольствием и водой по принципу: направляют на неделю – запасайся на месяц!

Впервые мы брали на операцию необстрелянное пополнение, которое прибыло на смену уже отслуживших свой афганский минимум солдат и офицеров. По давно заведенной традиции на серьезный боевой выход из новичков взяли только добровольцев, закрепили за каждым опытного бойца, проинструктировали.

Накануне операции командование мотоманевренной группы решило сделать нам небольшой сюрприз. Из Меймене прибыла кинопередвижка с целым набором индийских и советских фильмов. Вместе с тремя афганцами, которые обслуживали кинопередвижку, в гости к нам приехал и советник провинциальной молодежной организации (ДОМА) Вячеслав Некрасов. Он уже не раз бывал у нас в гостях, и потому мы были особенно рады, что и на этот раз он прибыл не с пустыми руками. Что и говорить, ведь фильмы из Союза доставляли нам не часто. То операции, то погода не позволяет. Так что порой приходилось смотреть одно и то же кино много раз. А тут сразу десять новых фильмов и среди них самые наши любимые: «Белое солнце пустыни» и «Отец солдата». И не важно было, что советские фильмы дублированные и все герои там разговаривали, приказывали, клялись, произносили слова любви и дружбы на узбекском языке. Это делало просмотр картин ни с чем не сравнимым, непредсказуемым зрелищем.

Солдаты и офицеры, которым назавтра предстоял многочасовой перелет над контролируемой душманами территорией, а в дальнейшем и непосредственное участие в операции возмездия, отрешившись от забот и треволнений, с упоением смотрели фильмы, смеялись, поддерживали героев, зачастую нелестными репликами. Больше всего было смеху в одном довольно коротком, но очень насыщенном эпизоде из фильма «Отец солдата». Там, уже почти в конце картины, бесноватый Геббельс, прибывший в подземный бункер на аудиенцию к Гитлеру, вытянув в фашистском приветствии руку, выкрикивает: «Салям алейкюм!», на что Гитлер без всякого берлинского акцента, спокойно, словно так и должно быть, отвечает: «Салям!». После окончания фильма по просьбе зрителей киномеханик повторял этот эпизод еще несколько раз. И каждый раз окрестности лагеря оглашал безудержный смех…