Семь главных игр в истории человечества. Шашки, шахматы, го, нарды, скрабл, покер, бридж - Оливер Рейдер

«Что-то здесь не так, – говорит Негреану в ответ на чудовищную ставку. – По какой-то дурацкой причине мне кажется, что тут ни в коем случае нельзя пасовать». И действительно, Негреану не сбрасывает карты. Он уравнивает, на ривере выпадает дама, тузы Брансона срывают для него банк в размере $223 800.

Poker Guys выбрали этот розыгрыш для разбора потому, что он представляет собой нечто неординарное. Победитель здесь действует вразрез со всем, что гласит нынешняя теория покера, однако этот теоретический faux pas приносит мастеру почти четверть миллиона долларов. Poker Guys попробовали представить логику размышлений Негреану: «Не испугается ли Дойл десятки? Десятка ведь может быть у меня, так? А может десятка быть у Дойла? Разве он не разыграет чек оверпары вроде двух тузов, если она у него есть, или не сделает более мелкую ставку с оверпарой? Значит, у него туз и король, я уравниваю, и Даниэль Негреану снова выигрывает».

Но Дойл Брансон, который 50 лет зарабатывал на жизнь покером, остается оплотом старого стиля игры, основанной на эксплуатации. В приведенном розыгрыше присутствовали два дополнительных фактора. Первый состоял в том, что Брансон незадолго до этого проиграл огромную руку и поэтому другие игроки, сидевшие за столом, могли думать, что он на взводе или злится, – в покере это означает, что человек становится склонным к непродуманным, поспешным решениям. Возможно, Брансон об это знал. Вторым фактором была широко известная репутация Негреану как игрока, часто делающего «богатырские коллы» – то есть уравнивающего крупные ставки, рискуя большим количеством фишек ради того, чтобы поймать других на блефе. Возможно, Брансон знал и это. Хотя его тактика может выглядеть несостоятельной с точки зрения теории игр, он эксплуатировал как ситуацию, так и склонности своего противника. В этом все еще есть какое-то волшебство.

«Этот парень был лидером в игре на протяжении всей своей карьеры, – сказал Денисон, завершая анализ. – Никто не может все время поспевать за теорией, находиться на ее переднем крае – ведь постоянно появляются умники, предлагающие что-то новое и еще лучшее. У Дойла за душой есть кое-что еще. Я не знаю, что это такое. Возможно, понимание противников. Возможно, общее восприятие теллов, которое он и сам не может до конца объяснить. Короче, у Дойла есть что-то почти сверхъестественное, позволяющее ему понимать, какая именно игра сработает».

А в арендуемом друзьями доме в Вегасе, несмотря на то, что покер играет важную роль в их жизни и добывании средств к существованию, несмотря на поразительную красоту его математики и время от времени встречающуюся магию старой школы, все четверо говорили о том, что ощущают жуть, кроющуюся в самой сердцевине покера и особенно в его современном воплощении.

«Как-то паршиво, когда твоя роль – забирать чьи-то деньги, – сказал Таунер. – Ты в буквальном смысле вытаскиваешь деньги из чужого кармана. Причем по определению это игра с отрицательной суммой, а не с нулевой», поскольку казино оттяпывает часть каждого банка в игре на наличные или каждого вступительного взноса на турнире.

«После нескольких лет профессиональной игры в покер я чувствую себя фактически лишенным души, – говорил Леви. – Не то чтобы я считал, будто, играя в покер, делаю мир хуже, но в этой игре есть хищнический элемент».

Разумеется, есть. По определению.

«Это нечто вроде сверхчистой, микрокосмической формы капитализма, – добавил Денисон. – Только налоги фиксированные».

У покерной жути есть внутренние и внешние источники. С одной стороны, вы охотитесь на более слабых игроков. А с другой, такое хищничество сопряжено с упущенными возможностями, ведь вы могли бы заниматься в этом мире чем-то другим. Сочетание этих факторов может быть опасным. «Профессиональные игроки вообще и покеристы в частности, особенно молодые ребята, те, кому по 25 лет и у кого слишком много денег потому, что они хорошо умеют играть – просто отлично умеют, – при всем том страшно несчастливы, – сказал Леви. – Просто страшно». Он припомнил эпизод, произошедший несколько лет назад, когда молодой профессионал, играющий по-крупному, поспорил на миллион долларов со своим товарищем по комнате, что пробежит 113 км за 24 часа. В результате он чуть не умер, но все-таки одолел дистанцию. По мнению Леви, это было сделано из желания хоть что-нибудь почувствовать.

Одним из источников этой жути стала технология. Наработки ученых-компьютерщиков в области покера вышли на общедоступный рынок в виде компьютерных программ, которые называются солверами. Одна из наиболее популярных, PioSOLVER, имеет премиальную версию, которая стоит $1099, а также версию PokerSnowie, распространяемую за $229,95 в год. Дешево, учитывая ставки на Мировой серии по покеру. Игрок может ввести в такую программу данные своей руки: свои карты, позицию за столом, размер своего стека и стека противника и так далее, – и программа выдаст теоретический игровой оптимум розыгрыша. Например, скажет, что игрок должен половину времени идти ва-банк, а половину – уравнивать. Типичный вопрос, который можно услышать в коридорах гостиницы Rio во время Мировой серии: «Ну, а что солвер говорит?» И хотя это почти наверняка повысило объективное качество покера, в который там играют, остаются вопросы о последствиях такого подхода для субкультуры.

«Я не припомню ни одного из ведущих игроков последних лет в возрасте 35 и меньше, кто казался бы за столом любезным человеком», – сказал Денисон. Есть, например, немецкий профессионал Кристоф Фогельзанг, молодой ас, которого другие профессионалы называют наименее эксплуатируемым игроком в покере. Известно, что он носит специальную толстовку-худи, капюшон которой опускает на лицо во время розыгрышей раздач, будто эдакая математическая черепаха. Более того, такой прием в очной игре распространился и среди любителей. Даже в кэш-играх с низкими ставками, в которых я участвовал в Вегасе, всегда были игроки в больших наушниках и темных очках. Кретины, одним словом. Стремясь подражать бездушным профессионалам, эксплуатируя каждое преимущество, такие игроки теряют все человечное, что есть в игре.

Здесь кроется парадокс. Профессиональный покер нуждается в располагающих, человечных участниках, чтобы привлекать новых игроков и, таким образом, пополнять его экосистему. Но сейчас лучшие игроки зачастую являются безликими прислужниками электронных солверов. Так как компьютеры вытесняют всех остальных, профессионалы могут кормиться лишь за счет любопытствующих туристов вроде меня, людей, имеющих «реальную работу», которым нравится играть, хотя они знают свои шансы, и которые должны выделить солидную часть